Эдсссу завоевывать не пришлось — она перешла младшему брату Готфрида Бульонского в результате ловкой дипломатической интриги.
Юный племянник Боэмунда Танкред, покоривший провинции Галилея и Сидон, формально признавая себя вассалом короля иерусалимского, на деле вел себя как суверенный властитель.
Другие знатные пилигримы мало-помалу колонизировали куски прекрасной Сирии — Хайфу, Яффу, Арзуф, Акру, стараясь утвердиться здесь навсегда. Время от времени мусульмане снова отбивали их у христиан, потом франки, собравшись с силами и получив подкрепление из Европы, возвращали цветущие и плодородные земли себе.
Государства франков занимали полосу земли длиной около 400 и шириной до 55 миль на побережье Средиземного моря, территории к востоку от Мертвого моря и к югу до залива Акаба, и процветали главным образом за счет морской торговли.
Тут и там встречались поселения колонистов из Европы. Их села отличались правильностью планировки, дома стояли не кучно, как у арабов и сирийцев, а располагались вдоль главной улицы, которая вела к церковной площади.
Число жителей деревень часто превышало 400 человек, так что иногда одной деревней владело несколько сеньоров. Землю в государстве крестоносцев обрабатывали исконные обитатели: арабы или сирийцы, за исключением графства Эдесского, где проживало большое количество армян, и Антиохии, где население было преимущественно греческим.
История крестоносных государств — в большой степени история военных экспедиций, трудных походов, изнурительных осад, дерзких вылазок. Об этом написано множество трудов и научных исследований. Но здесь мы будем касаться военных вопросов только вскользь, поскольку это необходимо для связности повествования. Нас интересует другая сторона жизни крестоносцев, которая существовала наряду с битвами и кровью и делала возможными все эти военные подвиги: мирная, гражданская, в которой большое место занимали женщины.
Раннее Средневековье не было так нетерпимо к женщинам, как более поздние времена. Уровень светского образования был крайне невысок, и лишь немногие имели возможность свободно читать труды Аристотеля, который утверждал, что «женщина — это неудавшийся мужчина». К тому же книги и свитки были страшно дороги.
Некоторые представители высшего духовенства, блестяще образованные и, по-видимому, имевшие с женщинами свои счеты, цитировали труды святого Павла, учившего, что женщина — существо низшего порядка. Однако эти знания оставались достоянием узкого круга лиц, а в повседневной жизни женщины часто действовали наряду с мужчинами.
В XII в. веке женщины, по-прежнему находясь подле мужа, завоевывали все большую свободу. II.началу лишенные права наследования, теперь они могли признаваться как наследницы. В качестве супруги женщина имела преимущественное право перед родственниками-мужчинами по боковой линии. Феодальный режим признал полностью и окончательно за женщиной право владеть фьефом и сеньориями. Женщина мота наследовать землю и власть, выходя из состояния полуприслуги, в котором так долго находилась во франкском обществе.
Роль женщин в истории Крестовых походов очерчивалась всегда до обидного скудно. Между тем многие женщины покинули Европу и устремились к Святому граду, разделяя со своими спутниками не только духовные порывы, но и все трудности и опасности пути. Историки лишь вскользь и мимоходом упоминают огромное количество маркитанток, прачек, поварих, жриц любви, сопровождавших крестоносное войско. Между тем очевидица событий Анна Комнина, дочь императора Алексея, не могла не заметить, что «вместе с кельтскими воинами шла безоружная толпа женщин и детей; их было больше, чем песка на берегу и звезд на небе». Фулько Шертрский, летописец Первого крестового похода, рассказывая о крушении судна с крестоносцами у берегов Бриндизи, пишет, что на нем «погибло около 400 лиц обоего пола». «Замужние и незамужние женщины погибали вместе с мужчинами и детьми», — вторит ему Альберт Аахенский.
Далее он рисует страшные картины: «Многие беременные женщины с запекшимися губами и пылавшими внутренностями, с нервами, истомленными от невыносимого жара солнечных лучей и раскаленной почвы, разрешались при всех и на том же месте бросали новорожденных. Другие несчастные, оставаясь возле тех, кого произвели на свет, валялись на дороге, позабыв всякий стыд… Роды были преждевременны, ранее срока, назначенного природой; солнечный жар, томительность пути, мучительность жажды, отдаленность воды — причины таких несвоевременных родов; по дорогам валялись младенцы, мертвые или едва сохранившие дыхание».
Со всех сторон можно было ожидать нападения врагов, и крестоносцы не всегда могли его отразить. Чтобы избежать гибели, «молодые девушки, даже самые благородные, спешили надеть на себя лучшие одежды и явиться перед турками, в надежде, что они, укрощенные и вместе воспламененные их красотой, почувствуют жалость к своим пленницам». Те из дам и девиц, которые не были убиты, попадали в гаремы. Как принято считать, в числе наложниц оказалась и такая благородная дама, как маркграфиня Ида Австрийская.
Но большинство женщин не ждали и не искали пощады от победителей, а, как их мужья, отцы и братья, участвовали в боевых действиях. Они подносили метательные снаряды, ворочали каменные глыбы и таскали на шанцы для засыпки рвов корзины с землей, которые самому сильному мужчине показались бы слишком тяжелыми. Жена небогатого фламандского рыцаря катила огромный камень, когда две стрелы пробили ей шею и грудь. Умирая на руках мужа, женщина просила бросить ее тело в ров, чтобы он поскорее наполнился.
Один из участников Первого крестового похода, сетуя на присутствие в составе отрядов пилигримов большого количества девок, подчеркивает, что его слова не относятся к тем добрым старушкам, которые обстирывали рыцарей и «так ловко выискивали вшей, что твои обезьяны». Другие женщины были воинам «великой подмогой, принося питьевую воду и, не прекращая, подвигали на битву и оборону». При осаде Иерусалима, как отмечает арабский историк Боа-эддин, женщины дрались наравне с мужчинами.
Наряду с этой, воспламененной божественной идеей, единой массой простых, не удостоенных внимания летописцев и поэтому неназванных женщин из народа, выделяются иногда смутные, едва очерченные, иногда выразительные, вылепленные рельефно и ярко фигуры женщин знатных, представительниц известных и прославленных родов. Их образы, проступая сквозь завесу веков, вызывают интерес не меньший, чем боевые операции и дипломатические маневры Крестовых походов.
Дочь герцога Бургундского погибла в Малой Азии при взятии Рамлы (1103), и отец отправился в Святую землю, чтобы найти ее могилу, но не успел, погибнув в сражении с неверными.
5 5-летний Раймунд Тулузский отправился в поход вместе со своей молодой супругой Эльвирой Кастильской. Эльвира не могла оставить в Бвропс маленького сына Алонсо и увезла его с собой в Палестину. Ребенок умер.
Супруга Балдуина I, знатная англичанка Гертруда де Тони, также последовала за мужем, взяв с собой детей. Но неистовая жара Палестины быстро убила ее. Она умерла близ крепости Марезия и была похоронена в иссушенной зноем палестинской земле.
Стефан Блуасский, один из виднейших крестоносцев, оставил дома свою жену Адель, дочь Вильгельма Завоевателя. Из Святой земли он писал ей замечательные но теплоте и искренности письма. II.том, устав от тягот осады Антиохии и соскучившись по семье, покинул Палестину и возвратился во Фландрию. Адель встретила его гневом и презрением: дочь великого полководца не могла смириться даже с тенью намека на трусость мужа. С тяжелым сердцем Стефан вернулся в Палестину. При Аскалоне он был захвачен мусульманами и, по всей видимости, обезглавлен.
Роберт Нормандский вместо того, чтобы поспешить на родину после гибели брата, короля Вильгельма Руфуса, женился в Апулии на родственнице Гвискара Сибилле Конвсрсано. Принцессе не хотелось покидать свою цветущую страну ради далекой сумрачной Британии, и Роберт не мог ей отказать. Он провел целый год счастья с молодой женой, который дорого ему обошелся. Вернувшись в Англию, принц нашел престол занятым младшим братом Генрихом. Роберт попытался отнять у него трон, но при этом потерял Нормандию и всю оставшуюся жизнь провел в английской тюрьме.
Сигельгаита Салернская, прекрасная, героическая принцесса, вторая жена Роберта Гвискара и мачеха Боэмунда, была женщиной могучего сложения и колоссальной физической силы. Она имела устрашающий вид в мужских доспехах и всегда была рядом с мужем в битвах, которые доставляли ей огромное удовольствие. Немудрено, что Сигельгаита заставила своего грозного супруга лишить наследства старшего сына Боэмунда в пользу ее родного ребенка. Тем самым она подарила Первому крестовому походу одного из самых замечательных его предводителей.
