Близился конец войны, и на этом фоне ухудшались отношения Геринга с Гитлером, что вылилось в открытый конфликт за две недели до завершения Второй мировой войны. Фюрер обвинил своего наследника в провале противовоздушной обороны страны, а тот в ответ в ультимативной форме потребовал от Гитлера передать ему полномочия управления Третьим рейхом — согласно закону, принятому в 1941 году. В ответ он был арестован, но уже через несколько дней освобожден, так как охрану его передали люфтваффе.
8 мая 1945 года Геринг был арестован американскими войсками, а после Нюрнбергского процесса и приговора к казни через повешение покончил жизнь самоубийством, приняв яд в тюремной камере, — один из охранников передал ему цианистый калий.
* * *
Отталкиваясь от этого исторического события, хотелось бы поговорить об актуальных проблемах — в частности, о нацизме в России. А начать разговор лучше всего с самого простого: то, что сейчас происходит в России, — это можно назвать лишь «зародышем» или уже какой-то стадией развития русского нацизма?
Мнение по этому вопросу Александра Верховского, директора информационно-аналитического центра «Сова»:
Я бы сказал, что такого рода преступления не обязательно должны совершать нацисты. Их совершают люди, которых я бы назвал расистами, — кто ненавидит других по каким-то внешним признакам. Но среди них есть люди, которые сами себя называют национал-социалистами, у них есть национал-социалистические организации, их вполне правомерно называть нацистами. Сейчас обычно говорят «неонацисты», чтобы как-то отличать их от исторических нацистов. Конечно, масштаб совершенно не тот, и является ли это зародышем чего-то или не является, зависит все-таки не столько от их активности, сколько от общей ситуации в стране.
Например, Национальное русское освободительное движение определяет себя как национал-демократическое, и национализм там присутствует как один из элементов.
Мнение по этому вопросу Алексея Навального, сопредседателя движения «НАРОД» (Национальное русское освободительное движение):
Национализм — это один из определяющих пунктов нашей идеологии. И мы не видим здесь никаких проблем. Современный европейский национализм — это нормальная идеология, принятая в просвещенной Европе, и мне кажется, в этом смысле сейчас мы находимся в мейнстриме современного движения. Если мы говорим о нацизме в России, чтобы не погрузиться в терминологические дебри, нужно помнить о том, что нацизм — это идеология и практика национал-социализма в Германии в период с 1933 по 1945 г. И уж коль поводом для разговора послужил юбилей Геринга, то надо сказать, что Геринг был представителем истеблишмента, что его отец был близким другом Бисмарка и т. д. И в этом смысле нацизм в России — он не на излете и не на взлете. Нацизма нет. Действительно, у нас 140 миллионов человек, и полно всяких сумасшедших, бытовых антисемитов, гитлеристов и т. д.
Слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: «Согласны ли вы с тем, что Россия — для русских»? Результат: 25 % ответивших согласны с тем, что Россия — для русских, а 75 % ответивших с этим не согласны.
Эти 25 %, которые говорят, что Россия — для русских, — можно ли их рассматривать как социальную базу для возрождения или зарождения отечественного неонацизма?
Наверное, среди них есть небольшая доля неонацистов. Остальные же вкладывают в этот лозунг, звучащий очень похоже на немецкий нацистский лозунг, разные смыслы. Все зависит от того, какой смысл люди вкладывают в эти довольно туманные слова. Может быть, такой чисто расистский смысл, что Россия — для тех, кто русский по крови, а остальные тут второго сорта. Такой подход у нас встречается не так редко. Не так мало людей считают, что, по крайней мере, какие-то привилегии должны предоставляться по крови, но это не большинство. Большинство все-таки разделяет какую-то более туманную точку зрения, где и понятие «русский» определено очень нечетко.
Итак, хотелось бы каких-то преимуществ. Но каких? Кого-то хотелось бы ущемить. Может, не всех, но кого-то особенно нелюбимого — цыган, например. Они наиболее непопулярны. И взгляды таких людей нельзя назвать особенно идеологическими, это просто бытовая ксенофобия.
Но 25 % — это немало.
А, например, «Левада-центр», и это совершенно свежие данные октября 2008 года, утверждает, что лозунг «Россия — для русских» определенно поддерживают 15 %. А еще есть люди, для которых это «хороший лозунг в разумных пределах», — это еще 42 %. В сумме эти два ответа набирают 57 %.
Не являются ли эти 25 % и 57 % некоей базой для неонацизма?
Мнение по этому вопросу Алексея Навального:
Мне так не кажется. Сложно говорить, что вкладывают люди в понятие «Россия — для русских», но я думаю, что это точно не нацизм. Если бы мы расшифровали и сказали про социальный дарвинизм, как про одно из основных положений нацизма, и про освобождение жизненного пространства от расово-неверных… Если бы мы сказали: давайте оставим здесь русских, вырежем татар, всех прогоним и т. д. — думаю, процент людей, который это поддержит, будет очень мал. Чаще всего, когда люди говорят «Россия — для русских», — это бытовая ксенофобия, чаще всего это просто протест против неконтролируемой миграции. Мы знаем, что Россия находится на первом месте в Европе по количеству нелегальных мигрантов, и я думаю, эти 25 % — это просто люди, которые говорят: «Выгоняйте отсюда мигрантов». Но я уверен, что действительно серьезной базой для возникновения нацизма как политического явления это быть не может. И подтверждением моих слов, наверное, является то, что у нас есть организации нацистского характера, но нет ни одной, которая насчитывала бы хотя бы тысячу человек. Если мы вспомним времена Геринга, организацию «Союз германских рабочих» и т. д., то их были сотни тысяч. Там только тайных обществ были десятки, и они насчитывали огромное количество людей.
Те организации в Германии создавались не как нацистские в том смысле, в каком мы говорим сейчас. Но они создавались снизу. И там были уже заложены основные положения нацизма. Пресловутый социальный дарвинизм уже тогда присутствовал — на начальном этапе. Сейчас сколько-нибудь многочисленных нацистских организаций в России нет.
Но есть проблема с подсчетами и статистикой. Конечно, масштаб явления не тот, но надо делать скидку на то, что в России вообще в любой политической организации, какую ни возьми, довольно мало народа. Кроме «Единой России», конечно.
Если посмотреть, какие митинги собираются в Москве, если вычесть «Наших» и всю подобную публику, то получается, что на «Русский марш» выходит больше людей, чем на совокупный митинг СПС и «Яблока». Конечно, сегодня вообще политическая система такова, что вся оппозиция, если она даже вся объединится, все равно не представляет собой силу, способную что-то повернуть. Но это ведь не вечно будет продолжаться, когда-то ведь и политическая ситуация изменится…
И этот переход от пассивности к некоей активности может в любую сторону пойти. Например, в сторону тех, кто ходит на «Русские марши». Там ведь не обязательно нацисты, там разные люди собираются. И в каком раскладе это будет в этом «послезавтра» — мы не знаем. Поэтому это интересно и важно изучать.
Например, сейчас достоверно описать структуру националистов, неонацистов или шовинистов невозможно. Сколько этих организаций и сколько в них народа? Какая у них динамика?
У националистов нет никакого стимула объединяться в большие организации. Стимул был бы, если бы они объединились и могли бы поучаствовать в выборах, но они все равно этого сделать не могут. Поэтому тенденция к расколу явно доминирует над тенденцией к объединению.
Как видим, подобная ситуация имеет место не только у демократов. Но факт остается фактом — в России много маленьких националистических организаций. Как правило, у большинства из них нет фиксированного членства, потому что опять же оно им не нужно. Существует такая среда, когда люди переходят из одной организации в другую, состоят сразу в трех-четырех организациях, — и это типичная картина.
Можно, конечно, попытаться посчитать, сколько людей участвует в демонстрациях, — в таком явном политическом действии. Так вот, в таком действии по стране на стороне националистов (от самых умеренных до самых радикальных) участвует тысяч десять человек. А население страны — 140 миллионов.
Есть, конечно, и какое-то плохо подсчитываемое количество людей, которые принадлежат к неформальным бандформированиям, которые не ходят на митинги, а «мочат» по подворотням всех, кого они считают чужими. Допустим, это еще несколько тысяч человек. Плюс вокруг этого всегда есть некое аморфное облако, в основном молодежи, которое так или иначе им симпатизирует.
