Первой фиксированной системой амплуа в России считается «Роспись», составленная в 1766 году Екатериной II. Согласно «Росписи», в императорской труппе полагалось иметь актеров и актрис следующих амплуа: первый, второй, третий трагические любовники; первый, второй, третий комические любовники; пернобль (благородный отец); пер-комик (комический старец); первый и второй слуги; резонер; подьячий; два конфиданта (наперсника); первая, вторая и третья трагические любовницы; первая, вторая комические любовницы; старуха, первая и вторая служанка; две конфидантки (наперсницы). С годами этот список менялся, но основа его оставалась незыблемой до середины XIX века
На этот счет есть и иное мнение. По предположению П. К. Губера, одна из Екатерин в Дон-Жуанском списке А. С. Пушкина — именно Семенова.
Дом в Санкт-Петербурге, на Невском проспекте, построенный в 1759–1761 годах Ф.-Б. Растрелли и перестроенный в 1829–1830 годах для В. В. Энгельгардта, обладателя огромного состояния, унаследованного от Г. А. Потемкина. С домом Энгельгардта связаны эпизоды драмы М. Ю. Лермонтова «Маскарад». Ныне в доме располагается Малый зал Санкт-Петербургской филармонии.
Между прочим, Пушкин тоже принял участие в споре Семеновой и Колосовой и даже написал на Колосову эпиграмму, за которую позже долго вымаливал прощения:
Все пленяет нас в Эсфири:
Упоительная речь,
Поступь важная в порфире,
Кудри черные до плеч,
Голос нежный, взор любови,
Набеленная рука,
Размалеванные брови
И огромная нога.
Медаль работы выдающегося мастера Тимофея Иванова с вычеканенным именем победительницы конкурса ныне хранится в Эрмитаже. На лицевой ее стороне — рельефный портрет Екатерины И, на оборотной — орел, парящий над Невой.
Между прочим, Сергей Григорьевич был не обделен литературным талантом, писал стихи и прозу, причем на трех языках — русском, французском и польском. В обществе он слыл величайшим остроумцем. Среди его выдумок — оперная труппа, состоящая из одних мужчин, которые, однако, исполняли и женские роли. Нередко эта труппа давала спектакли в доме княгини Натальи Петровны на Малой Морской улице, который вошел в историю как «дом Пиковой дамы».
Село Большие Вязёмы в XVI веке были родовой вотчиной Бориса Годунова, позднее загородным дворцом Дмитрия Самозванца. В 1694 году Петр I в благодарность за верность во время стрелецкого бунта подарил село боярину Борису Голицыну, и оно надолго закрепилось за Голицыными.
Принцип игры в фараон и ландскнехт один и тот же. Выигравший определяется совпадением или несовпадением карты, открытой банкометом, с картой понтера.
Приверженцы свергнутого с престола в 1688 году английского короля Якова II и его потомков, сторонники восстановления на британском престоле дома Стюартов.
Одна из них нашла отражение в едкой и по понятным причинам долго не печатавшейся эпиграмме Пушкина:
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал
Не отличался в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый …».
Упоминаемый в эпиграмме генерал-адъютант князь Алексей Орлов был незаконным сыном Федора Орлова — одного из знаменитых братьев Орловых, вознесших Екатерину II на престол. Позже Алексей Федорович весьма отличился при подавлении декабристского восстания, лично возглавив атаку на мятежников.
Дуэль четверых (фр.).
На толкование этих слов нетрезвого Каверина (будто они имеют какое-то значение) историки и литературоведы потратили немало времени, но почти все в конце концов склоняются к версии Жандра, что сказано было не «редька», а «репка», а сладкая репа, дескать, была лакомством у народа, не имеющего доступа к иным сладостям. То есть сказанное следует толковать так: «Вкусно ли тебе, Вася?» Согласно другому, более позднему толкованию, таким образом Каверин напомнил несчастному Шереметеву о кадетской традиции вручать кадету, который на маневрах первым свалился с лошади, орден в виде репы.
О, несправедливая судьба! (фр.)
Брянский Яков Григорьевич (1790–1853), актер и театральный педагог.
Пушкин пишет Антону Дельвигу в ноябре 1828 года: «Петр Маркович здесь повеселел и уморительно мил. На днях было сборище у одного соседа; я должен был туда приехать. Дети его родственницы, балованные ребятишки, хотели непременно туда же ехать. Мать принесла им изюму и черносливу и думала тихонько от них убраться. Но Петр Маркович их взбудоражил, он к ним прибежал: Дети! Дети! Мать вас обманывает — не ешьте черносливу, поезжайте с нею. Там будет Пушкин — он весь сахарный, а зад его яблочный, его разрежут и всем вам будет по кусочку — дети разревелись: Не хотим черносливу, хотим Пушкина. Нечего делать — их повезли, и они сбежались ко мне, облизываясь — но, увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили…»
Между прочим, Глинка умудрился, когда сочинял романс, потерять автограф стихотворения, который в свое время Пушкин преподнес Керн при прощании в Тригорском.
Первым гипотезу о том, что за инициалами Н.Ф. И. скрывается Наталия Федоровна Иванова, высказал литературовед В. В. Каллаш (1866–1918). Дальнейшее обоснование она получила в работах советского литературоведа И. Л. Андроникова (1908–1990).
Так традиционно называют военное учебное заведение, в котором учился Лермонтов. Полное его название — Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. В литературе (особенно в биографической литературе, посвященной поэту) о Школе говорится нелицеприятно — упор делается на царившем в ней солдафонстве. Между тем это элитное военное училище, созданное специально для дворян, не имеющих военной подготовки, однако желающих по окончании частных пансионов или университетов поступить в гвардию, на протяжении почти ста лет, вплоть до революции 1917 года, — не раз поменяв название — входило в число самых престижных военных учебных заведений России.
Николай Иванович Кривцов (1791–1843), герой Отечественной войны 1812 года — в сражении при Кульме ядром ему оторвало ногу выше колена. С 1817 года знакомый Пушкина, адресат его стихотворений. В письме Кривцову от 10 февраля 1831 года Пушкин весьма откровенно — как возможно только близкому другу — пишет о женитьбе: «…Бог ведает, когда и где судьба сведет нас опять. Мы не так-то легки на подъем. Ты без ноги, а я женат. — Женат — или почти. Всё, что бы ты мог сказать мне в пользу холостой жизни и противу женитьбы, всё уже мною передумано. Я хладнокровно взвесил выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого. Молодость моя прошла шумно и бесплодно. До сих пор я жил иначе как обыкновенно живут. Счастья мне не было. Il n’est de bonheur que dans les voies communes [Счастье можно найти лишь на проторенных дорогах (фр.)]. Мне за 30 лет. В тридцать лет люди обыкновенно женятся — я поступаю как люди и, вероятно, не буду в том раскаиваться. К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчеты. Всякая радость будет мне неожиданностию».
Это дружеская шутка, связанная со сватовством к Россет пожилого князя С. М. Голицына, — у героини Гюго был старый муж.
Многое говорит в пользу того, что Александра Осиповна была в это время любовницей Николая I, и это, надо думать, несколько облегчало такого рода просьбы. Семейное предание о ее близости с императором в свое время пересказал автору этих строк и правнук Смирновой-Россет — Михаил Георгиевич Смирнов.
Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, герцог де Ришелье (1766–1822), в России известный как Эммануил Осипович де Ришелье, дюк Ришелье. Прапраправнучатый племянник знаменитого кардинала Ришелье. Был камергером короля Людовика XVI. В годы Великой французской революции эмигрировал — сначала в Австрию, потом в Россию. В 1803 году был назначен градоначальником Одессы, в 1805 году — генерал-губернатором Новороссийского края. Участвовал в войне с Наполеоном. В 1814 году стал премьер-министром правительства Людовика XVIII.
