На основе полученных результатов комиссия отметила, что для повышения скорострельности необходимо «решить вопрос о более рациональной укладке боеприпасов». Также был сделан ряд выводов об удобстве работы с орудием.
Так, удобнее всего, оказалось, заряжать пушку из укладки в правой части ниши башни. За выстрелами с левой стороны заряжающий вынужден был тянуться, так как переместиться левее орудия он не мог. Больше всего нареканий вызывала укладка в кассетах, размещенная на полу боевого отделения:
«При вынимании кассет из гнезд отмечено много случаев заедания и зацепления за другие кассеты. В процессе стрельбы на скорострельность отмечено 6 случаев, когда патрон совершенно не удалось вытащить из кассеты…
Наличие острых углов у кассет приводит к ранениям рук заряжающего — отмечено три случая ранения.
Работа заряжающего стеснена сидением командира машины. Более доступно вынимаются только 6–8 кассет, которые находятся непосредственно под заряжающим. Работе заряжающего мешают гнезда для пулеметной укладки, смонтированные на моторной перегородке».
В заключение отчета о полигонных испытаниях танка Т-150, комиссия давала оценку удобства рабочих мест членов экипажа машины, размещавшихся в башне. Небезынтересно привести этот фрагмент:
«Командир танка размещается на сиденье справа от орудия. Для наблюдения за полем боя командир танка имеет не вращающуюся командирскую башенку с установленным в ней ПТК и 6 шт. зеркалок. В стенке башни, правее командира имеется стекло «Триплекс» и револьверное отверстие. Наличие командирской башенки позволяет вести наблюдение на 360°. Видимость в зеркалки при наблюдении с хода затруднена малым угловым раствором по вертикали. Конструкция сидения командира машины не позволяет работать сидя — приборы наблюдения расположены высоко. Вести наблюдение стоя командиру машины также не удобно, так как приходится стоять на полусогнутых ногах. Расположение, командира машины справа от орудия, затрудняет управление экипажем. Для этой цели командир машины вынужден оглядываться назад и надолго отрываться от приборов наблюдения. Командир машины обязан заряжать пулемет, спаренный с пушкой, что также отрывает его от выполнения своих обязанностей.
Командир орудия размещается на сидении левее пушки. Сидение командира орудия по высоте регулируется недостаточно. Пользоваться прицелом ТОД при производстве стрельбы трудно — приходится подаваться вперед и влево. Подножка ножного спуска требует доработки. Нога стреляющего сильно согнута в колене. Чтобы держать носок правой ноги на педали необходимо поднимать его сильно вверх или держать ногу в воздухе без опоры на пятку. Согнутость ноги в колене, высокая педаль спуска, сравнительно большое усилие на спуск будут быстро утомлять ногу стреляющего. Приборами для стрельбы являются — ТОД и ПТ-6, приборами для наблюдения — зеркалка (установлена с левой стороны башни) и револьверное отверстие. Поворот башни осуществляется поворотным механизмом от руки и электромотором. Заряжающий, и он же стрелок из тыльного пулемета — размещается на съемном сидении с правой стороны пушки за командиром машины. Приборами наблюдения для заряжающего служат две зеркалки, установленные по сторонам пулемета и диоптрическое отверстие».
Тяжелый танк Т-220 (КВ-220) в цеху Кировского завода. Январь 1941 года. Пулемет в командирской башенке еще не установлен (ЦАМО).
Таким образом, полигонные испытания танка Т-150 фактически свелись к кратким пробегам и испытанию установленной на машине артсистемы Ф-32 стрельбой.
Однако по машине Т-220 испытания были еще короче — фактически они завершились в последних числах января. При этом не удалось провести даже отстрела артсистемы Ф-30 в башне танка.
Продольный разрез танка КВ-220, копия заводского чертежа. Вверху фрагментом дана установка курсового пулемета ДТ в лобовом листе корпуса. На чертеже стоит дата — 6 января 1941 года (АСКМ).
Комиссия военинженера 1-го ранга Глухова в своих выводах записала следующее:
«Согласно указаний ГАБТУ КА, испытание вооружения танка Т-220 ввиду неуравновешенности артсистемы, не производилось и было перенесено в конец ходовых испытаний.
Танк Т-220 за время ходовых испытаний прошел по шоссе — 106 км.
Двигатель проработал — 5 ч.51 мин. Средние скорости движения по шоссе: чистого движения — 21,2 км/ч, техническая — 18,6 км/ч.
На танке Т-220 установлен опытный двигатель дизель с наддувом. Во время испытаний отмечено сильное выбрасывание масла из сапунов двигателя и потеря мощности по причине износа поршневых колец. Вследствие этого был получен резко увеличенный расход масла:
На 1 час работы двигателя — 15,5 л;
На 1 км пути — 0,83 л.
Ввиду непригодности данного двигателя к дальнейшей эксплуатации и отсутствия на заводе запасного двигателя, испытания танка Т-220 не производятся».
Как видно из приведенных данных, с испытанием новых танков возникли проблемы, связанные, прежде всего, с недоработанной конструкцией силовой установки. В этом нет ничего удивительного — танковый дизель В-2, который к началу 1941 года устанавливался на танки Т-34 и КВ, пошел в серийное производство на заводе № 75 в Харькове лишь в 1939 году. Освоение его выпуска шло с большими сложностями как конструкторского, так и технологического характера. А установленные на Т-150 и Т-220 двигатели являлись по своей сути форсированными вариантами того же 12-цилиндрового В-2. Естественно, что они наследовали все «детские болезни» своего предшественника, добавив к ним и свои недостатки. Так, дизель В-5, разработанный осенью 1940 года, представлял собой форсированный до 700 л.с. за счет повышения частоты вращения и степени сжатия серийный вариант В-2К. Если учесть, что к началу 1941 года завод № 75 не гарантировал даже для серийного В-2К 100 часов работы в танке, то чего уж говорить о его форсированном варианте.
Более интересным по конструкции был спроектированный одновременно с В-5 вариант В-2СН, оборудованный системой наддува от приводного нагнетателя (последний заимствовали от авиамотора АМ-38). В результате, мощность удалось поднять до 850 л.с., однако надежность В-2СН на первых порах оставляла желать лучшего. Для доведения и В-5, и В-2СН до работоспособного состояния требовалось время.
Кстати, 21 февраля 1941 года, одновременно с отчетом по испытаниям танков Т-150 и Т-220, был составлен протокол по доводочным испытаниям двигателей В-2СН и В-5. Его подписали главный конструктор завода № 75 Т.П. Чупахин, начальник танкового производства Кировского завода А. И. Ланцберг, военинженер 1-го ранга Глухов и несколько представителей ГАБТУ КА.
Разрез танка КВ-220 в плане, копия заводского чертежа. Хорошо виден аварийный люк в днище (за сиденьем механика-водителя), а также крышки ящиков для укладки артиллерийских выстрелов (АСКМ).
В этом документе говорилось следующее:
«1. Двигатели на испытания взяты преждевременно.
2. Для двигателей требуются доводочные, а не полигонные испытания.
3. Для обеспечения срочного проведения работы по доводке двигателей, опытные танки передать Комиссии по внутризаводским доводочным испытаниям двигателей…
Испытания закончить к 10 апреля 1941 года. К этому же сроку заводам Кировскому и № 75 обеспечить нормальные условия эксплуатации двигателей в танках, и передать танки с доработанными двигателями и системами охлаждения на полигонные испытания».
Все материалы испытаний танков Т-150 и Т-220 были доложены «наверх», руководству ГАБТУ КА и наркомата тяжелого машиностроения. Полученные результаты не удовлетворили военных, о чем начальник бронетанкового управления ГАБТУ КА военинженер 1-го ранга Коробков сообщил директору Кировского завода И.М. Зальцману 3 марта 1941 года. При этом Коробков потребовал устранить выявленные недостатки в конструкции системы охлаждения и самих двигателей, и только после этого отправить Т-150 и Т-220 на полигонные испытания.
Следует сказать, что еще в январе-феврале 1941 года СКБ-2 Кировского завода вело работы по проектированию улучшенного варианта танка Т-150. В новой машине конструкторы попытались устранить те недостатки, которые уже удалось выявить у Т-150.
В заводских документах улучшенный вариант Т-150 проходил как «объект 222». Сохранив основные черты предшественника, 222-й получил улучшенную систему охлаждения и новую башню. По схеме она чем-то напоминала башню первых серийных КВ-2 — с вертикальными бортами и наклонным передним листом. Командирская башенка (ее предполагалось отливать), имевшая шесть смотровых приборов, переместилась к корме: теперь командир машины должен был заниматься своими прямыми обязанностями — руководить действиями экипажа на поле боя.
