Сегодня, когда история должна стать естественной наукой и научно объяснять мир, как это делают физика и биология, она все больше превращается в информационно-пропагандистский инструмент. Он находится в руках политиков, обеспечивая их власть над умами, в угоду властителям информационного простраства штампует ярлыки – тут «жертва», там «палач», тут «отсталость», там «прогресс», тут «свобода», там «деспотия».
Такая «история» конструирует новые мифы с каждым новым сезоном политической моды. У такой «истории» будет много «историков» («псевдориков», если читатель позволит мне краткий неологизм). И, пусть мышление у них не научное, не имеющее отношение к историзму, они будут издавать книги, писать сценарии и выступать по телеку, потому что за такую «историю» хорошо платят.
История, как наука, сегодня находится в параличе, показывая все больший разрыв с естественнонаучными дисциплинами, хотя до середины XIX века они шли, можно сказать, вровень, и взгляды Гиббона и Бокля по «научности» ничем не уступали взглядам Ньютона и Ламарка.
Понять Россию умом. Природно-климатические условия страны, в которой правил Иван Васильевич Грозный
Почему Россия не… Мнения классиков
Каким-то общим принципом у псевдориков, со времен писателя-сентименталиста Н. М. Карамзина, является чрезвычайно узкое изображение эпохи Ивана Грозного, куда попадает только «биография» царя, причем сочиненная его прямыми недругами. Я же буду исходить из того, что Иван Грозный являются деятелем русской истории во всей ее протяженности, русской географии, климата, природы. Его биографию невозможно оторвать от объективных обстоятельств, в которых находилась страна, потому что при всей силе своей личности он никогда не шел вразрез с общественной необходимостью. Иначе бы он не процарствовал и полгода.
Забавны те «исследователи» Ивана Грозного, которые пишут о его правления, имея весьма приблизительное понятие о том, какой страной он правил. Для них не играет никакой роли, что за почвы были в московском государстве, какие температуры января и июня, какова была средняя урожайность ржи? Если выбросить все это из рассмотрения, тогда сложно постижимая эпоха становится простой и удобной, а личность первого русского царя – набором из десятка мифов и ярлыков.
У наших псевдориков, как у завзятых схоластов, любые ссылки на природные факторы считается проявлениями почвенничества, черносотенства, гебизма, чуть ли не фашизма. Если есть замечательные неизменные «ценности», такие как «свобода» и «демократия» (универсалии, как называли их средневековые схоласты), то зачем думать о гумусе и прочих низменных вещах. Лучше попить кофейку с друзьями-гуманитариями и забацать пару новых обличений деспотизма и тирании. С борьбой против тирании легко попасть на экран телевизора. А по почвеннику Гуантанамо и Абу-Грейб плачут.
Однако серьезная наука, и у нас, так и на Западе, придает «низменным вещам» первостепенное значение.
«Климат является важнейшим элементом природы, который играет решающую роль в формировании окружающего человека ландшафта, растительного и животного мира, определяет возможности и направления сельскохозяйственной деятельности и развития ремёсел. Природно-климатическая обстановка одновременно является мощным этнообразующим фактором, поскольку в ней вырабатываются определённые трудовые навыки и стереотипы поведения, формируются нормы морали и культуры. Таким образом, климат, вероятно, влияет на все основные элементы человеческой деятельности, материальной или духовной, составляющей основное содержание исторического процесса», – определяют ведущие ученые-климатологи В. В. Клименко и А. М. Слепцов.
Есть множество описаний природно-климатических условий русской равнины, созданных талантливой научно-художественной рукой. Вот что пишет о географических особенностях русского государства классик С. М. Соловьев:
«Известны выгодные условия для исторического развития, которые европейские народы находят в географических формах своей части света: выгодные для промышленного и торгового развития отношения моря к суше; выгодное для быстроты исторического развития разделение на многие небольшие, хорошо защищенные государственные области, разделение, а не отчуждение, производимое в других частях света степями и слишком высокими горами, умеренность климата и т. д. Но все эти благоприятные условия сосредоточены в западной части Европы, а нет их у нас на восточной, представляющей громадную равнину, страдающую отсутствием моря и близостью степей. Причины задержки развития в неблагоприятных внешних условиях ясны, следовательно, для нас с первого взгляда…».
География свидетельствует о том, что у исторического центра русского государства не было естественной защиты, какую, например, имели Англия и Япония, защищенные морями, или Швейцария, прикрытая горами. Исторический центр России был открыт не только вражеским нашествиям со всех сторон, но и «вторжениям» арктического воздуха. Это приводило к гибели посевов как во время суровых бесснежных зим, а также во время весенних и осенних заморозков. На южной окраине другую опасность создавали сухие юго-восточные ветра, прилетающие из пустынь центральной Азии и приводящие к засухам. Русские степи, за которые начнется упорная борьба во времена Ивана Грозного, гораздо засушливее, чем находящиеся на этих же широтах степи канадские. В историческом центре России нет незамерзающих рек, также как и незамерзающих морских портов.
Заглянем в географические атласы, вышедшие до начала глобального потепления. Они свидетельствуют о том, что граница исторической России проходит по изотерме января -8 °C и о том, что большая часть её территории находится за изотермой января -20 °C.
Вот что пишет В. О. Ключевский о характерной особенности российской климата – малом изменении температур с севера и на юг и быстром их понижении с запада на восток: «Нигде на обширных материковых пространствах, удаленных от морей, температура не изменяется по направлению с севера на юг так медленно, как в Европейской России, особенно до 50° северной широты (параллель Харькова). Рассчитали, что ее подъем в этом направлении – только 0,4° на каждый градус широты. Гораздо заметнее действует на изменение температуры географическая долгота. Это действие связано с усилением разности температуры между зимой и летом по направлению с запада на восток; чем далее на восток, тем зима становится холоднее, и различие в зимнем холоде по долготе перевешивает разницу в летнем тепле по широте, с севера на юг».
У кого энергия, у того прогресс. Гольфстрим
Можно предположить, что температуры понижаются с запада на восток не только на европейской территории России, но и во всей Европе. Так оно и есть на самом деле.
Пройдемся по карте к западу от исторической России.
Энергия – основа всего. А природа дала Европе дармовой источник энергии мощнее тысячи АЭС.
Прежде чем петь осанну европейскому благополучию и комфорту, надо отдать должное Гольфстриму. Вот основной источник европейского чуда. Он поистине заслуживает тех славословий, которые почему-то обращены к Кромвелю и Черчиллю, к «среднем классу» и ротшильдам. Западники и либералы просто обязаны поставить Гольфстриму памятник в виде термометра, скрещенного с барометром, а к его подножию возлагать цветы, а также прочую продукцию европейских садов и огородов.
Гольфстрим обеспечивает большей части Европы умеренный морской климат без резких сезонных и суточных перепадов. Блага, даруемые Гольфстримом, хорошо подкреплены и другими особенностями европейского географии. Европа защищена, как от холодных арктических ветров, так и иссушающих южных ветров – горными хребтами и морями.
Мощность энергоцентрали, именуемой Гольфстрим, составляет (после соединения с Антильским течением) 82 млн. кубометров воды в секунду, что в 60 с лишним раз превышает сток всех земных рек. В Норвегии Гольфстрим дает температуру на 15–20° выше, чем могло быть, исходя из широтности. Не будь его, в Великобритании, Нидерландах и большей части Германии пейзаж представлял бы собой тайгу и лесотундру, прибрежные воды и реки надолго закрывались бы льдом, а плотность населения была бы на порядок ниже.
Теплый влажный воздух, переносимый Гольфстримом, повышает температуру воздуха по всей западной Европе, но действие океанского течения постепенно ослабевает с запада на восток. Вместе с тем, с запада на восток падает и плотность европейского населения. Зависимость плотности населения от температуры самого холодного месяца хорошо видна на демографических картах. Фактически этот показатель определяется количеством биомассы, производимой землей и водой.
В середине XVI века плотность населения в Московской Руси (3–5 человек на кв. км) была в четыре-пять раз меньше, чем в более западной Польше (21 человек на кв. км) и почти в 10 раз меньше, чем в гораздо более западной Франции.[1]
