9. Доклад Сталина об Поручить Сталину созвать
Украине и Раде 20 ноября особую комиссию...
11. Экстренное требование Передать на рассмотрение
500 000 рублей рабочими межведомственной комиссии...
Зентеевского горнозаводского
округа
13. Запрос Сталина о Если выяснится, что служащие
кредитах комиссариатам получили жалованье по 1 января 1918 г.,
вернуть эти деньги обратно.
Перед арестами и преданием
революционному суду не останавливаться
15. Предложение Ульянова о Назначить т. Эссена зам.нар.ком.
назначении врем.зам.нар.комиссара по гос.контролю
по госуд. контролю т.Эссена
18. Ходатайство чрезвычайного Выдать 200 000, остальные 250 000
Крестьянского съезда об из фонда Предпарламента
ассигновании ему на расходы
200 000 руб.
21. Доклад Глебова о Выдать почтово-телеграфным
прибавке почтово- служащим Петрограда
телеграфным служащим 500 000 руб. за ноябрь месяц
(Ассигновка 500 000 рублей)
305
25. Доклад Троцкого о (Записывается закрытое
военном министерстве постановление о чистке министерства,
"выписке командного состава из латышских полков...)
26. Запрос Петровского об Арестовать, если Петровский
арестах по мин. внутр.дел признает это необходимым
27. О "чистке" Обязать подпиской всех
в министерствах народных комиссаров давать ежедневно
письменные отчеты о "чистке"
в своих министерствах.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В.Ульянов (Ленин)"258.
Протокол даже в сокращенном виде дает представление о работе революционного правительства. Основные вопросы, решаемые народными комиссарами: выделить средства, разделить, назначить, арестовать, "почистить"... Те же проблемы, которые носили характер хоть какого-то созидания, тут же передавались наркоматам, комиссиям, комитетам. Старая государственная машина была сломана, новая была примитивной, малоэффективной, с самого начала сугубо бюрократической. Возможно, не все тогда понимали, даже Ленин, что создаваемые новые структуры, органы, комитеты, комиссариаты представляли собой рождение гигантской исторической ловушки: директивной, бюрократической, тоталитарной системы. Ленин без конца говорил о том, что народ должен управлять государством, а сам все больше и больше регламентировал и ограничивал самостоятельность спонтанно возникавших общественных и государственных элементов человеческого бытия.
Ленин всегда - и до революции, и до своих последних сознательных дней видел в государственном, общественном, рабочем контроле панацею от всех бед. Контролю он отводил буквально мессианскую роль.
Едва ли он предвидел, что безграничный контроль за производством, потреблением, распределением, поведением граж
306
дан рано или поздно приведет к созданию полицейского государства. Впрочем, почему поздно? Полицейское государство стало создаваться на второй день после переворота. Уже 26 октября Ленин собственноручно написал "Проект Положения о рабочем контроле", где, по сути, главным в общественной жизни страны провозглашалось: контроль, контроль, контроль за всеми сферами жизни. "Виновные в нерадивости, сокрытии запасов, отчетов и пр. караются конфискацией всего имущества и тюрьмою до 5 лет"259. Особый контроль Ленин требовал за печатью. Уже в декабре 1917 года многие издания, альтернативные большевистским, были просто закрыты. Но Ленин не останавливался. В подписанном им "Положении о военной цензуре ВЧК" этому органу вменяется "просмотр предварительный как периодической, так и непериодической печати, фото и кинематографа, снимков, чертежей, рисунков... просмотр почтово-телеграфной корреспонденции"260.
Совсем недавно еще многие ленинские статьи, речи, брошюры пылали негодованием по поводу жестокостей полицейского режима самодержавия и буржуазии! Теперь же Ленин в неизмеримо больших масштабах насаждает репрессии, кары, слежку, пролетарский контроль, цензуру, реквизиции, ограничения свобод... Единственный аргумент, которым он везде пытается прикрыть беззаконие и революционный произвол, - это делается "в интересах масс" и осуществляется "самым передовым классом" - пролетариатом. Едва ли он не знает, что его аргументы - классическая демагогия, которая рано или поздно должна быть раскрыта и осуждена.
Ленин считал себя вправе дополнять, корректировать постановления Совнаркома. Им, например, собственноручно было написано дополнение к декрету СНК "Социалистическое отечество в опасности!". Стоит привести один-два фрагмента этого полицейского документа.
"2. Каждый, принадлежащий к богатому классу или к состоятельным группам... обязан обзавестись немедленно рабочей книжкой для еженедельной отметки в этой книжке, выполнена ли им соответственная доля военной или административной работы... Рабочие книжки для состоятельных получаются за 50 руб. штука...
3. ...Неимение рабочей книжки или неправильное (а тем более лживое) ведение записей карается по законам военного времени.
307
Все, имеющие оружие, должны получить новое разрешение а) от своего домового комитета; б) от учреждений... Без двух разрешений иметь оружие запрещено; за нарушение этого правила кара - расстрел.
Та же кара за сокрытие продовольственных запасов..."261
Так новая власть выполняла свои обещания создать "свободное общество", без угнетения, полицейщины, террора и сыска. Но Ленин не испытывал ни угрызений совести, ни элементарной неловкости за обман и демагогию. Правительство новых правителей - народных комиссаров сделало главной опорой чрезвычайные, карательные органы. Проницательные люди рассмотрели контуры страшной угрозы сразу. Горький, пока "не принял" революцию, был категоричен: .Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия". Слова автора "Буревестника" жестки и бескомпромиссны: "..Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата. Рабочие не должны позволять авантюристам и безумцам взваливать на голову пролетариата позорные, бессмысленные и кровавые преступления, за которые расплачиваться будет не Ленин, а сам пролетариат..."262
Среди людей, чувствовавших пришествие новой страшной власти, были не только мыслители, писатели, профессура, но и самые простые люди. Архивы сохранили для нас письма, которые получал Ленин в 1917-м и в последующие годы. Среди них много откровенных, кричащих от душевной боли, выражающих интеллектуальную муку и страдание.
Вот что писал Ем.Павлов Ленину: он обвинял во всем комиссаров - людей в "кожаных куртках". Эти люди "курят перед вами фимиам и всеми мерами стараются втащить вас на такой пьедестал, откуда вам ничего не было бы видно, да и вы виднелись бы народу, как недосягаемое божество..."263.
А вот что излагал в письме российскому вождю Н.Воронцов в то смутное время. "...Все твои реформы свелись, в сущности, к следующим: 1) всеобщие каторжные работы с типичными признаками такого режима: уничтожение права
308
свободного переезда, система пропусков, насильственное питание и обучение и т.д. Усовершенствование до возможных границ Охранного отделения (ЧК) и его распространение на всех граждан: система повальных обысков и отсутствие суда..." Автор полагает, что не исключено, что "труп Твой растащат по Москве как труп Самозванца..."264.
Трудно сказать, дошли ли эти письма до главы российского правительства, но нельзя не согласиться, что еще в самом начале, у порога советской истории, многих ужасала перспектива, которую Ленин развернул перед великим народом, привыкшим за долгие столетия страдать, каяться, надеяться и снова страдать. Ленинская революция, большевистская власть зачерпнули для народа полной чашей мучения, окрашенные часто ложным пафосом первопроходчества к вечной справедливости как конечной цели.
В ряде случае для поднятия авторитета новой власти Ленин прибегал к популистским приемам. По его предложению был принят декрет об окладах денежного жалованья членам правительства. СНК постановил: месячное жалованье народного комиссара - 500 рублей плюс 100 рублей на каждого неработающего члена семьи265.
Но Ленин ведь знал: все это - верхняя часть айсберга. Комиссары получали особые пайки; в Москве быстро были разобраны "буржуазные" дачи, выделялись личные врачи. Уже с 1918 года стали практиковаться частые поездки для лечения и отдыха за границу. Партверхушка, которую в монопольно-большевистском правительстве некому было критиковать, "своего" не упускала.
Сам Ленин часто в разгар каких-либо событий брал на несколько дней отпуск и уезжал в Подмосковье. После октябрьского переворота, через два месяца, в декабре, Ленин взял пятидневный отпуск...266
Совет Народных Комиссаров штамповал декрет за декретом. Хотя и было провозглашено, что регулярная армия заменяется всеобщим вооружением народа, реальные войска были и регулярная армия оказалась необходимой. Ее нужно было создать, кормить, одевать, управлять ею. С остатками старой пришлось повозиться. Ленин подряд в течение нескольких дней в ноябре подписал ряд декретов об армии. В декрете "Об уравнивании всех военнослужащих в правах"
