Оперативные ограничения
Стратегические ограничения вызвали ряд оперативных ограничений, которые еще больше уменьшили шансы Ганнибала на победу. Во-первых, при необходимости война Ганнибала должна была быть наземной войной при незначительной поддержке с моря. В отличие от первой войны Карфаген не мог надеяться ослабить волю римлян, уничтожая крупные воинские подразделения римлян на море. Все потери в людях должны были быть в результате ближнего боя, где был велик риск больших потерь в армии Ганнибала, а пополнить ряды было делом весьма непростым. И здесь преимущество римлян в людских ресурсах могло сыграть решающую роль. Во-вторых, война должна была вестись главным образом в материковой части Италии. Победы карфагенян где-нибудь в других местах не представляли особой угрозы политическому урегулированию. Кроме того, с учетом господства римлян на море карфагеняне не могли вести войну в другом месте. В-третьих, по той же причине Ганнибал должен был вести свою армию по суше. Его армии пришлось пройти более тысячи миль с базы в Новом Карфагене до галльских союзников в долине По. Прежде чем подойти к Пиренеям, армия Ганнибала должна была пройти более двухсот миль по территории враждебных племен в Испании. Армия Ганнибала должна была перейти через Альпы, чтобы попасть в долину По. После столь длительного и трудного похода потери армии должны были составить по крайней мере 20–25 процентов.[271]
Оказавшись в Италии, Ганнибал должен был найти способ восполнить потери. В-пятых, в Италии Ганнибалу следовало лишить римлян превосходства в людских ресурсах или за счет боевых потерь, или за счет политического отступничества союзников Рима. В-шестых, Ганнибал должен был помешать Риму нанести решающий удар по Карфагену или в Испании, когда его армии находились в Италии, который бы положил конец войне.
И наконец, было ясно, что не удастся полностью победить римские армии. Стратегическая цель Ганнибала заключалась в том, чтобы подавить волю римского сената и добиться раскола римско-италийского союза. В этом случае Карфаген вполне мог заключить договор на выгодных для себя условиях и, возможно, даже вернуть Корсику, Сардинию и Сицилию. Учитывая значительные стратегические и оперативные ограничения, Ганнибал был вынужден выработать стратегию, сопряженную с большим риском, которая позволила бы, несмотря на все ограничения, все же сделать попытку достичь поставленных политических целей. Таким образом, основная цель Ганнибаловой войны была политической — сломить волю римского сената. Однако эта цель не исключала готовности напасть на Рим, если представится такая возможность. Однако оставался вопрос, были ли в распоряжении Ганнибала необходимые средства для достижения этой цели?
Ганнибал, возможно, считал, что у него есть реальный шанс на успех. Его оперативная опенка кампании по вторжению в Италию была основана на следующих предположениях. Во-первых, у римлян не было постоянной армии, готовой к крупномасштабной войне, а значит, потребуется время для ее создания. Отсутствие постоянной армии означает, что римляне не могут сконцентрировать силы, пока не возникнет чрезвычайная ситуация — в данном случае вторжение Ганнибала. Следовательно, они не могут ни упредить его вторжение, ни быстро отреагировать на него, и, значит, сработает фактор внезапности. Во-вторых, армия Ганнибала была превосходно обученной, закаленной в боях, почти профессиональной армией, что даст ей преимущество в сражениях с римлянами. В-третьих, его армия проделает путь из Испании в Италию по суше, отказавшись от опасного и дорогостоящего варианта вторжения с моря. Кроме того, из-за сложного рельефа местности, по которой будет проходить маршрут, римлянам будет трудно перехватить и остановить наступление армии Ганнибала. В-четвертых, в Италии Ганнибалу не составит труда соорудить любую осадную машину в зависимости от требований оперативной ситуации. Затем, у него была реальная возможность усилить армию за счет цизальпинских галлов, уже поднявших восстание против римлян. И наконец, поскольку успех порождает успех, он мог надеяться на то, что, после одержанных им побед над римлянами на их территории, на его сторону перейдут некоторые италийские города. Ганнибал, безусловно, правильно оценивал сложившуюся ситуацию, тем более что занимать оборонительную позицию было неразумно.[272]
Ганнибал понимал, что Рим не объявит войну до тех пор, пока не будет разработан план ведения войны. Разведывательная служба, вероятно, уже сообщила Ганнибалу о публично объявленных планах Рима сформировать шесть легионов, и Ганнибал сделал вывод, что римляне разработали стратегию ведения войны с карфагенянами на два фронта. Рим собирался вторгнуться в Испанию, вступить в борьбу с армией Ганнибала и связать ее боями, не оставляя в покое ни на минуту, а в это время вторгнуться с Сицилии в Африку и напасть на Карфаген. Не имея возможности помешать передвижению римских кораблей по морю, Ганнибал должен был первым нанести удар на земле. С этой целью он разработал план, согласно которому его многочисленная армия должна была пересечь Испанию, перейти через Пиренеи, Альпы и выйти в долину реки По.
Он делал ставку на то, что потрясенные этим ходом римляне откажутся от разработанного плана и не станут вторгаться в Африку. Готовые к вторжению римские силы, сконцентрированные в Лилибее, могут быть переброшены на север, чтобы вступить в борьбу с армией Ганнибала. Если он будет быстро перемещаться и минимизирует людские потери во время длительного перехода, если галлы сдержат слово, выставят войска и обеспечат поставки продовольствия, то Ганнибал может оказаться в долине с большой армией и заставит Рим отреагировать на его инициативу. В общем, это была рискованная затея.
Кроме того, Ганнибал рассчитывал, что Рим сразу отреагирует, как только он появится на римской территории. Он планировал оттянуть римскую армию от ее главной базы, как можно быстрее вступить с ней в бой и одержать победу в ходе ряда сражений. Если удастся победить римскую армию на ее родной земле, сенат, возможно, захочет как можно скорее сесть за стол переговоров, но если Рим не захочет быстро уладить дело, то Ганнибал будет вынужден жить с земли и не стоять на месте, чтобы прокормить армию. В какой-то момент ему надо будет захватить италийский порт в надежде, что карфагенские корабли с продовольствием и подкреплением сумеют проскользнуть мимо римских морских патрулей. В противном случае ему придется в части обеспечения ресурсов положиться на те города и племена, которые перейдут на его сторону. Ганнибал собирался с помощью доброго обхождения и всяческих обещаний, в частности свободы, переманить часть римских союзников на свою сторону. Если бы многие перешли на его сторону, Рим лишился бы важных источников людских ресурсов и продовольствия, у римлян ослабло желание сопротивляться и, возможно, Рим оказался бы перед выбором — проводить мирные переговоры или его союз будет постепенно разваливаться, пока не развалится окончательно.
Оценив силы противника, Ганнибал понял, что ему не следует вступать в войну на истощение. Если бы в нескольких кровопролитных сражениях римляне потерпели поражение, от этого не было бы особой пользы, поскольку его армия заплатила бы слишком дорого за эти победы. Если бы Рим не запаниковал после этих поражений и отступничества союзников, он, скорее всего, быстро пришел в себя и мобилизовал все стратегические ресурсы. В этом случае Ганнибал рисковал оказаться в изоляции в Италии, в то время как Рим мог беспрепятственно нанести удар по Испании и Карфагену, пока он и его армия оставались на италийской земле. В этом случае был высок риск, что Баркиды утратят влияние на процесс принятия решений Карфагеном и новые политические лидеры и даже сторонники Баркидов могут заключить мир, чтобы спасти хотя бы то, что удастся спасти от рухнувшей карфагенской империи, бросив Ганнибала на произвол судьбы.
Однако единственное, что не учел Ганнибал, — это различие между римской и карфагенской культурой. Это и привело к фатальной ошибке в стратегических расчетах Ганнибала. Он, как и большинство карфагенских аристократов своего времени, был греком по взглядам, образованию и пониманию истории.
В эллинистическом мире начиная со смерти Александра был относительно прямолинейный подход к выработке стратегии и претворению ее в жизнь. Если одно государство вторгалось на территорию другого, выигрывало несколько сражений и вызывало серьезные потрясения, оно обоснованно предполагало, что противник пойдет на уступки. В результате этого точного стратегического расчета Александр завоевал Персидскую империю, а позже римляне одержали победу над империей Антиоха Великого после сражения при Магнесии. Надежда на то, что войны в конечном итоге улаживаются путем переговоров, стала нормой в эллинистическом мире, и можно предположить, что Ганнибал узнал об этом от греческих наставников, изучая кампании Александра, и от своих советников-греков в Испании.[273] Стратегический план Ганнибала в основном строился на предположении, что Рим поведет себя в обычной для эллинистических армий манере, как только противники сойдутся на поле боя.
