Не раньше чем подошло к концу лето, была доставлена из Норвегии новая ладья Эйндриди.
Корабль из Гокстада. Вид с носовой части
Вот тогда-то, ранней осенью, флот снялся в конце концов с якоря и отплыл к южному берегу Шотландии. Паломничество началось.
Как говорится в саге, всего в паломничестве участвовало «пятнадцать больших кораблей». Коль скоро их конструировали специально для длительных походов, то они, судя по всему, приближались к типу просторного торгового судна, а не были длинными кораблями более простой конструкции. С другой стороны, как свидетельствует наличие носового украшения на судне Эйндриди, они были, по большей части и в первую очередь, все же боевыми кораблями — вероятность битвы была такая же, как вероятность промокнуть в водяных брызгах Атлантики. Памятуя о том, что размер каждого судна был ограничен тридцатью скамьями, мы можем сделать самый грубый расчет общего количества паломников. Допустим, что на одно весло приходилось по одному человеку, и что на каждом борту была еще, по крайней мере, дюжина людей в запасе; тогда в совокупности мы получим больше тысячи человек. Для викингов это был небольшой флот: в прошлом в морские путешествия уходило гораздо больше людей. При этом примечательно то, что все путешественники в Йорсалир держались вместе в течение почти всего похода. Главную трудность в данном отношении представляла самая большая и тяжелая ладья Регнвальда, которая при сильном ветре всегда вырывалась вперед, но тащилась за кормой всех остальных кораблей при легком ветерке.
Помимо застигнувшей их в устье Хамбера плохой погоды, первым эпизодом, о котором рассказывает сага, было прибытие флота в какой-то порт на побережье Северной Франции. Там паломников встречали с распростертыми объятиями. Ярл был приглашен на берег на пиршество, а вместе с ним — столько людей, сколько он захочет. Более того, вся эта затея переросла в целую серию пиров. Во время одного из них — особенно веселого — королева этой страны, молодая и красивая женщина, приказала своим девушкам танцевать, а сама принялась прислуживать гостям, собственными руками разливая им вино. Сага представляет нам ярла Регнвальда, который никогда не был робким ухажером, одновременно держащим золотой кубок в руке и усаживающим королеву на свое колено. «Они много говорили в тот день».
После этого мы вряд ли удивимся, когда узнаем, что путешественники в Йорсалир «долго оставались в самом лучшем расположении духа». В конечном итоге, когда слухи о женитьбе уже висели в воздухе, ярл сложил с себя всякую ответственность. Он поднял свой парус, поклявшись, что по возвращении из Святой Земли станет супругом королевы. Имя ее исчезает из его стихов только спустя несколько месяцев.
Воды океана благоприятствовали им: «Когда они двинулись в путь, ветер был добрым, и они могли просто сидеть и пить, чему они были очень рады». Но скоро их поманили совсем иные приключения. Где-то в Бискайском заливе флот подошел к берегу, чтобы пополнить запасы провизии. Высадка такого количества крепких хорошо вооруженных чужеземцев поставила местных жителей перед дилеммой. Сильный аппетит гостей угрожал уморить и без того голодающую страну, но в то же время чужеземцы могли стать избавителями от местного тирана. «Имя этого вождя было Годфри. Его жилищем был замок. Он был мудрый человек и немного больной из-за своего возраста. Он… много ездил и знал много языков. Он был человек жадный и несправедливый».
Но сделка свершилась: норманнам было позволено покупать еду, при условии, что они согласятся выдворить Годфри из его крепости. Кроме того, им предлагали ее разграбить. Регнвальд провел военный совет и принялся за дело. Поскольку выяснилось, что замок невозможно взять простой атакой, было решено использовать проверенные временем норвежские методы штурма с применением огня.
Три дня ярл и его люди рубили лес и нагромождали связки хвороста у стен замка, пока епископ Вильям не вспомнил о приближении святок. «Епископ не позволил им начать штурм, пока продолжается великий праздник святок». Вслед за этим в саге следует эпизод, который подозрительно похож на историю о том, как Альфред шпионил в лагере датчан. Осажденный Годфри спустился на веревке из крепости и стал бродить среди палаток паломников, словно попрошайка, прося подаяние по-испански. Он быстро выяснил, что между Регнвальдом и Эйндриди есть разногласия и что они «разделились между собой». Перед тем как никем не узнанным вернуться в замок, он разыскал Эйндриди и заключил с ним тайный договор.
Приближался конец святок, и начался яростный штурм. Кипа хвороста была подожжена, и норманны во главе с ярлом атаковали одновременно со всех четырех сторон. «Тогда они надвинулись на твердыню с огнем и оружием. Они яростно бросились в дело. Защитники замка… лили на них горячую смолу и серу, но это принесло не много вреда людям ярла».
С подветренной стороны находился Эйндриди, который якобы шел в атаку со своими сторонниками, однако его действия скрывались дымом, который сносило в его сторону с костров. Наконец огонь прорвался через стену; «ярл приказал людям принести воду и остудить раскалившиеся камни. Тогда все сбежали со стен». Остальное было просто. Без особых трудностей крепость была взята. Те немногие из числа защитников, которые не были убиты во время первого штурма, получили свою долю, а победители собрали множество трофеев.
Однако захват замка, в целом, их разочаровал: сам Годфри и самые драгоценные вещи исчезли. Здесь кто-то вел двойную игру. Подозрение и слухи среди флотилии сконцентрировались на Эйндриди, но загадка так и не была разрешена.
Паломники расстались с освобожденной ими страной и вновь отправились в море. Однако былая страсть викингов только разгорелась. Пока они плыли на запад, «они разоряли земли повсюду в той части Испании, которая принадлежала язычникам, и добыли там много богатства».
Бискайский залив не преминул показать им пример местного шторма. Они пытались переждать его, стоя на якоре, «но корабли начали черпать воду, и все шло к тому, что они могли потерять все свои суда». Три дня спины людей были в напряжении от непрерывного таскания тюков на берег, в то время как суда погружались в море и рвались с тросов, но наконец погода прояснилась, и паломники увидели, что флот их невредим.
Вряд ли они могли пройти мимо западного берега Испании без того, чтобы по пути не доставить себе удовольствия пограбить там и сям. Однако следующая яркая картина в саге такова: флотилия движется при встречном ветре против течения к проливу Гибралтар. Затем ветер поменялся, предоставив им беспрепятственно пройти пролив при хорошей погоде. Когда они вошли в Средиземное море, Эйндриди использовал свой шанс. С пятью другими ладьями он оставил флот и растворился за горизонтом, направляясь к Марселю.
Быть может, именно из-за отсутствия проводника паломники, подойдя к африканскому берегу, «не знали, близ какой земли они находятся».
Возможно, однако, они сбились с курса только потому, что был туман и штиль: «они не могли видеть ничего дальше собственного корабля, так что мало продвинулись вперед». Так или иначе, но удача все еще была с ними. Однажды утром, когда они дрейфовали вблизи Сардинии, они заметили два странных судна, показавшиеся им в дымке столь большими, что непривычный взгляд норманна принял их за «два небольших, но крутых островка». Но это были, как догадался ярл, огромные корабли сарацинских купцов, известные как «дромонды» или «дромондарии». Легкое дуновение ветерка доказало правоту ярла: туман стал реже, паруса одного из кораблей наполнились, и он уплыл прочь.
Другой корабль, застигнутый штилем вблизи флота викингов, показался Регнвальду чрезвычайно соблазнительным. Созвав своих капитанов, он спросил, что они об этом думают. Осторожный епископ Вильям высказался первым и настоятельно советовал оставить дромонд в покое. «У них есть сера и горячая смола, которую они выльют на наши корабли и на нас самих», — учтиво предостерег он ярла. Борта дромонда — как утверждал епископ, слишком высокие, чтобы можно было взобраться на них с их низких судов, — дадут команде дромонда большое преимущество при любом виде атаки.
Против убеждающих речей епископа высказался вождь Эрлинг, первым предложивший применить огонь против замка Годфри. Новый план Эрлинга заключался в том, что если они поставят свои узкие ладьи вплотную с обеих сторон корпуса сарацинского корабля, то тогда можно будет укрыться от всех тех гадостей, которые на них будут сбрасывать.
Последнее слово осталось за Регнвальдом, который обнаружил качества дипломата. Если выяснится, что это — торговцы-христиане, то их надо будет отпустить с миром, если же, напротив, они — язычники, то, очевидно, их обязанностью как паломников будет захватить их товары и раздать часть их бедным. С этим уже нельзя было поспорить. Все присутствующие, включая епископа, сразу же принялись укреплять фальшборт и вытаскивать оружие.
