а третью рвы и башни. Королю казалось несомненным, что осаду нужно начать с средней и в то же, время самой главной и сильнейшей крепости — по той причине, что сколько бы ни истратить труда и времени на осаду остальных мест, но ясно, что если самый важный пункт останется не взятым, то еще нельзя будет лишить неприятеля возможности к отступлению и надежды на возможность выдержать осаду; со взятием же этой части, по занятии более высокого и в то же время наиболее укрепленного пункта, в котором хранился весь провиант и воинские снаряды неприятеля, и город и другая, то есть Стрелецкая крепость достались бы в его власть без всякого труда. К этому присоединялось и то обстоятельство, что со стороны города взятие крепости оказалось бы все-таки довольно трудным по причине брода через реку Полоту, омывающую подошву холма, на котором расположена крепость. Несмотря однако на это, Бекеш полагал, что прежде нужно попробовать взять город Заполотье, который стоял прежде всех по течению реки Двины: если бы по завоевании его неприятели удалились в крепость, то во первых это усилило бы затруднительное положение всех осажденных, которые тогда были бы стеснены в одном месте, убавило бы у них надежду, уменьшило бы труд нашим, и придало бы им мужество; при том взятие замков со стороны города немного было бы труднее,
[56] чем с другой стороны, ибо реку Полоту везде можно, говорил он, перейти в брод, едва обмочив ноги до колен. Действительно в то время река была так мелка. Главным образом Замойский побуждал короля настаивать на своем первоначальном плане, потому что, когда во второй раз с целию рекогносцировки он один подошел ближе к месту, на котором стоял прежде город, и который Русские по сожжении называли на своем языке как бы Пожарищем (Роzar), то заметил, что гораздо более легким представляется приступ с этой стороны, ибо тут нет ни рвов, ни высоких холмов, которые находятся с тех сторон, и что Стрелецкая крепость расположена на холме, покатом к низу, так что на вершине холма, на внешней ее стороне, поднимался как бы некоторый горб, который мешал находившимся в крепости метко бросать стрелы. В то время, как король думал поближе посоветоваться с Мелецким и другими сенаторами, немецкий отряд, по собственному побуждению перейдя р. Полоту, выбрал местность для лагеря у Двины в стороне от города против самой главной крепости и Стрелецкого замка. Поэтому король боясь, чтобы не произошло какого либо раздора вследствие племенного соперничества, позволил копать шанцы по направлению к городу и там, где стоял Бекеш с Венграми. Затем было выбрано место для королевского лагеря за рекою Двиной, между нею и каким то озером, ниже места, занятаго, как мы сказали, Немцами, и сюда Мелецкий в два дня перевел войско.
Общий вид всего лагеря и всей осады был приблизительно таков: если идти вдоль по реке от Дисны к Полоцку лицем к Заполотью, то первыми у реки Двины стояли Венгерцы, в месте особенно удобном для доставки провианта, потому что нижняя часть реки была покорена, и все сплавы направлялись к этому месту; затем там же по устроенному известным образом из кораблей мосту был переход через Двину. [57]
Ниже Венгров, по сю сторону реки Полоты, все пространство, оставшееся свободным до этой реки, заняли лагерем Николай Радзивил, воевода Виленский, с сыном Христофором и находившиеся под их начальством служилые войска Литовцев, затем различные отряды охотников. По ту сторону Полоты, между рекой и каким то озером, находился, как мы сказали, королевский лагерь. Тут по большей части находились сенаторы и польская конница, кроме них Николай Христофор Радзивил, надворный маршалк Литовского Княжества, который начальствовал над всем королевским двором, по причине отсутствия маршалка польского. Почти всю средину лагеря занимали палатки сенаторов, и, смотря по тому, на сколько каждый выдавался саном и знатностию, на столько ближе занимал место к королю. Три ряда палаток, шедшие кругом образовали как бы две улицы, находившияся на равном расстоянии одна от другой; при этом также оставлены были по двое ворот для входа к ним; столько же было входов в лагерь, охраняемых караульными постами; наружную сторону лагеря защищали расположенные кругом повозки, соединенные между собой, по обычаю польскому, железными цепями; при ожидании нападения и вообще в случае большой опасности, Поляки проводят сверх того еще ров и делают насыпь перед телегами и таким образом придают лагерю вид неприступной крепости. Выше королевского лагеря расположились лагерем на указанном нами выше месте Немцы. В то время, как войско уже находилось у Полоцка, явились 500 отборнейших пехотинцев от Георга Фридриха, Прусского герцога, которые, согласно их желанию, получили назначенное им место между Немцами в одном с ними лагере. В таком же положении очутились и другие войска — из Подолии и иных пограничных областей королевства: не имев возможности вследствие отдаленности придти раньше, они примкнули к остальному войску у Полоцка; между ними в числе [58] волонтеров находился Константин, сын Острожского князя Константина, прибывший с отборнейшим отрядом всадников, и некоторые другие. Между тем Бекеш начал осаждать город Заполотье и, подведя к стенам подкопы, уже стал громить их орудиями. Отчаявшись в возможности защищать город, Москвитяне, согласно с общим наказом, какой получают от царя все, на кого возлагается защита городов, взяли с собою все вещи, зажгли город и удалились в верхний замок. Затем шанцы были подвинуты вперед к крепости и к реке Полоте, омывающей подошву горы, на которой находилась крепость, при чем венгерское войско обнаружило большую доблесть, так как эта работа требовала величайшего труда и терпения, при том ее приходилось вести отчасти городом, встречаясь с кладбищами, клоаками и другими очень грязными местами. План осады был установлен так: Венгры действовали с правой стороны, где был город; на небольшом от них расстоянии стояли Поляки, затем литовская пехота, приведенная Трокским воеводой Стефаном Збаражским, и Евстахием Воловичем (Eustachius Valovicius), Трокским каштеланом, а также некоторыми другими волонтерами; в средине между теми и другими, несколько ниже, недалеко от реки Полоты, находились 200 отборнейших венгерских пехотинцев, набранных Замойским, приблизительно так что при размещении остальной польской и венгерской пехоты выше их на двух противоположных позициях, эти 200 человек казалось, занимали как бы самую вершину треугольника; с другой стороны замка, за Полотою, где он примыкает к Стрелецкой крепости, Немцы, как об этом сказано было выше, вели свои подкопы против главной крепости (замка) из своего лагеря. Бекеш сперва начал громить крепость из пушек; когда же это
