Широкий размах, который приняла тогда постройка крепостей, потребовал большого числа людей, знакомых с каменным делом, и здесь очень скоро должен был сказаться недостаток кадров, специалистов, в особенности которые могли бы руководить строительством. Поэтому, кроме отечественных мастеров, московское правительство стремилось привлечь лучшие силы из-за рубежа, и прежде всего из Италии, мастера которой разносили свой опыт по всей Европе. Деятельность их была тем более заметна, что преимущественно они возводили соборы, терема и стены Московского кремля. Прибытие иностранцев, в особенности архитекторов, вместе с послами было редким событием и почти всегда фиксировалось летописцами, которые крайне скупо отмечали работу отечественных зодчих. Поэтому только по случайным свидетельствам можно узнать о том, что крепость в Ивангороде в 1492 году начинали строить псковичи, а в 1507 году руководит работами новгородец Владимир Тороканов, дополнивший ее стенами и башнями «Большого Бояршего города».
Не следует думать, что прославленные итальянские архитекторы и инженеры, приехав на Русь, нашли совершенно дикую страну, лишенную собственной культуры, забывшую ремесло, технику и архитектуру. Правда, огромное большинство строений в русских городах и селах были деревянными, но среди них, как в оправе, сверкали белокаменными драгоценностями соборы Звенигорода, московского Андроникова монастыря, Владимира и Боголюбова. Творцами их были духовные предшественники тех русских зодчих конца XV века, которые, отвечая на поставленную историей задачу, создавали свой национальный стиль каменной архитектуры. Он скоро нашел оригинальное выражение в церквах Москвы, Троице-Сергиевой лавры, Ферапонтова монастыря. И можно удивляться тому, как быстро была восстановлена строительная техника и архитектурное мастерство в стране, где в течение долгих лет татарского ига и феодальных распрей почти не строили каменных зданий.
Конечно, культура Италии того времени, в особенности ее выражение во внешних формах, значительно отличалась и от жизни, и от материальной культуры Московской Руси. Но приезжие итальянцы могли найти общий язык с русскими зодчими по ряду главных вопросов искусства, самого построения архитектурной формы. Русская архитектура XV века в большой степени основывалась и продолжала владимиро-суздальскую, которая сама через Византию многое унаследовала у античного искусства. Общие корни, общее начало от одного источника и должны были стать связующим звеном русской и итальянской культуры. Эту родственность почувствовал строитель Успенского собора в Московском кремле (1475–1479) болонский архитектор Аристотель Фиоравенти (хотя истолковал по-своему). Увидев соборы Владимира, он, как рассказывают летописцы, принял их за творения старых итальянских зодчих.
В области военной архитектуры русские мастера и итальянцы также должны были без особого труда понять друг друга. В Новгородских и Псковских областях, вошедших в объединенную Русь, кре^ пости давно уже строились с учетом особенностей развития огнестрельного оружия. Можно думать, что понимание требований техники военно-оборонительного дела не слишком сильно отличались и у русских, и у итальянских мастеров. Бастионы и другие сооружения нового типа только начинали входить в практику, появлялись в отдельных немногих крепостях и не получили еще широкого распространения. Процесс перехода к новой фортификации был весьма длительным, тогда только начинали сказываться последствия коренного переворота в огнестрельной технике, происшедшего в середине XV века.
Конец XV — начало XVI века — это время, когда Русь встала в один ряд с другими европейскими странами и, покончив с татарским игом, перешла от обороны к наступательным действиям на всех границах, особенно по Волге. Это, естественно, вызвало у современников подъем творческой активности как в политике и хозяйственной деятельности, так и в ряде областей культуры, искусства, архитектуры. Русским мастерам могли быть близки многие мысли и устремления приезжих итальянских зодчих, которые в эти годы жили еще идеями раннего Возрождения, поступательного движения стиля того периода, который Ф. Энгельс назвал «величайшим прогрессивным переворотом из всех пережитых до того времени человечеством».
В период Возрождения во всех областях знания стремились преодолеть средневековую схоластику и осваивать античную мудрость, Основным источником сведений о древней архитектуре был тогда написанный в I веке нашей эры трактат Витрувия, авторитет которого был неоспорим и на Западе, и у нас на Руси. В 1556 году Даниэле Барбаро считал, «что большое благо и в наши дни устраивать укрепления по предписанию Витрувия; более того, всякий, кто в современной фортификации не учтет античной практики, тот ничего не понимает в фортификации». Онисим Михайлов, автор русского воинского устава 1607–1621 годов, пишет (с. 91), что «…великий и многоискусный Витрувий… всем горододельцам и палатным мастерам отец был и корень».
В XV–XVI веках основой профессиональной выучки зодчих Возрождения становится тщательный обмер и изучение памятников Древнего Рима. Леон Баттиста Альберти полнее других выразил в своем трактате (1450) архитектурные идеи Возрождения: «…наблюдая сооружения древних… я гораздо большему научился, чем от писателей». Дальше, как бы продолжая эту мысль: «…хвалят те стены в городе Риме, в которых есть ход на половине высоты, и оставлены в подходящих местах щели, откуда скрытые стрелки поражают неосторожного и поспешного врага». Это описание целиком относится к римским стенам, построенным при императоре Аврелиане в 270–275 годы. Нижняя зона этих стен на одну треть высоты выложена сплошным массивом. На нем основана более тонкая стена, укрепленная пилонами с арками, поддерживающими боевой ход с парапетом и зубцами. В щековых стенах арочных ниш устроены амбразуры, а в пилонах проделаны проходы для свободного сообщения по всему уровню среднего боя стены, что значительно усиливало фронтальную оборону крепости.
В духе таких античных традиций была возведена ограждающая стена Нижегородского кремля — главный элемент его укреплений. Конструкция, структура и в значительной степени сам облик близки Аврелиановым стенам Древнего Рима. В обоих сооружениях нижняя часть стен сложена сплошным каменным массивом, на котором возвышаются ряды арок, несущие боевой ход. Строители нижегородских стен не стали ослаблять пилонов, устраивая в них проходы, и не сделали среднего боя в стенах, считая, очевидно, что огонь пищалей, расположенных в башнях и по верху боевого хода стен, вполне достаточен для отражения противника. Таким образом, здесь последовательно соблюдались два главных принципа, которыми руководствовались нижегородские зодчие, — максимальная прочность стен и решающая роль фланкирования.
Каменные укрепления не теряли своего значения до конца XVII столетия, поэтому можно понять, что в уставе О. Михайлова, где подводились итоги развития военного дела предыдущего столетия, строительство оборонительных стен рекомендовалось почти по той же схеме, какую мы видели и в Нижегородском кремле и еще раньше— в Аврелиановых стенах Рима. В той же главе устава (с. 95), посвященной сооружению крепостей, О. Михайлов пишет об укреплениях «Турина, который город в нынешнее время по Италии лучший именуется и от многих искусных воинов людей славим бывает». Далее он указывает на большое значение системы подошвенных боев, защищенных от действия вражеской артиллерии, поскольку их бойницы располагались почти на уровне дна рва, на необходимость устройства скрытых ходов для неожиданных вылазок осажденных и т. п.
Разрезы и структура крепостных стен: 1-Аврелиановы стены Рима; 2-Нижегородского кремля; 3-по уставу Онисима Михайлова. Схема С. Л. Агафонова
Высоту стен Нижегородского кремля строители его приняли минимально возможную — 9—10 м, как это рекомендует Альберти (т. 1, с. 141): «Мне известно, что некоторые опытные в военном деле люди утверждают, будто против силы снарядов слишком высокие стены не нужны». То же советует глава Флорентийской республики гонфалоньер Пьеро Содерини в письме от 11 сентября 1509 года архитектору Джулиано да Сангалло, который укреплял тогда пизанскую цитадель: «В настоящее время стены крепостей делают низкими, а рвы — широкими и глубокими… поэтому смотрите, как бы не выстроить таких высоких стен, которые нужно будет потом понижать. Ведь это было бы нелепо и позор для Вас».
Таким образом, то, что практически выполнено при постройке стен Нижегородского кремля, находит теоретическое обоснование и подтверждение как в несколько более позднем русском воинском уставе, так и в высказываниях западноевропейских, точнее итальянских теоретиков того же времени. К сожалению, до нас не дошли подлинные суждения русских мастеров-зодчих о своем творчестве, его основах и приемах — не сохранилось ни рукописей, ни писем, ни других документов.
