Возникновение буддизма в Индии также связано с борьбой против родового строя. Адепты нового учения выступали с проповедью религиозной реформы, долженствующей сломать брахманизм, как систему господства высшей касты брахманов. Проповедники нового учения в большинстве случаев принадлежали к воинскому классу — касте кшатриев. Сам Сакия-муни был сыном князя, т. е. воина. Поэтому последователи буддизма в большинстве случаев были представителями этого класса и его социально-политической идеологии: феодального порядка, построенного на объединении и централизации. Буддизм сыграл огромную роль в распаде родового строя в древней Индии. Он был могучим идеологическим орудием в руках тех, кто стремился построить централизованное государство. По этой причине в числе последователей буддизма так много было всяких царей и князей. Это подтверждается не только историей Индии, но и историей Китая. Утверждению Танских императоров во власти сильнейшим образом способствовал буддизм, который завершил ликвидацию последних остатков прежнего родового общинного строя, удержавшегося в Китае даже во времена Циньского и Ханьского феодализма. Поэтому Танские императоры и были такими покровителями буддизма. Поэтому и в Японии горячими адептами нового учения были в первую очередь члены царского рода.
Какие стороны буддизма были направлены против родового строя и раскрывали идею нового общества? Буддизм делал это своим учением о единой для всех религии; идею такой религии он противопоставлял различным местным культам, связанным с местными божествами, — особыми для каждой группы. Буддизм учением об этой единой вселенской религии воспитывал в человеке общенародное, общегосударственное, вселенское мироощущение и тем боролся с идейной замкнутостью мирка, ограниченного размерами рода. Буддизм устанавливал затем всеобщее равенство всех перед Буддой, одинаковую возможность для всех достигнуть вечного спасения; этим он способствовал действиям правителей, боровшихся с местной знатью и стремившихся превратить всех в одинаковой мере в своих подданных.
Известно, что буддизм уже в Индии подвергся той переработке, которая в дальнейшем для многих заслонила его первоначальную и основную социальную сущность. Буддизм, воспринятый в описанном смысле воинами, феодалами, в общественных низах бы перетолкован по-своему: они стремились найти какую-нибудь идеологию, объясняющую их порабощенное существование и дающую веру и убежденность в возможность выхода из него. Так родился буддизм как религия страдающих, но сулящая им спасение. Однако безысходность положения порабощенных масс в Индии, невозможность найти положительный путь к освобождению, заставила их превратить буддизм в точном смысле слова в религию отчаяния: спасение стало рисоваться не в положительном свете, а в отрицательном, не в стремлении добиться жизни, а в стремлении отрешиться от жизни. Таким образом, горестному "бытию" было противопоставлено желанное "небытие" — Нирвана. Разумеется, такой поворот мог быть только полезен другому слою буддистов — князьям и правителям: отказ от положительных путей к освобождению от страданий и угнетений способствовал превращению народных масс в мирных и послушных исполнителей царской воли.
И еще одна сторона буддизма была исключительно удобна для правителей. Дело в том, что буддизм создал не только учение, но и великолепную церковную организацию. По своей сложности, сплоченности и дисциплине она во многом напоминает другую феодальную церковную организацию — средневековое папство. Буддийская церковная иерархия — монахи и прелаты разных степеней — представляла для Японии готовую модель феодального общества; буддийские храмы и монастыри могли стать опорными пунктами для проведения централизованной системы управления. Недаром в дальнейшем в Японии церковное и административное районирование страны полностью совпадало: каждая "провинция" (куни) была одновременно и церковной провинцией; "провинциальному управлению" (кокуфу) каждой провинцией соответствовал "провинциальный монастырь" (кокубундзи).
ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ (34)
Ярким представителем новой идеологии — как конфуцианства, так особенно буддизма — являлся в период господства Сога принц Сётоку-тайси.
Сётоку-тайси (572–622) выступает в истории этого времени прежде всего как ревностный покровитель буддизма. Он построил такие крупные монастыри как Ситэннодзи, Хокодзи, Хорюдзи. При этом он заботился и о материальной базе этих монастырей. Так, например, храму Ситэннодзи были переданы большая часть рабов и земель низвергнутого дома Мононобэ. Примеру Тайси следовали и другие представители знати, так что через три года после смерти Тайси, т. е. в 624 году в Японии насчитывалось уже 46 храмов, 816 монахов, 569 монахинь.
Сётоку-тайси выступал не только как строитель храмов; он был горячий адепт новой религии и ее проповедник. Известно, что он учился догматам буддизма (Махаяна) у Эдзи — монаха из Когурё, штудировал сутры Хоккэкё и Юимакё и лично выступал с проповедью. Все это обусловило то, что в истории буддийской церкви в Японии он занял положение "апостола" — просветителя Японии. Под его влиянием в 594 г. был издан даже эдикт, предписывающий членам царского рода и всем сановникам принять буддизм. Это означало официальное введение новой религии. Памятником его деятельности, как буддиста, являются не только храмы, но и оставшиеся после него комментарии на три буддийские сутры.
Само собою разумеется, что изучение буддийского писания подразумевало полное владение китайским языком: весь буддийский канон дошел до Японии в переводе на китайский. Это значит, что Тайси был одним из самых образованных людей своего времени. Сохранились сведения о том, как он изучал китайскую литературу не только буддийскую, но и конфуцианскую. Его учителем называют ученого того времени, китайца Какука. Из его произведения — "закона из 17 статей" — можно легко усмотреть его знакомство с классическими книгами конфуцианства — Шан-шу, Ши-цзин, Лунь-юй, а также с памятником позднейшей китайской художественной литературы — сборником Вэнь-сюань.
Знаменитым памятником деятельности Сётоку-тайси является именно этот "закон из 17-ти статей", составленный в 604 г. В нем сочеталась вся буддийская и конфуцианская эрудиция автора, полностью отразился весь строй его мыслей и в то же время вся новая идеология века. Остановимся несколько подробнее на его содержании, тем более, что это — первый письменный документ такого рода в Японии.
Статья 1-ая этого "Закона" устанавливает необходимость для высших быть мягкими, для низших — дружелюбно настроенными; это есть залог всеобщего спокойствия.
Статья 2-ая призывает к почитанию "трех драгоценностей" — "Будды, священного закона и монахов", иначе говоря, — к вере в буддийское учение, аргументируя этот призыв, во-первых, тем, что "в каком же свете, кто из людей не чтит этот закон?", во-вторых, тем, что "если не чтить три драгоценности, чем же тогда исправить зло?"
Статья 3-я достойна того, чтобы процитировать ее полностью: "Когда получаете повеление государя, обязательно соблюдайте его! Государь — это небо, подданные — это земля. Когда небо покрывает сверху, а земля распростирается внизу, в порядке следуют друг за другом четыре времени года, развертывается движение всех сил. Если земля захочет покрыть собою небо, то этим только будет достигнуто разрушение. Поэтому, когда государь говорит, подданные слушают; когда на верху действуют, внизу склоняются. Поэтому, когда вы получаете повеление государя, обязательно соблюдайте его! Если не будете соблюдать, погубите сами себя".
Статья 4-я также весьма знаменательна: "Все сановники и должностные лица, считайте самым главным закон (ли)! Основа всего управления народом заключается в законе. Если нет закона наверху, нет порядку и внизу. Если же нет закона внизу, обязательно появляются преступления. Поэтому, если у сановников и должностных лиц есть закон, их ранги и степени — не перепутаются; если у народа есть закон, государство само собою управляется".
Статья 5-я говорит о необходимости беспристрастия при отправлении правосудия.
Статья 6-я призывает к немедленному исправлению всяких ошибок и проступков и отделению от себя льстецов и обманщиков.
Статья 7-я призывает к надлежащему исполнению каждым его обязанностей.
Статья 8-я устанавливает своего рода служебный регламент: "Сановники и чиновники! Рано приходите на службу и поздно уходите! Дел — очень много. Даже за весь день их не переделаешь. Поэтому, если вы будете приходить на службу поздно, не поспеете со срочными делами, если будете уходить рано, обязательно останутся незавершенным дела".