Когда пленного Дана привезли в Чанань (Чанъань), «[Ван] Ман объявил его шаньюем Сюйбу и хотел послать крупные войска, чтобы помочь вступить на престол». Но императору снова не повезло с насильственно поставленным шаньюем. «Переброска войск еще не закончилась, как рассерженные сюнну вторглись соединенными силами в северные пограничные земли и северные пограничные земли оказались из-за этого опустошенными». А сам Дан, не выдержав императорских милостей, заболел и умер.
Другой сын Юнь и Дана, по имени Шэ, в это время находился в столице Поднебесной в качестве посла. Тогда Ван Ман, который «относился к Шэ с большим уважением и благоволением», решил возвести его на сюннуский трон. Он отдал ему в жены свою дочь принцессу Лу-лу и уже собрался послать в степь войска, которые должны были силой оружия утвердить нового шаньюя, но тут ему стало не до того, чтобы заботиться о чужом троне, — под ним закачался свой собственный. В Поднебесной давно уже полыхали восстания, переходящие в гражданскую войну. В 21 году войска повстанцев вошли в столицу, а в 23 году империя Ван Мана прекратила свое существование. Ван Ман был убит. «…Вместе с ним погибли Юнь и Шэ»{267}.
* * *
Гражданская война в Китае полностью поменяла расстановку сил во взаимоотношениях сюннуской державы и Поднебесной. В 24 году, вскоре после реставрации Хань, император Гэн-ши направил к сюнну посольство, чтобы «вручить шаньюю императорскую печать и пояс согласно старым установлениям [династии] Хань». Однако шаньюй Юй вовсе не торопился признать себя вассалом Китая. Он заявил:
«Сюнну являются братьями [династии] Хань. Когда среди сюнну возникли смуты, император Сяо-сюань (Сюань-ди. — Авт.) помог шаньюю Хуханье вступить на престол, а поэтому он признал себя вассалом, чтобы показать уважение к [династии] Хань. Ныне, когда в Хань также возникли большие смуты и престол похитил Ван Ман, сюнну тоже послали войска для нападения на [Ван] Мана и опустошили его пограничные земли, в результате чего Поднебесная пришла в волнение и вспомнила о [династии] Хань. В том, что в конце концов [Ван] Ман был разбит, а [династия] Хань возродилась, есть и мои усилия, поэтому вы должны оказать мне уважение»{268}.
В сущности, это было требованием того, чтобы Хань признала себя вассалом сюнну{269}. Переговоры затянулись, и послы вернулись ни с чем. Впрочем, это уже не имело особого значения, потому что император Гэн-ши был свергнут своими соотечественниками, не продержавшись на троне и двух лет. Вместо него императором Поднебесной в 25 году стал другой представитель дома Хань — Лю Сю (посмертное имя Гуан У-ди, буквально — император Гуан-у). Он основал династию Восточная Хань, которая и утвердилась на троне.
Но гражданская война на этом не закончилась. На окраинах Поднебесной один за другим появлялись мятежники, претендовавшие на власть, и они охотно обращались за военной помощью к сюнну. Сюнну им эту помощь оказывали, присоединяясь к повстанцам и вместе с ними совершая набеги на Срединное государство. Но особой активности шаньюй не проявлял. В его интересах было ослаблять империю, а заодно пополнять доход кочевников с помощью грабежей, но сюнну вовсе не были заинтересованы в полном разорении и раздроблении Китая. Только единый и богатый Китай мог обеспечить кочевникам все то, что он давал им до сих пор: регулярные подарки из центра и столь же регулярную добычу от набегов на окраины. Завоевывать Поднебесную, хотя момент был более чем благоприятный, сюнну тоже не собирались — кочевники не хотели, да и не могли взваливать на себя груз административной работы в гигантской покоренной империи. Поэтому сюнну под видом поддержки то одного, то другого мятежника совершали набеги на земли Хань, но усердствовали в этом не более, чем раньше.
В 27 году Пэн Чун, начальник округа Юйян (в районе современного Пекина), поднял восстание и запросил помощи у сюнну. Те отправили к нему восемь тысяч всадников. Это помогло Пэн Чуну занять окрестные земли и объявить себя Янь-ваном. Новоявленный властитель отдал в жены шаньюю свою дочь и преподнес ему шелка, но когда на мятежника были двинуты правительственные войска, сюнну должной поддержки ему не оказали, и мятеж был подавлен{270}.
Несколько более тесные связи сложились у сюнну с Лу Фаном — авантюристом, который воспользовался тем, что «в период правления Ван Мана все в Поднебесной с любовью вспоминали о добродетелях династии Хань», и сочинил себе родословную, восходящую к императору У-ди. Он поднял восстание «вместе с зависимыми цянами и хусцами, жившими в уезде Саньшуй» (на юго-западе Ордоса). Сначала Лу Фан поддержал императора Гэн-ши, но после его поражения местные жители поставили Лу Фана своим независимым ваном (государем), поскольку поверили в его принадлежность к императорскому роду Лю, «и отправили гонцов к западным цянам и сюнну заключить договор о мире, основанном на родстве».
Юй согласился поддержать самозванца при условии, что тот объявит себя его вассалом. Видимо, договоренность была достигнута, потому что шаньюй послал войска, чтобы привезти Лу Фана и его братьев в земли сюнну. Здесь его провозгласили императором Хань. К этому времени еще в трех округах Поднебесной запылали восстания, и в 28 году шань-юй предложил их вожакам заключить договор о мире и «возвратить Лу Фана в в ханьские земли в качестве императора». Войска мятежников объединились с войсками сюнну, захватили пять округов вдоль северной части излучины Хуанхэ и стали совершать набеги на земли Поднебесной. Однако захватывать Китай и менять императора Гуан-у на своего ставленника сюнну не спешили. Сподвижники Лу Фана, поняв, что сановниками настоящего Сына Неба им не стать и что они обречены на жизнь среди варваров и бесконечные войны со своими соотечественниками, стали постепенно переходить на сторону Гуан-у.
Самозванец продержался в своем статусе императора без империи до 40 года. Фань Е пишет: «Сюнну, услышав, что [император] Хань объявил за [поимку] Лу Фана награду, польстились на нее и приказали [Лу] Фану вернуться на родину и изъявить покорность Хань, рассчитывая получить за это нафаду. Однако [Лу] Фан поставил себе в заслугу добровольное изъявление покорности и не сказал, что его послали сюнну. Шаньюю же было стыдно говорить о своих расчетах, и поэтому он не получил награды. Это привело шаньюя в ярость, и он стал совершать еще более глубокие вторжения»{271}.
В такую наивность шаньюя трудно поверить. Надо думать, если бы он действительно хотел получить нафаду за вьщачу мятежника, он приказал бы отконвоировать его к укрепленной линии и сдать китайским войскам… Так или иначе, Л у Фан добровольно сложил с себя титул императора.
Гуан-у простил Лу Фана (равно как и его ранее сдавшихся сподвижников). Он поставил их руководить пограничными областями, «пожаловал им 20 тыс. кусков шелка и приказал замирить сюнну». Лу Фан принял и должность, и шелк и представил императору прочувствованный доклад, в котором восхвалял сияние его «необыкновенных добродетелей» и объяснял многолетнюю войну с собственным народом желанием «возродить страну». Он писал:
«Когда Ван Ман поставил страну на край гибели, он, как принесший скорбь сыновьям и внукам [императора], заслуживал того, чтобы его наказали общими усилиями. Поэтому на западе я установил связь с цянами, а на севере привлек сюнну, шаньюй которых, не забывший прежних милостей, временно возвел меня на престол и оказал помощь. В это время повсюду происходили вооруженные восстания, но я, Ваш слуга, не преследовал никаких корыстных целей, а хотел лишь принести жертвы в храме предков и возродить страну, поэтому я надолго присвоил себе титул императора и более десяти лет занимал престол…»
Красноречие подвело Лу Фана. Простых перебежчиков Хань традиционно прощала в случае, если они признавали свою вину. Но Лу Фан пытался доказать, что его «императорская» деятельность была направлена на пользу Поднебесной. Гуан-у эта версия, вероятно, не вполне удовлетворила, и он отменил ранее посланное Лу Фану приглашение явиться ко двору, перенеся его на год вперед. «Лу Фан, возвращенный с дороги, был напуган и опечален». Он поднял новый мятеж и в течение месяца сражался с войсками своих вчерашних сподвижников (тех самых, что вместе с ним сначала охраняли границы Поднебесной, потом разоряли их и, наконец, вместе сдались Восточной Хань и вновь стали защищать ее северные рубежи). В конце концов сюнну сжалились над неудавшимся императором и послали за ним и его семейством несколько сот всадников. «Лу Фан пробыл среди сюнну свыше десяти лет, а затем заболел и умер»{272}.
* * *
В начале своего правления Гуан-у не обращал на сюнну слишком большого внимания, несмотря даже на то, что они провозгласили своего ставленника императором Хань. Как пишет Фань Е, он старался восстановить спокойствие в Китае и «не имел времени заниматься внешними делами». В ответ на захват своих земель император переселял жителей пограничных округов в безопасные области и увеличивал количество воинов на границе, но к военным действиям не переходил. Когда же сюнну пытались наладить дипломатические отношения с Поднебесной, он «сносил позор и только посылал ответные письма, составленные в учтивых выражениях». Когда ситуация немного стабилизировалась, военачальники Хань, «топая от нетерпения ногами и потирая руки», стали вспоминать былые победы над сюнну, «но император, питавший отвращение к военным действиям и занимавшийся усовершенствованием гражданского управления, не внял их советам»{273}.
