Командование Брянского фронта никак не ожидало, что немцам удастся быстро высвободить свои подвижные соединения, участвовавшие в окружении и разгроме войск нашего Юго-Западного фронта. Поэтому левофланговые соединения 13-й армии и опергруппа Ермакова[61] в течение последней декады сентября без особого успеха продолжали вести наступательные бои, пытаясь овладеть районом Глухова. В бой был брошен даже батальон охраны штаба 13-й армии. Армия во второй декаде сентября потеряла 8263 человека (в первой декаде – 14 188). В безуспешных боях за овладение Глуховым в период с 20 по 24 сентября потери только одного 395-го сп 2-й гвардейской дивизии составили более 1,5 тыс. человек, в том числе: убитых – 150, раненых – 405, пропавших без вести – 150, рассеялось и не найдено – 850. Несмотря на это, дивизия продолжала вести бой и 25 сентября.
Противник, умело маневрируя резервами, отражал недостаточно организованные атаки наших войск. Результаты наступления были ничтожны, не стоили понесенных жертв и затраченных ресурсов. Продвижение измерялось буквально сотнями метров в день. 155-я сд доложила, что в ходе боя захвачены трофеи: миномет, винтовки и много патронов. Из штаба армии сразу последовал запрос: эти трофеи из числа оставленных нашими войсками в прошлых боях или же принадлежали противнику? В одной из сводок фронта в графе трофеи была указана одна винтовка. Направленец Генштаба сообщил в штаб фронта, что в оперативном управлении все смеялись над этой сводкой. Конечно, составитель сводки допустил промах, но хохотать... Офицеры большого штаба, видимо, плохо представляли, как достаются войскам трофеи на фронте.
Командующие армиями отнюдь не горели желанием наступать в создавшейся обстановке. Тем не менее командующий фронтом, неправильно оценив обстановку относительно сроков перехода противника в наступление, повторно поставил задачу 13-й армии и опергруппе – овладеть Глуховым и «лишить противника тактических преимуществ на левом крыле фронта». Какие тактические преимущества имел в виду Еременко? Что давало овладение городом Глухов, в районе которого, кроме пехотной дивизии (по устаревшим данным разведки фронта) находились и части моторизованной дивизии и 20 танков? Ниже мы остановимся на возможных причинах настойчивых попыток генерала Еременко наступать на скомпрометированном направлении.
По плану командующего фронтом опергруппа генерала Ермакова наносила удар в обход Глухова с юга, 13-я армия – своим левым флангом с севера в направлении Шатрищи, Антоновка, Калиевка, чтобы отрезать противнику пути отхода из Глухова. Атака силами 132, 307 и 143-й стрелковых дивизий намечалась на 6.30, а 298-й сд – в 6.00. Глубина боевых задач составляла 7 – 8 км.
Но тут подоспела директива Ставки ВГК о переходе к жесткой обороне, и войска 13-й армии получили боевое распоряжение:
«1. Наступление, назначенное на 27.09, не производить.
2. Немедленно создать резервы и вторые эшелоны – дивизия, полк. В срочном порядке принять пополнение и немедленно приступить к их обучению»[62].
Немедленно. Это только на бумаге просто создать вторые эшелоны и резервы. Для этого надо провести соответствующую перегруппировку, сменив выводимые из первого эшелона части и соединения, передать и принять по акту позиции и огневые сооружения, минные поля, заново организовать систему огня и взаимодействия. Выведенные из боя войска должны занять новые рубежи (участки, районы), оборудовать и освоить их. Фронту в эти дни поставили 8 – 9 тысяч человек пополнения, предложив дополнительно подать до 800 человек безоружных. Запросили, сколько человек фронт может вооружить за счет имеющихся у него средств. Штаб фронта ответил, что может принять пять рот невооруженного пополнения.
Директиву о переходе войск фронта к обороне Еременко подписал в 13.30 28 сентября (менее чем за двое суток до наступления противника). В первом пункте ее он указал, что «в ближайшие дни нужно ожидать наступления противника на Брянск и на Севск или Льгов», но так и не определил, на каком направлении сосредоточивает фронт основные усилия в обороне. Судя по расположению фронтовых резервов, наиболее вероятным направлением главного удара противника считалось брянское. Здесь располагалась основная часть фронтовых резервов – 154-я и 287-я стрелковые и 108-я танковая дивизии. И только 42-я танковая бригада находилась в районе Севска, ближе к левому крылу фронта.
Заметим, что поставленная Брянскому фронту задача не вполне отвечала возможному характеру действий противника. Серьезный просчет Ставки заключался в том, что вероятные направления главных ударов группы армий «Центр» были определены неверно. Соответственно неверно были выбраны и направления сосредоточения основных усилий фронтов. В результате, не имея существенного общего превосходства над советскими войсками, немцам за счет массирования имеющихся сил и средств удалось добиться на участках прорыва многократного превосходства. Когда сосредоточение танковых дивизий Гудериана против левого крыла Брянского фронта подтвердилось, менять что-либо было уже поздно. Уже в ходе немецкого наступления, когда замысел врага в основном прояснился, фронт получил указания оборонять не самое опасное – тульское направление, а тамбовское и воронежское! Тем самым войска фронта уводились с московского направления.
В директиве на переход к обороне командующий фронтом, в частности, приказал:
« <...> 3. Армиям Брянского фронта и группе генерал-майора Ермакова перейти к жесткой упорной обороне занимаемых рубежей. <...> Основные работы по оборудованию занимаемого рубежа закончить 1.10.1941 г.
В отдельных случаях допускаются по моему разрешению частные наступательные действия для улучшения своих оборонительных полос»[63].
Командующим было приказано через каждые пять дней доносить о выполнении директивы, особенно в части, касающейся строительства окопов. Первое донесение со схемой занимаемых и тыловых оборонительных рубежей и отсечных позиций, с планом работ и со сведениями о проделанных работах они должны были представить 2.10.1941 г. Таким образом, формально выполнив требование Ставки ВГК, Еременко оставил для себя возможность продолжения наступательных действий. И это, несмотря на явные признаки подготовки противника к переходу в наступление. Он не верил, что это может произойти в ближайшие дни.
Хотя по данным разведки было ясно, что противник усиливает свои группировки на стыке 43-й армии Резервного и 50-й Брянского фронтов, а также в районе Шостки и Глухова перед фронтом 13-й армии и опергруппы генерала Ермакова. Так, взятый в плен в 21.20 28 октября солдат вермахта Рейс (между прочим, бывший младший командир 141-го сп 85-й советской стрелковой дивизии, после пленения поступивший на службу в вермахт в танковый полк 18-й танковой дивизии) показал, что в Шостке находятся штабы 17-й и 18-й танковых дивизий противника, а в Мироновке – скопление автомашин. Эта информация вызвала большую тревогу в Ставке, которая потребовала проверить данные о танковых дивизиях противника.
Насколько были ослаблены армии фронта, можно судить по докладу генерала Крейзера 29 сентября командующему фронтом Еременко. В нем указывалось, что 3-я армия занимает оборону на фронте 68 км (в среднем 17 км на дивизию) при неполном составе 137-й стрелковой дивизии и недостаточной насыщенности артиллерией и минометами всех остальных дивизий. Армия, растянутая в линию, резервов не имеет. Вывести 137-ю стрелковую дивизию в резерв не представляется возможным, 148-я сд не имеет артиллерии и фактическим резервом не является, так как располагается уступом для обеспечения левого фланга армии. 4-я кавалерийская дивизия фактически представляет из себя один кавполк[64].
К началу наступления противника оперативное построение 13-й армии оставалось таким же, каким оно было при решении наступательной задачи. Из восьми дивизий в первом эшелоне оставалось шесть, в том числе на левом фланге – 55-я кавалерийская. Одна дивизия (298-я сд) находилась во втором эшелоне и еще одна (121-я сд) была отведена в тыл для доукомплектования. Донесение о построении обороны 13-й армии было передано в закодированном виде по телеграфу в оперсводке на 14.00 29 октября. План обороны армии обещали представить в штаб фронта 30.10.1941 г. Командующий армией генерал Городнянский (повторяя слова из директивы Еременко) потребовал:
«Дивизиям 13-й армии перейти к жесткой упорной обороне занимаемых рубежей. <...> Привлечь все саперные силы, все полевые войска, тылы, всех невооруженных и заставить копать окопы, ходы сообщения, ямы, рвы день и ночь, чтобы зарыться в землю, устроить на всем фронте окопы полной профили несколько линий с ходами сообщений, проволочными заграждениями, противотанковыми препятствиями, в первую очередь поставить мины». Поздно – до начала наступления врага оставалась одна ночь.
