дипкурьеров. Все было спокойно. Пассажиры еще спали.
Поезд быстро приближался к Риге. Налет было намечено совершить как можно ближе к городу, чтобы после нападения осталось возможно меньше времени для поднятия тревоги. Сразу же по остановке поезда в Риге надлежало скрыться в вокзальной суете.
Как только поезд тронулся со станции Икшкиле (Икскюль) и до Риги оставалось 28 километров, то есть около получаса езды, бандиты вошли в вагон № 2 и быстро направились в сторону купе, занятого советскими дипкурьерами…
Предполагалось, что вся операция займет 5-10 минут. Так оно и случилось: но с результатами, которого налетчики никак не ожидали. Нападение провалилось. Провокация с далеко идущими политическими целями не удалась.
Провокация эта дала осечку не потому, что была плохо рассчитана. Все было подготовлено очень тщательно. Но одна из фатальных ошибок английских и польских организаторов налета состояла в том, что они мерили внешнюю политику Советского Союза по своей мерке. А по этой буржуазной мерке выходило, что Советское правительство должно было поступить так, как поступило бы, скажем, английское правительство: то есть, как минимум, либо потребовало бы за нападение и убийство огромную компенсацию, либо поставило неприемлемые, унизительные для Латвии требования, начало бряцать оружием, накаляя обстановку, может быть, даже разорвало дипломатические отношения, в результате чего мог вспыхнуть вооруженный конфликт. Этого как раз и домогались мастера международных провокаций.
Прямо с вокзала Покровский и Седых поспешили к Яровицкому. Едва успели доложить о провале, полковник-лейтенант спросил: что с Габриловичами? Узнав, что они мертвы, военный атташе немного успокоился.
Тут же составили шифрованное донесение в Варшаву, в соответствующее управление генштаба полковнику Байеру. Обсудили возможность разоблачения. Срочно связались с Фридрихсоном, а тот в свою очередь – с прокуратурой. Договорились, что следствие будет поручено следователю Эвансу, известному своими связями с белоэмигрантскими кругами; его задача была ясна: организаторы не должны быть названы, следствие затягивать всячески.
…И новый провал
Потерпев провал, поджигатели войны не успокоились. Предпринимается еще одна попытка добиться своей цели. 1 марта 1926 года полпредство СССР в Латвии получило следующее письмо (сохранен стиль подлинника):
«Я плохо владею русским языком, надеюсь, нижеследующее вы поймете.
Несколько лет назад, когда нынешний министр президент К. Ульманис был, также вокруг него вербовалось изысканное офицерство.
В этом кругу упомянутых офицеров разного оружия, которые своим смертельным врагом считали социал-демократов и коммунистов. Потом, когда социал-демократы все более усиливали свои шансы на завладение правительственным рулем в Латвии, общество офицеров, которых числилось около 30 человек, начиная с лейтенанта и кончая двумя генералами во главе с Карлом Ульманисом, хотели совершить милитаристский переворот в Латвии и провозгласить Ульманиса Карлом Первым».
Далее в письме говорилось: «…должен сказать, что офицеров, которых подозревали в заговоре, судили не как заговорщиков, но им привязывали разные, совсем к заговору не относящиеся дела.
…Вообще цель нынешних заговорщиков вокруг Ульманиса – готовить переворот в Латвии. Я это знаю потому, что состою с ними в близкой связи…
А братья Габриловичи не криминальные разбойники. Оба брата давно знакомы с политической авантюрой и даже состояли в политотделе Латвии как тайные агенты. Во время их курсов (шоферских) в Риге они состояли там. Так же как их брат, офицер, который был сподвижником Ульманиса, были известны как смелые и надежные лица в кругу заговорщиков.
Мне точно известно, что вместе с ними в поезде находились еще два офицера в цивильном, которые следовали от станции Штокмайсгоф на ст. Икскюль и сообщили Габриловичам о курьере СССР.
Эти мои строчки кажутся вам может быть неясными, но уверяю, через месяца три вы мне поверите. Я абсолютно беспартийный чернорабочий, который зарабатывает 2–3 лата в день и для политики интереса не имеет. Сообщаю вам все же потому, чтобы вы могли раскрыть эту тайну убийства, что наше правительство хочет маскировать грабежом.
…Ребячество латвийского правительства доказывает, что оно слабо в своей силе и поэтому негодно для управления людьми. Это меня злит, и поэтому я сообщаю, что есть в действительности. В случае если бы хотели какие-нибудь словесные пояснения и, быть может, документальные, тогда публикуйте в газете „Яунакас зинас“ в анонсе следующее: „Вальденроде № 5, приходите“. Я каждый день эту газету читаю…»
С первого взгляда был виден провокационный характер письма этого «чернорабочего», якобы не имевшего никакого отношения к политике. Все это напоминало дешевый детектив и, видимо, было направлено на новую попытку запутать следы преступления.
Однако объявление в «Яунакас зинас» было дано, и 15 марта в полпредство явился этот «Вальденроде № 5», оказавшийся молодым, лет 25–26, человеком, одетым под рабочего и игравшим роль «искреннего нашего друга», заинтересованного в раскрытии заговора.
В полпредстве он называл себя уже Гарри Янковасом и повторил содержание письма. В беседе с сотрудниками полпредства путался, но добавил, что помимо того, что Габриловичи были агентами полиции, они были также членами тайной офицерской организации, по заданию которой и произвели нападение.
Он сообщил так же, что тайная офицерская организация обещала Габриловичам выдать вознаграждение в размере 50 тысяч рублей. Аванс в размере 25 тысяч был выдан. Далее Янковас заверил, что, несмотря на то что он является членом тайной организации, в полпредство пришел без ее ведома. В заключение «чернорабочий» заявил, что резкое выступление Советского правительства в связи с нападением внесло бы смятение в ряды как латвийского правительства, так и латышского общества. Этим воспользовалась бы тайная офицерская организация для свержения нынешнего правительства Ульманиса.
По словам Вальденроде-Янковаса, на стороне заговорщиков находились 1-й Либавский и 3-й Митавский полки. Во главе заговора стояли генерал Баллодис и полковник Тютес.
О показаниях Янковаса полпредство немедленно довело до сведения латвийского правительства. Хотя провокационный характер их был очевиден, требовалось выявить цель, которую ставили организаторы этой новой затеи. Организуя посылку письма, якобы разоблачавшего организаторов нападения на дипкурьеров, видимо, имелось в виду в действительности другое, а именно: внушить советским властям мысль, что в Латвии существует большая антиправительственная организация, в которую вовлечены руководители армии и даже большая часть вооруженных сил, что подготовляется государственный переворот. Предполагалось что после сообщения о заговоре, подкрепленного для большей достоверности посылкой в полпредство подставного лица, советское правительство пересмотрит сделанное им тогда предложение о гарантировании неприкосновенности границ прибалтийских государств.
Сам факт нападения на дипкурьеров должен был, по мысли организаторов диверсии, крайне отрицательным образом отразиться на позиции СССР в отношении латвийского правительства. А латвийским правительством это будет расценено как уже реальное изменение позиции CCСP, как намерение его перейти к самым решительным действиям; что в свою очередь вынудит Латвию искать защиты в Балтийском союзе.
