В политике и в решениях Гитлера было много неожиданного. В них было много такого, чего не ожидали даже те, чьим ставленником он был. Но если синтезировать все порой запутанные и противоречивые поступки Гитлера, то получается определенная линия, которая в физике называется равнодействующей: получается четко просматривающаяся политическая равнодействующая, которая и определила планы гитлеровского рейха.
Повторяю: эта равнодействующая не лежит на поверхности. Я глубоко убежден, что даже если обнаружатся какие-либо еще не распечатанные сейфы третьего рейха, то все равно в них мы не найдем единого плана, в котором в хронологическом порядке были бы расписаны этапы «большого заговора», составленного главарями третьего рейха. Не было плана войны как одного документа, и, в сущности говоря, такой документ был просто невозможен. Ибо при всей шаблонности своего мышления германские политики и генералы старались учитывать изменения в международной обстановке, лавировать, использовать существующие возможности. Альфред Розенберг мог хвастливо заявлять, что «дипломатия является искусством делать из невозможного возможное[6], но гитлеровская дипломатия никогда не упускала случая использовать наличные возможности. И тем не менее отсутствие единого документа — еще не основание для признания теории импровизации.
Действительно ли было так, что только неудача вторжения в Англию заставила Гитлера обратить взоры на Восток? Действительно ли фюрер в 1940 году «сымпровизировал» план нападения на СССР? И вообще, в какой мере можно говорить об импровизации, когда речь идет о плане нападения на СССР? Дать ответ на эти вопросы не так уж трудно, если рассматривать не только оперативные документы германского генштаба, но и весь комплекс политики германского империализма. А сложился он очень давно, чему есть один весьма солидный и информированный свидетель. Его имя — Адольф Гитлер.
Гитлер очень часто говорил о себе и своей политике. Он особенно пристрастился к этому жанру в лихорадке последних ночей, проведенных в бункере имперской канцелярии. Почти каждую ночь в течение зимы и весны I945 года фюрер делился своими самыми сокровенными идеями с человеком, которому мог говорить все. Этим человеком был Мартин Борман. Борман умел молчать. Кроме того, он умел стенографировать, а стенограммы успевал переправлять своей супруге, дабы сохранять их в укромном месте. Так вот, 6 февраля 1945 года Гитлер сказал Борману:
— Главной задачей Германии, целью моей жизни и смыслом существования национал-социализма являлось уничтожение большевизма. Как следствие, это привело бы к завоеванию пространства на Востоке, которое обеспечило бы будущее немецкого народа...[7]
Так говорил Гитлер в 1945 году. Но что для нас в данном случае еще важнее: это же он говорил и двадцатью годами раньше. Говорил и писал. Например: «Мы кладем конец вечному движению германцев на юг и запад Европы и обращаем свой взор к территориям на Востоке»[8]. Подобные пассажи в «Майн кампф» уже давно стали, если можно так выразиться, «классикой антикоммунизма». При этом для Гитлера «Восток» был далеко не географическим понятием. Весь смысл «Майн кампф», как евангелия нацизма, сводился к декларации воинствующего антикоммунизма.
.. B начале 50-х годов мне случилось встретиться с одним интересным человеком, судьбу которого можно считать символической. Герман Раушнинг начал свою политическую карьеру сторонником нацизма и, став президентом Данцигского сената, пользовался доверием Гитлера. Они часто встречались, и фюрер поверял Раушнингу свои самые сокровенные планы — планы войны ради завоевания мирового господства. Эти разговоры открыли глаза Раушнингу: он порвал с нацизмом, покинул Германию и опубликовал в 30-х годах сенсационную книгу «Беседы с Гитлером», в которой изложил то, о чем ему говорил коричневый фюрер. На Западе книгу встретили с некотоpым скепсисом — настолько невероятными казались признания Гитлера, провозглашавшего программу убийств, насилия, надругательства над международным правом, уничтожения целых народов, в первую очередь славянских.
Раушнинг говорил мне:
— Печальный опыт показал, что все, о чем я писал в книге, было правдой. Гитлер осуществил многие из своих замыслов, и можно считать подлинной трагедией, что политические деятели Запада не прислушались к предупреждениям, недостатка в которых не было. Ведь стоило лишь внимательно прочитать «Майн кампф», чтобы увидеть, чего же хочет нацизм...
Да, уже в «Майн кампф» была самым недвусмысленным образом провозглашена программа антисоветской агрессии. «Когда мы говорим о новых территориях в Европе, — гласила сия программа, — мы можем думать в первую очередь о России и прилегающих к ней государствах». Или: «Сама судьба дала нам сигнал к этому... Гигантское государство на Востоке созрело для развала... Мы избраны самой судьбой стать свидетелями катастрофы, которая принесет решающее подтверждение правильности расовой теории». Именно для войны против СССР и надо создать мощную коалицию: «Коалиция, целью которой не является война, не имеет ни цены, ни смысла»[9].
Разве эти формулировки оставляли какое-либо сомнение в антисоветской направленности гитлеровской программы? Их нельзя было не понять и, как справедливо заметил в беседе со мной поседевший Раушнинг, может быть, именно это обстоятельство заставляло многих политиков Запада терпимо относиться к гитлеровскому режиму. Анализ событий 30-х годов покажет нам, что это мнение имеет больше чем достаточно оснований. Но пока что мы должны обратить внимание на другой аспект внешнеполитической программы нацизма. Дело в том, что программа эта уже в 1925 году была далеко не оригинальна.
Кто из политиков Запада в 1925 году не призывал к уничтожению большевизма? Гораздо легче было сосчитать (буквально по пальцам) тех, кто этого не делал. Такие слыли либо оригиналами, либо людьми, выжившими из ума, либо «агентами Москвы». Даже когда сомнение в возможности уничтожить большевиков высказывали такие респектабельные в буржуазном мире лица, как генерал Ганс фон Сект, то H их никто слушать не хотел. Зато охотников уничтожить большевиков было хоть отбавляй. Предлагалось много методов уничтожения большевизма, и наиболее простой из них .принадлежал генералу кайзеровской армии Максу Гофману.
План Гофмана лежит, покрывшись пылью, в архивах, листы бумаги, на которых он был изложен, давно пожелтели, лиц, которые в нем упоминаются, уже давно нет в живых. Но перечитывая эти страницы, приходится поражаться снова и снова: как неоригинальны все сегодняшние стратеги антикоммунизма! С какого жалкого плагиаторства начинают те, кто во второй половине ХХ века — века победоносного наступления коммунизма — тратит все усилия на создание и расширение антисоветских коалиций всяких толков и мастей! Ведь все это уже не раз планировалось, не раз создавалось. И не раз авторы подобных планов уповали на тот день, когда придет успех...
Увы, успех так и не пришел — мы это знаем. Но в 20х годах, вскоре после Октября, надежды на успех выглядели еще столь осязаемо реальными, что это побуждало ставить такие ставки на карту «разгрома большевизма», какие только были мыслимы в то время. Видимо, эта внешняя осязаемость и вдохновляла генерала Макса Гофмана — одного из первых, кто в западном мире выдвинул идею антикоммунистической коалиции в форме прямого военного союза с целью разгрома Советской республики. Пожалуй, он сделал это еще до Черчилля с его «походом 14 держав», ибо уже во время переговоров в Брест-Литовске, то есть осенью — зимой 1918 года, был готов к «маршу на Москву». Впоследствии, вспоминая о подписанном им в Брест-Литовске договоре, Гофман в беседе с одним американским дипломатом заявил:
Я сожалею о том, что во время переговоров в Брест-Литовске не сорвал переговоры и не двинулся на Москву, — я легко мог бы сделать это![10]
Генерал АнриАльбер Ниссель — эмиссар Антанты в Прибалтике — сохранил для истории в своих мемуарах формулу, которую в 1920 году генерал Гофман предложил для создания антисоветской коалиции. В докладе Верховному совету Антанты Ниссель писал, что Гофман хочет убедить Верховный совет в том, что «в нынешней ситуации только немцы способны военным путем восстановить положение в России. Для того чтобы завоевать доверие, они предложат создать межсоюзническое командование и будут выдвигать всевозможные предложения»[11]. Одним из таких предложений и было создание совместной франко-немецкой экспедиционный армии для похода в Россию. Разве это не предвосхищение идей НАТО или пресловутого плана создания «европейской армии»? Не будем. однако, перескакивать через ступеньки истории: ведь мы исследуем генезис гитлеровского плана агрессии против Советского Союза.
