Провалов Версаля много. По инициативе Вильсона появилась Лига наций — разбирать международные споры. Она начала неплохо: занималась перемещением людей на Балканах. А потом, столкнувшись с серьезными проблемами, лига превратилась в никчемную организацию: назревала Вторая мировая война, а она обсуждала вопросы стандартизации железнодорожных переездов. Не удались попытки консолидировать мировую экономику. К 1920 году послевоенный бум выдохся, а в 1929 году грянул величайший в истории экономический кризис, породив повсюду политические катаклизмы. Нации-государства, задуманные в 1918–1919 годах как парламентские, таковыми не стали, а большевистская Россия, имевшая в двадцатые годы что-то вроде человеческого лица, при Сталине приобрела звериный оскал монстра.
Тяжелейшие проблемы стояли перед Германией. Политики новой республики, собравшиеся в феврале 1919 года в Веймаре, придумали самую что ни на есть демократическую конституцию, не исключено, самую скрупулезно демократическую конституцию (они так хотели угодить Вильсону, что предусмотрели даже обязательные выборы и пропорциональную избирательную систему). Версаль заставил Германию отдать много территорий, особенно Польше, и это немцев раздражало. Но больше всего неприятностей доставляла финансовая обуза. В развязывании войны формально обвинили Германию, и немцы должны были выплатить репарации за нанесенный ущерб. Франция видела в этом помеху восстановлению экономики Германии, другие союзники хотели возместить военные долги. В 1921 году появился счет в размере ста тридцати двух миллиардов золотых марок, а это означало, что немцам не одно поколение придется каждый год лишать себя четверти экспортных поступлений. Так обирать страну можно только во время ее оккупации, как это немцы делали во Франции в годы Второй мировой войны, а Европейское экономическое сообщество в той же Германии впоследствии. Однако союзники умышленно не оккупировали Германию, опасаясь волнений, и они надеялись на то, что новые политики-демократы будут с ними сотрудничать. Благие пожелания. В двадцатых годах в Германию ходко шли американские инвестиции, но они использовались для выплаты репараций. Потом мировая экономика рухнула, и поток американских денег прекратился. Свои экономические невзгоды немцы в той или иной мере связывали с репарациями, то есть с решениями Версаля, и этим аргументом воспользовался Гитлер. Фактически веймарская демократия потерпела крах в 1930 году. В Германии больше не было парламентского большинства, способного взять на себя ответственность. Крупнейшая политическая партия, социал-демократов, заняла позицию «конструктивного неучастия», то есть выступала ни «за» и ни «против», и рейхстаг постоянно самораспускался. В 1932 году было больше времени потрачено на выборы, чем на парламентские сессии, и престарелый президент Гинденбург управлял посредством декретов. В 1933 году большинство германских избирателей состояли из коммунистов и нацистов, и канцлером назначили Гитлера. Он потребовал полноты власти, иными словами, диктатуры. Для этого ему нужно было набрать в рейхстаге две трети голосов. Он их набрал. Последний сюрреалистический штрих к послевоенному урегулированию добавили «светочи» Веймарской республики — демократы. У них (под другим наименованием) к этому времени осталось только пять депутатских мест. Когда подошло время голосовать, они разделились. Два депутата проголосовали за Гитлера, два — против, один воздержался, протестуя против того, что остальные раскололи партию. К тому времени репарации аннулировали. Но дело было сделано, в Германии восторжествовала оголтелая националистическая программа Гитлера.
Беда в том, что немцы тогда вовсе не думали о своей вине в поражении страны. Они считали, что им «нанесли удар ножом в спину». Евреи, левые, мягкотелые академики не дали им победить в войне и осуществить в Европе такие преобразования, которые и не снились наивным американцам. Людендорф был главным носителем этой фантазии. Один британский журналист спросил его по-английски: действительно ли он полагает, будто Германии «нанесли удар ножом в спину»? Когда Людендорфу перевели вопрос, он ответил: «да».
Катастрофические последствия подобной теории Ллойд Джордж предугадал уже в последние дни Первой мировой войны, когда обсуждались условия перемирия. Он предрек: когда мы подпишем мир, лет через двадцать немцы скажут то, что говорили карфагеняне после первой Пунической войны: они допустили ошибки и там и здесь, но при лучшей организации и подготовке непременно победят в следующий раз{2}. Примерно то же самое писал Гитлер в «Mein Kampf»: Германия заслуживала победу и победила бы, если бы не предательство, ненужная вздорная гуманность и весь этот потворствующий либерализм левых. 10 ноября он попал под газовую атаку и чуть не ослеп. Услышав, как кто-то сказал о начавшейся революции, Гитлер заметил: «Я так не плакал с того дня, когда стоял у могилы матери… Все впустую… И все это лишь для того, чтобы банда гнусных преступников наложила руки на отечество? Чем больше я думал об этом чудовищном событии, тем сильнее лицо горело от стыда, бесчестья и негодования. Что значит боль в глазах по сравнению с этим страданием?» Вывод Гитлера был прост: «Никакого согласия с евреями. Только жесткость: или-или». Пахнуло пепелищами Второй мировой войны, еще более страшной, чем Первая.
И в этом перечне приводится лишь часть источников, которыми я воспользовался; его главное назначение — воспроизвести литературу, опубликованную в последние годы, а ее немало. Более давние издания можно найти в библиографиях, указанных в новейших публикациях, я упоминаю их крайне редко. Одно из таких изданий — моя собственная книга «Восточный фронт 1914–1917» («The Eastern Front 1914–1917», London, 1975) — все еще остается главным исследованием по данной теме; русским авторам следовало бы уже давно вывести ее из употребления, издав свои работы. Все другие страны, включая Турцию, активно интересуются историей Первой мировой войны.
Я выделил бы три самые последние фундаментальные исследования о Первой мировой войне, обогащающие предыдущие издания новыми историческими материалами. Исключительно информативна по всем вопросам, особенно по медицине и авиации, книга Дэвида Стивенсона «1914–1918: История Первой мировой войны» (David Stevenson, «1914–1918: The History of the First World War» Penguin, 2004). В равной мере познавательно повествование Найалла Фергусона «Драма войны» (Niall Ferguson, «The Pity of War», Penguin, 1998); для меня представляли интерес прежде всего очень обширная тема финансирования войны, проблемы моральной стойкости солдат, их боеспособности. Много полезного для себя я нашел в обстоятельном исследовании Хью Страхана «Первая мировая война. Том I: К оружию!» («The First World War, Vol. I: To Arms», Oxford, 2001) — подноготная военщины, начальный этап турецкой кампании. Должны выйти еще два тома.
Издан целый ряд не столь объемных, но не менее достойных исследований, в каждом из которых содержится полезный материал на определенную тему. Робин Прайор и Тревор У ил сон (Robin Prior, Trevor Wilson, «The First World War», Cassell, 2001) приводят интересные технические детали, например, о произошедших изменениях в артиллерии. В отличие от меня они невысокого мнения о кратком повествовании А. Дж. П. Тейлора «Первая мировая война» (A.J.P. Taylor, «The First World War»), опубликованном в 1966 году и впоследствии постоянно переиздававшимся «Пингвином». В Москве мне сказали, что официальная история Восточного фронта появится не раньше 2014 года. Участие Италии в войне обстоятельно освещено (с прекрасными иллюстрациями и библиографией) в книге Марио Изненги и Джорджо Роката «Великая война 1914–1918» (MarioIsnenghi, Giorgio Rochat, «La Grande Guerra 1914–1918», Milan, 2004). Австро-Венгрии посвящена работа Манфреда Раухенштайнера «Смерть двуглавого орла» (Manfred Rauchensteiner, «Der Toddes Doppeladlers» Graz, 1993). Самая последняя работа по Франции: Антони Клейтон «Дорогами славы: французская армия 1914–1918» (Anthony Clayton, «Paths of Glory: The French Army 1914–1918», London, 2005). По-прежнему актуальной остается книга Ж.-Б. Дюросселя «Великая война французов» 0-В. Duroselle, «La Grande Guerredes Franc&ais», Paris, 1994). Турецкий фронт отображен Эдвардом Дж. Эриксоном в книге «Приказано умереть» (Edward J. Erickson, «OrderedtoDie», Westport, Conn., 2000) и Майклом Карвером «Турецкий фронт» (Michael Carver, «The Turkish Front», London, 2001). Однако надо читать и повествование французского офицера Ларше «Турецкая война в войне мировой» (Commandant Larcher, «La Guerre turque dans la guerre mondiale», Paris, 1926). Очень полезна «Энциклопедия Первой мировой войны» под редакцией Г. Хиршфельда (G. Hirschfeld (ed.), «Enzyklopadie Erster Weltkrieg», Munich, 2003): в ней рассматриваются и вопросы, остающиеся неясными из-за утери документов. По Германии см. также: Хольгер Гервиг «Первая мировая война: Германия и Австро-Венгрия 1914–1918» (Holger Herwig, «The First World War: Germany and Austria-Hungary 1914–1918», London, 1997).
Указанные источники послужили мне основой для работы над книгой. Однако в наше время дополнительные возможности для исследований предоставляются Интернетом. Огромную пользу приносит поиск в «Гугле», если учесть, что сейчас свои веб-сайты имеют многие музеи. Особенно щедр на информацию Имперский военный музей (www.iwm.org.uk). Имеются и частные веб-сайты (www.worldwarI.com, www.grande-guerre.org www.firstworldwar.com). Я находил биографии и на сайте www.findagrave.com. Существуют аналогичные сайты и в других странах, но, должен сказать, британские или «англо-саксонские» ушли в этой области далеко вперед.
