Большую практическую помощь офицерским отделениям оказывали разведывательные органы польской пограничной охраны. Например, часть отделений Великопольского инспектората окружной пограничной стражи, непосредственно действовавших на границе с Восточной Пруссией, не только направляли в адрес быдгощской экспозитуры получаемую информацию, но и помогали ее сотрудникам организовывать нелегальную переброску агентуры через границу.
Во второй половине 1930-х годов в составе инспектората работали 1 офицер-аналитик, 6 оперативных сотрудников, 182 агента-разведчика. Последние были распределены по 39 пограничным постам. На аппарат польской пограничной разведки в это время работало около 590 «конфидентов», из числа которых 180 сотрудничало на постоянной основе[191].
Для пресечения случаев «инициативного шпионажа» польская контрразведка широко использовала провокацию, когда в отношении подозреваемых использовался метод «подставы». Типичным случаем является дело Гюнтера Ягельского. В августе 1932 года отдельному информационному реферату 8-го военного округа через свои агентурные возможности стало известно, что гражданин Польши немецкого происхождения, «проникнувшись» идеями национал-социализма, решил добровольно предложить себя абверу в качестве информатора. В реферате было решено провести инсценировку проявленного интереса абвера к персоне инициативника. Путем несложных комбинаций Г. Ягельский был выведен на польского контрразведчика, выдававшего себя за офицера германской разведки. После того как первичная информация о намерениях Г. Ягельского войти в контакт с немецкой разведкой была подтверждена и соответствующим образом задокументирована, он предстал перед судом[192].
Летом 1932 года подпоручик ВМС Польши Вацлав Щнеховский сообщил сотруднику отдельного информационного реферата в Гдыне Каролю Копцову о попытке его вербовки Оскаром Райле. Как потенциальный агент В. Щнеховский вполне устраивал абвер своими большими оперативными возможностями. После окончания военно-морского училища он с 1931 года проходил службу на военном корабле «Вилия», доставлявшем грузы и вооружение на полуостров Вестерплятте. Вначале было принято решение использовать Щнеховского в оперативной игре польской контрразведки. Но предложение низового органа в Варшаве поддержано не было.
Руководство отделения II/b Второго отдела Генштаба решило не использовать Щнеховского в операции по дезинформации. Причиной такого решения послужили данные не только о его низких моральных качествах, но и реальные подозрения в «двурушничестве». Позже выяснилось, что Щнеховский действительно поддерживал отношения с разоблаченным агентом абвера Яниной Витте-Фестенбург. Обратившись ранее к своему родственнику Збигневу Ж. с просьбой о сборе интересующей абвер информации, она попала в разработку польской контрразведки.
В ходе проверки было установлено, что Я. Витте-Фестенбург является активным немецким агентом и уже успела завербовать Щнеховского для работы на абвер. Ответственным сотрудником для организации работы с ним был назначен Г. Горачек, выступавший под рабочим псевдонимом «доктор Мюллер». Было установлено, что с июля 1932 года до момента ареста Витте-Фестенбург Щнеховский успел передать абверу значительный объем информации военного характера: технические описания новых образцов вооружения, порядок использования шифров в ВМС Польши, подробные карты портовых сооружений и транспортной инфраструктуры полуострова Вестерплятте и т. д. После проведенного расследования дело Щнеховского было передано в суд, который 30 января 1935 года приговорил его к смертной казни[193].
Польская разведывательная служба в 1930-е годы также не оставалась у немцев в долгу. На проведение разведывательных операций по Восточной Пруссии в числе других был нацелен располагавшийся в г. Млаве постерунок офицерски № 1. В мае 1930 года он вошел в состав экспозитуры № 3 (г. Быдгощ) и просуществовал до мая 1937 года, когда был расформирован, а личный состав и задачи по разведке были переданы в ПО № 7.
Район разведывательного изучения постерунка № 1 включал всю территорию Восточной Пруссии и распространялся на участок польской границы от Данцига до Литвы. Зона его ответственности была поделена на так называемые «охранные пояса», включавшие районы Голдапа, Даркемена, Ангебурга, Олетцко, Лыкка, Летцена, Йоханнесбурга, Ортельсбурга, Алленштайна, Остероде, Морунгена, Эльбинга, Мариенбурга, Штума и Мариенвердера. В 1935 году конфигурация «охранных поясов» этого постерунка была несколько изменена в округах Эльбинг, Мариенвердер, Штум[194].
В деятельности быдгощской экспозитуры № 3 в начале 1930-х годов наступил временный период отсутствия значимых оперативных результатов. Большинство реализованных в конце 20-х и начале 30-х годов шпионских дел, закончившихся арестом значительного числа немецких агентов, привел к утрате возможностей по выявлению новых операций абверштелле «Остпройссен». Этим и объясняется относительная незначительность результатов работы экспозитуры.
В отчетных документах Второго отдела Генштаба констатировалось, что в 1932 году акции немецкой разведки, проводимые в польском прикордоне, экспозитурой не выявлены. Отсутствует информация о сотрудниках и местах расположения немецких спецслужб в Восточной Пруссии. Гораздо лучше было изучено состояние органов германской пограничной стражи и полиции. Кроме того, другой причиной низкой эффективности экспозитуры № 3 было отсутствие квалифицированных агентов, внедренных в интересующие польскую разведку объекты[195].
Эти недостатки были характерны для большинства постерунков офицерских, входивших в экспозитуру № 3. В тех же отчетах Второго отдела указывалось, что постерунок № 3 в Груднендзе не смог реализовать имевшиеся наработки в отношении германских объектов. Агент «549», войдя в контакт с немецкой разведкой, не смог его закрепить. В связи с прекращением сотрудничества с агентом «1082» были утрачены возможности изучения деятельности полицайпрезидиума в Данциге. Все эти обстоятельства не позволили получить новые «наводки» на действующих сотрудников абвера и, соответственно, установить объекты их заинтересованности.
Кроме того, в ряде случаев низкая результативность постерунков экспозитуры № 3 объяснялась вероятностью проникновения германской разведки в их агентурную сеть. Имевшиеся в распоряжении польской контрразведки данные указывали на то, что низкая эффективность постерунка № 2 в Гдыне объясняется подозрением, что абвер сумел взять под контроль его деятельность, перевербовав часть агентов.
О вербовочной работе постерунка № 1 за 1931 год свидетельствует число вновь привлеченных к сотрудничеству в Восточной Пруссии агентов — 20. Среди них был сотрудник германской пограничной стражи Эрнст Тормелен («673»), регулярно предоставлявший полякам информацию и документы о деятельности стражи. Фриц Кювнинг («675»), по профессии архитектор, был задействован в строительстве фортификационных сооружений. Это дало ему возможность направить своим руководителям в польской разведке большое количество разноплановой разведывательной информации[196].
С 1934 года в работе экспозитуры № 3 наметились некоторые положительные тенденции. И связаны они были с активизацией постерунка № 1 по изучению гарнизонов рейхсвера в городах Ортельсбург, Алленштайн, Растенбург и Кёнигсберг. С начала года в вышестоящие органы аппаратом было направлено 49 сообщений, касающихся различных аспектов боевой подготовки, организации частей рейхсвера и строительства военных сооружений.
В условиях начавшегося в 1934 году строительства новых и реконструкции старых оборонительных сооружений в Восточной Пруссии (Хоэнштейнская, Кристбургская оборонительные позиции) польская разведка уделяла большое внимание изучению возводимых фортификационных объектов. Так, около 40 из 49 сообщений, направленных в Центр, в той или иной степени относились к тематике строительства. В приложении к этим сообщениям было направлено 218 чертежей, схем коммуникаций, фотографий и т. д.[197].
В то время на связи у сотрудников постерунка находился ряд ценных и активных агентов, действовавших в Восточной Пруссии. Конрад Вайссгербер («5»), агент под криптонимом «527», Эмиль Вецлавский («571») были завербованы офицерами польской разведки в период с 1931 по 1933 год и в течение длительного времени оказывали полякам помощь в получении актуальной информации[198].
В 1934 году офицеры постерунка вели вербовочную разработку 15 кандидатов на вербовку из числа жителей Восточной Пруссии, завершившуюся, правда, привлечением к сотрудничеству всего двух агентов. Показателен социальный состав вербовочного контингента постерунка: 6 ремесленников, 3 военнослужащих рейхсвера, 3 рабочих, 2 партийных активиста, 1 полицейский. Основными объектами разведывательного изучения этой разведточки в 1934 году являлись комендатура 1-го военного округа в Кёнигсберге, военные гарнизоны в городах Алленштайне и Бартенштайне.
