– Более вероятно, что он хочет начать действия против тебя. Послезавтра, через два-три дня или немного позже.
Давиду горько было слушать эту речь. Почему его лазутчики не известили о наличии столь многочисленных отрядов?
– Царь Анхус, который не держит на тебя обиды за твой обман, предлагает тебе защиту, – сказал филистимлянин. – Я пришел торжественно предложить убежище тебе, твоей семье, твоему окружению. При условии, что ты будешь его союзником.
Наказ Самуила тотчас пришел на ум Давиду. Выжить! Прежде всего надо выжить! С одним маленьким отрядом он не сможет сопротивляться Саулу, у которого на уме была одна лишь мысль о мести. Возможно, желание мести возникало в нем при воспоминании о благородстве Давида – высшем из оскорблений, которое только можно нанести человеку, по мнению Саула. Предложение Анхуса было благодатью небес.
– Я принимаю приглашение твоего царя, – ответил Давид.
Лейтенанты остановили взгляд на своем предводителе.
– В таком случае у тебя не так много времени, чтобы покинуть Оршу. Саул будет здесь завтра, и твой отъезд может быть затруднен, и ты будешь вынужден ехать на юг. Я сейчас потороплю вестового, чтобы он известил наши отряды близ Хеброна, тебе отправят отряд для охраны. Они будут здесь через два часа.
Давид кивнул головой. Значит, теперь царь Анхус был уверен в скором столкновении с Саулом, если заручился его помощью. Отряды Давида насчитывали более тысячи человек. Были отданы приказы с одной стороны филистимлянином, чтобы вызвать отряд, и с другой стороны Давидом, чтобы его соратники собрали свои вещи и покинули Оршу до захода солнца. Сам Давид пошел к Авигее и Ахиноам, чтобы предупредить о поспешном отъезде.
– Если Саул застанет вас здесь, не ждите от него пощады, – сказал он своим женам. – Мы поедем к царю Анхусу.
– Филистимлянину? – удивились они.
– Выживание не имеет рас, – ответил он. – Анхус предоставляет нам гостеприимство, единственный филистимлянин теперь Саул.
Авигея позвала своих служанок. Гольдо Давид вышел, они начали сворачивать платья, чтобы уложить их в мешки, Авигея укладывала свои драгоценности и притирания в шкатулку. Он вернулся к филистимлянам, чтобы предложить им позавтракать.
Солнце еще не клонилось к закату, когда длинный караван отправился по дороге в Хеброн, на север, чтобы подняться в Хар-Херес, Гезер и Гат. Когда дорога поднялась и можно было окинуть взглядом леса и долины, розовеющие в свете заката, Давиду захотелось протянуть руку и приласкать их, как будто он был великаном.
Они прибыли еще до наступления ночи. Факелы горели на железных рогатинах, установленных на земляных валах. Лейтенант филистимлян отдал приказ дозорным, те что-то крикнули ему в ответ, после чего в воротах заскрипели засовы. За крепостной стеной, невзирая на поздний час, собралась толпа, ожидая чужеземцев. Дети таращили глаза, ища взглядами легендарного победителя Голиафа.
– Завтра у вас будет повод для разговора, – шептал Давид в бороду. Слуга направился к нему, помог спуститься на землю, объяснил ему, что покои для него и его семьи определены во дворце царя, а другие покои предназначались для его отряда. Наконец, царь пригласил его на ужин, еда для отряда также была приготовлена. Понадобился еще час, чтобы каждый смог устроиться. Солдаты принесли горы тюков.
– Сколько богатства! – прошептал Давид. – Нужно путешествовать с котомкой, и все.
Он привез только меч Голиафа и собственное оружие.
Он мечтал лишь о том, чтобы смыть пыль с губ. В этом ему помог рог, наполненный вином, настоящий рог, украшенный золотом, предложенный Анхусом в знак дружеского расположения.
Потом Анхус распростер руки, чтобы обнять плечи Давида, который был выше его. Его дыхание говорило, что он уже выпил, а его раскрасневшееся улыбающееся лицо – о его великодушии. Он повторял без остановки:
– Добро пожаловать! Добро пожаловать, герой! Добро пожаловать, хитрый Давид!
Придворные в расшитых туниках, головных уборах, украшенных мехом, казались счастливы видеть в своих рядах храброго воина. Все пили и ели, сидя на земле.
– А ты меня насмешил! – воскликнул Анхус. – Ты хитрый весельчак!
Он начал говорить хитро, а теперь смеялся во все горло, и Давид смеялся тоже.
– Я люблю находчивых людей! – сказал Анхус, слова которого в этот вечер были кратки. Давид улыбался его похвалам. Братья Давида и Эзер понимающе смотрели на него. Если Анхус представил себе, что он укротил льва, он должен был приготовиться к разочарованию. Еда была обильной и даже изысканной. Соленый морской язык с кунжутом, жареная птица в винном соусе, зажаренный ягненок, нутовый крем, салями, печенье с миндальным кремом, сыры и особенно вино, бурдюки и бурдюки вина. Не слишком терпкое, но сохранившее вкус плодов. Эти люди пили его почти неразбавленным. Придворные наливали стакан за стаканом, провозглашая тост за храбрость их гостя, за победу, за плодовитость, за их потомков, за потомков их потомков, становясь все более и более веселыми и менее осмотрительными. Поднялся гомон, смешанный с резкой музыкой систр и костяных флейт, потом он стал тише, еще тише, а вскоре разговоры уже и совсем стали невнятными. Давид повернул голову, Анхус дремал. Офицеры из его окружения без стыда спали и храпели.
Сам Давид выпил только два рога, последний – сильно разбавленный водой. Его товарищи заметили, что он трезв. Он моргнул им, и они поднялись, не тревожа своих сотрапезников, пошли в новые жилища.
На следующий день, довольно поздно, так как царь появился, когда солнце было уже высоко, Давид смущенно поблагодарил его за этот праздник.
– Я счастлив видеть тебя среди нас, – сказал Анхус. – Но я хочу напомнить тебе, что рассчитываю на тебя и твоих людей в будущих сражениях.
– Ты узнаешь наших! – ответил Давид, но не совсем искренне. Если речь шла о том, чтобы идти врукопашную с Саулом, Анхус мог всегда рассчитывать на него. Что касается остального, это было совсем другое дело.
И он принялся считать луны.
Глава 31
КАК ОРЕЛ И КАК ЛЕВ
Он насчитал семнадцать лун до своего коронования.
Они были бурными. Его отряд наводил порядок между Шефелой и Нетевой.
Но это уже не был просто охранный отряд: это был истребительный отряд, который действовал под покровительством Анхуса в частности, а в общем – филистимлян. Нежной игры на лире, юношеского, покрытого пушком лица, которое так взволновало Ионафана, больше не существовало. Теперь, даже играя или паясничая, он знал, что должен выполнить миссию, возложенную на него Самуилом. Он безжалостно уничтожал южные племена, с которыми филистимляне вели бои и набеги которых становились все чаще. Он начал с гешуритов Нежева и через три дня расчистил место. Филистимляне были потрясены: больше ни одного гешурита на милю вокруг. Это опять стало поводом для пиршества.
Такие экспедиции стали регулярными, длившимися иногда день, а иногда несколько. Один раз в неделю Давид ужинал с Анхусом, который его расспрашивал о его подвигах.
– Я был в Нежеве у кенитов, – ответил он, – и я обратил грабителей в бегство.
Анхус поздравлял его.
– Грязные люди эти мародеры! – высказывал он свое мнение. – Надо им преподать урок.
В другой раз Давид был у мадианитов, иерамелитов или других, и Анхус опять поздравлял его. Доход, который получал Анхус в Гефе, говорил о том, что наконец-то в Нежеве и пустыне иудеев установлен порядок благодаря действиям этого иудея по имени Давид. Конечно, трупы гешуритов, амалеситов или жизритов не могли говорить, поэтому Анхус спрашивал себя, как может уживаться такая жестокость в этом красивом юноше. Но, в конце концов, Давид – хороший воин, и важно, что он обезглавил этого невыносимого хвастуна Голиафа. В любом случае этот молодой человек обязан ему всем, он даже получил город в подарок.
– Я для него как отец, – говорил Анхус, хлопая Давида по спине. А офицерам филистимлян, обеспокоенным властью этого юнца, он отвечал, что не нужно волноваться, ведь у Давида нет будущего, за исключением предложенного филистимлянами, потому что иудеи его ненавидят, и Саул гоняется за ним, чтобы разбить его армию наголову.
– Если ты доволен моей службой, – сказал Давид Анхусу, – дай мне более просторные владения.
– Я даю тебе Сиклад! – вскричал Анхус в порыве великодушия.
Это был полуподарок по сравнению с этим городом на севере Невега. Слишком удаленный от Гефа, чтобы филистимляне могли там держать все под контролем. Он находился на территории кочевников, племена которых жили на востоке от Аравии и на западе от Египта и, недовольные набегами, охотно сражались с грабителями. Тем не менее Давид с готовностью согласился на предложение. Он уехал в тот же день и заявил жителям Сиклад, что царь Анхус сделал его новым управителем города.
– Не ты ли тот Давид, что убил Голиафа? – удивленно спросили его старцы города.
