Крымской войны. Обосновывая задачи данной войны,
лорд Пальмерстон, например, писал: «Лучшей и самой эффективной гарантией европейского мира в будущем явилось бы отделение от России некоторых приобретенных ею окраинных территорий: Грузии, Черкесии, Крыма, Бессарабии, Польши и Финляндии…» [127].
Поражение России в Крымской войне, итоги которой были закреплены условиями Парижского договора (1856), определили главное направление ее политики во второй половине XIX века. Самыми тяжелыми условиями договора для России были статьи о нейтрализации Черного моря, о запрещении ей держать там военные корабли и строить крепости. Статьи Парижского договора, например, лишали Российскую империю, державу черноморскую, возможности защиты своих южных границ при нападении враждебных государств, корабли которых могли появиться в Черном море через Дарданеллы и Босфор (нейтрализация не распространялась на проливы) [127]. Россия не могла мириться с положением, при котором ее черноморская граница оставалась незащищенной и открытой для нападения. Кавказскому региону, который царское правительство считало форпостом России на Черноморском побережье, в реализации этих планов отводилась важная роль. Данная позиция, например, наиболее наглядно выражена словами русского военного теоретика и историка генерала Р. Фадеева: «Для России Кавказский перешеек вместе и мост, переброшенный с русского берега в сердце азиатского материка, и стена, которою заставлена Средняя Азия от враждебного влияния, и передовое укрепление, защищающее оба моря: Черное и Каспийское» [128].
В связи с этим была разработана внешнеполитическая программа русского правительства, сформулированная канцлером Российской империи А. М. Горчаковым в циркулярной депеше русским послам за границей от 21 августа 1856 года. В ней содержалось облетевшее весь мир выражение: «Россия не сердится, она сосредоточивается». Это означало, что Россия собирается с силами, сосредоточивает внимание на экономических и политических вопросах, связанных с внутренним развитием государства [129].
Во внешнеполитическом плане с конца XIX века до кануна Первой мировой войны для России вновь заметно возросло значение черноморских проливов. «Морской путь через проливы является для нас важнейшей торговой артерией», – писал вице-директор канцелярии МИД России Н. А. Базили в памятной записке «О целях наших на проливах». По подсчетам Базили, в среднем за десятилетие (с 1903 г.) вывоз товаров через Босфор и Дарданеллы составил 34 % всего вывоза России. Особенно большую роль играли проливы в русском хлебном экспорте. Накануне Первой мировой войны от 60 до 70 % всего хлебного экспорта шло через проливы [130].
В военно-политическом плане по вопросу проливов Россия занимала позицию: Босфор и Дарданеллы должны принадлежать или Турции, или России. Обладание проливами какими-либо другими государствами не допускалось. И поэтому даже во время болгаро-турецкого конфликта, после занятия болгарскими войсками г. Адрианополя и вследствие этого непосредственной угрозы Стамбулу, – правительством Александра III объявляется мобилизация и выражается готовность, в свою очередь, оккупировать Константинополь, с тем чтобы это не было сделано Болгарией (к исходу XIX века окончательно ставшей союзницей Германии).
Значение Кавказа для России объяснялось прежде всего тем, что все сколько-нибудь значимые события на Европейском континенте отражались немедленно и в сопредельном ему регионе. В частности, с появлением в Европе нового центра силы – Германской империи – и с началом ее экспансии на восток на рубеже XIX – ХХ вв. несколько сглаживаются противоречия в регионе между Великобританией и Россией. Их почти вековое соперничество в Персии сменилось своего рода партнерством. Теперь уже Россия и Великобритания, члены военно-политического блока Антанта, стремились не допустить в регион третью державу – Германскую империю. Вследствие этого в 1907 и 1915 гг. были достигнуты русско-английские соглашения, юридически закрепившие разделение сфер влияния и определившие возможность контроля этих двух держав над всеми политическими и социально-экономическими процессами в Персии.
Данный период характеризуется активизацией политики Великобритании, обусловленной стремлением превратить Иран в британский протекторат как территорию, непосредственно прилегающую к британским владениям в Индии. Российское правительство в этом плане преследовало в регионе иные цели, обусловленные наличием нефтяных концессий России в Иране, а также тем, что Россия стала накануне Первой мировой войны основным экономическим партнером Ирана. Вследствие заключенных договоренностей с Великобританией и в 1907 году непосредственно с шахским правительством Россия получила возможность контролировать развитие военно-политической обстановки в северных провинциях Ирана, опять отличавшихся своей нестабильностью. Распространяя свою юрисдикцию на северные районы Ирана, российское правительство тем самым предпринимало меры для нераспространения революционных процессов из Ирана на соседний Азербайджан.
Безусловно, важным для России было также и то, что создавались гарантии безопасности самого кавказского региона от вторжения турецких или германских войск. Поэтому, несмотря на объявленный с началом Первой мировой войны правительством Ирана нейтралитет, его территория использовалась всеми участниками конфликта, в первую очередь Россией и Великобританией. Накануне войны правительство Николая II надеялось, что Турция также сохранит свой нейтралитет. Однако подписанный в последующем германо-турецкий договор, а также направление в Турцию военной германской миссии Л. Сандерса с правами командующей инстанции определили Закавказье как один из основных театров предстоящих военных действий. Правительство Турции в данном случае преследовало реваншистские цели – овладеть не только Закавказским регионом, но и всем Кавказом, распространить свое влияние на мусульманские регионы Поволжья. Таким образом, противостоящий Антанте «Четверной союз» в Закавказье, вследствие вовлечения в него Турции, стал угрожать всему югу Российской империи.
Решение о вступлении Турции в войну против России оказалось для нее судьбоносным. Примечательно, что против этой войны выступал и сам султан Порты Махмуд V. Но поскольку власть султана в Турции после революции 1908 года была лишь номинальной, решение о войне с Россией принималось лидерами правящей партии младотурков «Единство и прогресс», и в частности непосредственно Энвер-пашой, убежденным сторонником германской ориентации. Тем не менее номинальный глава государства оказался прав. На кавказском театре военных действий ударами Кавказской армии уже к началу 1915 года Турция была практически выведена из войны. А поскольку необходимость участия России в военных действиях для союзников по Антанте была очень высокой, западные правительства во время Первой мировой войны шли ей на все уступки. Это позволило практически через 100 лет вновь в российской политике поставить вопрос о реализации «греческого проекта» Екатерины II. В сентябре 1914 года в беседе с английским и французским послами министр иностранных дел России С. Д. Сазонов заявил, что при заключении мира русские должны обеспечить себе раз и навсегда свободный проход через проливы. Официальные требования России, связанные с османским «наследством», были изложены в меморандуме от 4 марта 1915 года. Согласно этому документу, в состав Российской империи должны были войти «Константинополь, европейские владения Турции до линии Энос – Мидия, часть азиатского
