— Керенский бежал!
— Юнкера засели в Кремле!
Михаил записался бойцом в один из замоскворецких рабочих отрядов. К счастью, в Замоскворечье обошлось без большой крови. Юнкера и студенты Коммерческого института, а также три школы прапорщиков вначале засели в Александровских казармах, а потом сложили оружие. Но через несколько дней Ефремову и его товарищам все же пришлось принять участие в уличных боях. Рабочие оказались неважнецкими стрелками. В основном палили для острастки, в белый свет как в копеечку. Михаил начал показывать, как правильно нужно обращаться с винтовкой. Как ее чистить. И как из нее вести прицельный огонь. Так когда-то в граверном цеху его учили держать рабочий инструмент. Но настало иное время. И основным его рабочим инструментом стала винтовка. Его назначили инструктором 1-го Замоскворецкого красногвардейского отряда. Так началась его карьера в новой армии, которую в те дни назвали Красной гвардией.
Летом 1918 года Ефремова назначили командиром роты 1-й Московской пехотной бригады. С тех пор вся его жизнь будет связана именно с пехотой.
Командовал батальоном, а затем сводным отрядом под Новохоперском. 13-м Астраханским железнодорожным полком под Астраханью. Под Царицыном, в период боев, вступил в партию большевиков. Рекомендацию ему дал председатель Временного военно-революционного комитета Астраханского края С.М. Киров. Там он подружился с Миронычем. Вскоре получил новое назначение, став начальником обороны всех железных дорог, находящихся в полосе действия 11-й армии. Основной ударной силой, которой он в то время располагал, был особый отряд бронепоездов. Именно блестящим маневром бронепоездов Ефремов вскоре проведет ошеломляющую операцию по захвату Баку.
25 апреля 1920 года Ефремов получил приказ, подписанный командующим 11-й армией М.К. Левандовским[2] о начале операции. Четыре бронепоезда под общим командованием Ефремова должны были составить ударную группу Кавказского фронта, которым в то время командовал М.Н. Тухачевский[3]. На головном бронепоезде во время атаки рядом с Ефремовым находился член Кавказского крайкома партии А.И. Микоян[4].
В Баку в то время брали силу националистические настроения довольно многочисленной группы местного населения — татар. Распад империи будил сепаратистские настроения. Татарская мусульманская партия (или, как ее называли большевики в своих листовках и на митингах, «бекско-ханская феодальная организация») Мусават провозгласила лозунг: «Закавказье — для закавказцев!» Попытка потеснить русских закончилась так называемыми Шамхорскими событиями. Татары попытались отнять оружие у русских воинских частей, прибывающих с фронта. Очевидец тех событий бывший кадет Б. Байков в своих «Воспоминаниях о революции в Закавказье (1917–1920 гг.)» писал: «Вынужденные двигаться в ту же сторону, то есть на Елизаветполь — Баку, воинские части, озлобленные участью своих боевых товарищей, пошли дальше уже как по вражеской стране, сметая по своему пути все татарское население, принимавшее и не принимавшее участие в кровавых шамхорских и иных нападениях. Местами войска шли боевым порядком, громя все из орудий и пулеметов». Попытка разграбить воинские эшелоны не удалась. Но вслед за этим татары устроили резню местных армян, в которой погибло до 20 тысяч человек. Турецко-азербайджанская армия под командованием Мурсала-паши обложила блокадой Баку и нефтеносные районы, населенные в основном русскими, а также армянами и другими народностями. Мусават опирался именно на эти штыки. Турецкую армию поддерживали немцы.
Рейд бронепоездов под командованием Ефремова положил конец и националистическим вожделениям местной элиты, и интригам англичан и немцев, и агрессии турок.
За удачно проведенную операцию, закончившуюся установлением в Азербайджане советской власти, отважному командиру бронепоездов был вручен орден Красного Знамени и азербайджанский орден Красного Знамени № 1 с гравировкой на обороте: «Тов. М.Г. Ефремову за Баку. 1920 г.»[5].
Одновременно Реввоенсовет 11-й армии за образцовое выполнение боевого задания, который впоследствии войдет в историю Гражданской войны как Бакинский рейд, наградил Ефремова золотой именной саблей. В подарок от ревкома Азербайджанской Советской Социалистической Республики ему была вручена хрустальная ваза, оправленная драгоценными камнями. Второй орден Красного Знамени АССР он получил с гравировкой «За Ганджу».
История наград и подарков Ефремова требует отдельного исследования. Но известно следующее.
На фотографии 1939 года на груди у Ефремова: орден Ленина, орден Красного Знамени, орден Трудового Красного Знамени, два ордена Красного Знамени АССР и медаль «XX лет РККА». Еще один орден Красного Знамени ему будет вручен за Московскую битву. Судьба всех этих наград, кроме азербайджанского ордена № 1, неизвестна. Вазу украли махновцы. А саблю после войны Елизавета Васильевна Ефремова передала тогдашнему первому секретарю компартии Азербайджана Гейдару Алиеву в его знаменитую коллекцию холодного оружия. В той коллекции она хранится и поныне. Знатоки утверждают, что коллекция клинков Алиева одна из лучших в мире.
Вазу же украли бандиты. Вот как это случилось.
В 1921 году Ефремов вступил в командование 33-й стрелковой дивизией, которая дислоцировалась под Пятигорском и Кисловодском. 33-я стала первым крупным пехотным соединением, которым командовал Ефремов. 33-я армия — последним. О магия чисел! И вот молодой комдив со своей юной женой отправились к новому месту службы. На поезд, в котором они ехали, напала банда. Ефремов и несколько командиров решили забаррикадироваться в тамбуре, чтобы дать им отпор. Но их перехватили в коридоре вагона, скрутили. Вытащили на платформу. Заставили снять шинели, сапоги. Связали их руки за спиной, примотали друг к другу попарно и повезли к атаману. Бандиты, оставив часового возле связанных, бросились грабить вагоны. Командиры вскоре развязали руки. Ефремов сказал часовому: «Земляк, у меня в кармане деньги. Порядочная сумма. Двух коней можно купить. Возьми эти деньги. Все равно сейчас твои дружки заберут». Часовой подошел к Ефремову. Когда тот нагнулся и начал отстегивать клапан нагрудного кармана, Ефремов сильным ударом свалил его с ног. Часового связали. И один за другим спрыгнули с платформы. Босиком, по снегу, они добрались до ближайшей деревни. В Пятигорск приехали уже другим поездом. Елизавета Васильевна ждала его на перроне. Они увидели друг друга и были необыкновенно счастливы, что живы и здоровы. Елизавета Васильевна успела спрятать ордена мужа. Их не нашли. А о вазе особенно не горевали.
В феврале 1921 года 33-я дивизия совместно с отрядом осетинских партизан, перейдя через снега Мамисонского и Гебского перевалов Кавказских гор, атаковала грузинские меньшевистские войска, оккупировавшие осетинские земли, и оттеснила их. В Грузии вспыхнуло большевистское восстание. 33-я дивизия занималась патрулированием освобожденной территории и дорог.
В том же 1921 году Ефремов участвовал в военной операции по усмирению крестьянского восстания Антонова в Тамбовской губернии. Хорошо понимая природу этого восстания, он разговаривал с пленными крестьянами, отсылал их обратно в отряды с целью уговорить односельчан доброй волей сложить оружие. И некоторые мелкие группы вскоре бросали оружие и расходились. Хотя подавление любого бунта, как известно, без крови не обходится. Здесь, на Тамбовщине, Ефремов командовал Московской отдельной курсантской бригадой.
С нею вскоре отбыл на север, в Карелию. Финны вторглись в пределы Советской Карелии. Шли бои с регулярными частями Красной армии. Реввоенсовет республики в спешном порядке создал Карельский фронт, разделив его на Северную завесу и Южную. Командование Южной завесой было поручено Ефремову. Здесь произошла неожиданная радостная встреча с другом детства: начальником штаба Южной завесы Карельского фронта Павлом Григорьевичем Егоровым, другом тарусского детства. К весне 1922 года финские войска были оттеснены с территории Советской России. Началось укрепление границы.
В 20-х годах, когда наступило затишье, Ефремов занялся учебой. Окончил Высшие академические курсы. И сразу же получил назначение в 14-ю Московскую стрелковую дивизию. Затем был переведен в 10-й корпус и получил 19-ю дивизию. Корпусом командовал П.Е. Дыбенко, бывший председатель Центробалта. Тогда-то и завязалась их дружба.
Летом 1926 года Ефремов был срочно отозван в Главное управление кадров РККА с предписанием сдать дивизию для получения нового назначения. Новым назначением был Китай. В Китае, служа в качестве старшего советника Народно-революционной армии Китая, он познакомился с В.К. Блюхером.
Через год, после возвращения из Китая, получил 18-ю стрелковую дивизию, которой во время Гражданской войны командовал И.Ф. Федько. В 52-м полку этой дивизии начальником штаба служил П.И. Батов[6]. После войны, вспоминая своего бывшего комдива, генерал армии П.И. Батов рассказывал, что Ефремов много внимания уделял тому, чтобы офицеры, в том числе и штабные работники, овладевали смежными специальностями. К примеру, самому Батову пришлось стажироваться в должности наводчика, командира орудия, командира огневого взвода, батареи, дивизиона в 1-м артиллерийском полку, приданном дивизии. По итогам стажировки сдавали зачет по полной программе. Как правило, на зачетных занятиях присутствовал сам комдив Ефремов. И вот настал черед сдавать зачет Батову. Он отлично провел стрельбы и был удостоен высшей награды, учрежденной Ефремовым, — денежной премии в сумме 300 рублей с объявлением благодарности.
