Война на юге
Осенью 1735 года Россия неожиданно начала войну против Турции. В XVIII веке это была вторая – после Прутского похода 1711 года – русско-турецкая война. А всего же два века противостояния, с 1676 по 1878 год, турки и русские проливали кровь друг друга в одиннадцати войнах в общей сложности тридцать лет. Это была борьба за господство над Черным морем, Балканами, Кавказом, за победу одних религиозных принципов над другими. Борьба с «неверными» за расширение земель ислама была для другой стороны борьбой с «басурманами», за изгнание их из Константинополя, который уже для десяти поколений турок был родным Истамбулом.
Главнокомандующий русской армией Миних составил план войны, которая через четыре года должна была закончиться торжественным вступлением русских войск в Константинополь и водружением креста на Святую Софию – поруганную святыню православия. Как и много раз позже, жизнь показала нереальность подобных планов, хотя начало войны было успешным: весной 1736 года сдался Азов и в мае наступил черед вассала Турции – Крымского ханства. Русские войска через Перекоп вторглись на Крымский полуостров. Так начался последний акт драмы русско-крымских отношений. Ему предшествовали жестокие набеги татарских орд на южные пределы России, годы достаточно мирного соседства, но никогда эти отношения не становились дружественными. Крым воспринимался в России как «гнездо разбойников», и теперь Миних получил указ разорить его дотла. Русские войска беспрепятственно углубились в Крым, татары отступили в горы, запылали крымские аулы и города, был разграблен и сожжен великолепный ханский дворец в Бахчисарае. Но вскоре повальная смертность от дизентерии, жары, недоедания стала опустошать ряды русской армии, и она поспешно покинула Крым, устилая путь трупами своих солдат. Впоследствии в ходе войны русские еще дважды вторгались в Крым, уничтожая все, что не удалось уничтожить в первый раз.
В военных действиях против Турции, которые развернулись в Причерноморье и Молдавии, преимущество было на русской стороне: в 1737 году был взят Очаков – важнейшая турецкая крепость в Причерноморье, в 1739 году турки потерпели поражение под Ставучанами, сдали Хотин и Яссы. Но война все же шла не по плану Миниха. Потери были огромны – не менее ста тысяч человек, причем люди чаще гибли не под пулями турок и стрелами татар, а от болезней, непривычно жаркого климата. Ведение боевых действий было не продуманным, снабжение армии – из рук вон плохим. Миних не сумел приспособиться к особым условиям войны на юге, не щадил солдат, которые, повинуясь указам фельдмаршала, двигались по степи в огромном каре и от жары, пыли, усталости и голода замертво падали прямо в строю.
Но самым серьезным недостатком Миниха было полное неумение использовать результаты достигнутых побед. Все завоеванные крепости (кроме Азова) пришлось оставить, каждая кампания начиналась не с завоеванных рубежей, а из глубокого тыла. Не были согласованы военные действия со вступившей в войну Австрией.
Неудачной была и дипломатическая работа правительства Анны Иоанновны. На Немировском мирном конгрессе 1738 года туркам были предъявлены чрезмерные территориальные требования, не обеспеченные соответствующими им победами оружия, и переговоры сорвались. Белградский мир 1739 года, заключенный от имени России французскими дипломатами, не был победоносным. Россия получила лишь Азов, некоторые территории на Украине и надежды на будущий успех в новой войне за Черноморское побережье, так как южное направление с той поры стало наиболее перспективным и многообещающим для имперской политики России.
Дела внутренние, царице скучные
Если рассказ о внешней политике времен так называемой «бироновщины» не оставляет сомнений в том, что в царствование Анны Иоанновны имперские интересы Российской империи оставались в центре внимания правительства, как и в другие времена, то теперь нужно коснуться дел внутренних, для императрицы скучных. Эта политика была сформулирована под сильным влиянием событий начала 1730 года, точнее – под влиянием дворянского движения. Пойти на политические уступки дворянам и поделиться с ними властью царица, разумеется, не могла, но и не учитывать их многочисленные претензии к самодержице также не решилась. Это и определило направление внутренней политики на 1730-е годы. Именно тогда российскому дворянству, которое – если следовать за обличителями «бироновщины» – должно было стонать под игом иностранных эксплуататоров, начинают делать такие послабления, о которых при Петре Великом было трудно и помыслить.
Для начала в 1732 году по инициативе немца Миниха русские офицеры были уравнены в жалованье с иностранцами – до «бироновщины» русские на тех же должностях получали в два раза меньше. В 1736 году вышел указ, который, по мнению С. М. Соловьева, «составил эпоху в истории русского дворянства». Указ отменял прежние, петровские условия пожизненной службы дворян. Теперь дворянин мог до двадцати лет прохлаждаться дома, а не тянуть солдатскую лямку с четырнадцати-пятнадцати лет. По новому закону срок службы дворянина был ограничен двадцатью пятью годами, более того – дворянин мог оставить одного из своих сыновей дома «для содержания экономии». Это была подлинная революция в служилых обязанностях русского дворянина.
Теперь дворянин мог поступить в организованный в 1731 году Минихом Кадетский корпус и по окончании его выйти офицером, не проходя долгого и мучительного солдатства в гвардии.
Еще более важными для дворян стали указы 1730 и 1731 годов. Они отменяли петровский указ о единонаследии, по которому право получать отцовское наследство имел только один – старший – сын, а все остальные должны были искать пропитание на службе. Теперь, при Бироне, этот крайне тягостный для дворян петровский закон был отменен. Тем самым были сняты важные ограничения с распоряжения земельной собственностью. Эти указы расширяли права дворян, приближали их к знаменитой грамоте о вольности российского дворянства 1762 года.
В 1730-е годы не пошатнулось и экономическое положение России. Наоборот, во времена «бироновщины» оно продолжало улучшаться, и о нанесении какого-то ущерба национальной экономике не могло идти и речи. Если в 1720 году Россия выплавила 10 тысяч тонн чугуна (а Англия – 17 тысяч), то в 1740 году выплавка возросла до 25 тысяч тонн (а в Англии – до 17,3 тысячи). Выплавка чугуна на Урале с 1729 по 1740 год выросла с 253 до 416 тысяч пудов, вывоз железа за аннинское время увеличился более чем в пять раз, а хлеба – в 22 раза. Резко увеличились и объемы торговли через Петербург и другие порты.
В 1739 году было принято новое горно-промышленное законодательство – Берг-регламент, над которым работал саксонский горный специалист Шемберг. Этот закон резко стимулировал промышленное предпринимательство, началась массовая приватизация казенной промышленности – путь, по которому в конце своего царствования пошел Петр Великий.
В целом экономика, построенная Петром на преимущественном использовании крепостного труда, в аннинское время продолжала развиваться, укрепляя самодержавный режим и всю структуру социальных отношений.
1730-е годы были временем оживления Петербурга: державность всегда была не только его внешней чертой, но и стимулом его процветания. В аннинское время строительству столицы уделялось внимания не меньше, чем при Петре Великом. Для Анны Иоанновны город стал тем же, чем и для других царей, – резиденцией, парадным въездом в империю. И денег, и сил для его украшения не жалели.
Ныне мало что осталось от аннинского Петербурга. Уже давным-давно снесены Летний и Зимний дворцы императрицы, и уже нельзя взойти по белокаменной лестнице в тронный зал Зимнего с плафоном, расписанным Луи Караваком, изящными хрустальными люстрами и голубыми изразцовыми печами. Здесь, сидя на троне, Анна Иоанновна принимала послов, устраивала торжественные приемы и праздники. Исчез, будто растворился в воде, Подзорный дворец, построенный на крошечной косе в устье Фонтанки. Он казался сказочным замком, выплывающим из водных глубин. Его зеркальные окна ярко горели золотом на закате.
Но кое-что все же сохранилось. Летом 1733 года освятили Петропавловский собор, и великий основатель города под полом его нашел, наконец, вечный покой. Были открыты Кунсткамера, а затем и здание Двенадцати коллегий работы Доменико Трезини. Иван Коробов построил новое Адмиралтейство, и на нем засверкал золотой шпиц с корабликом.
В 1736 и 1737 годах два сильных пожара уничтожили петербургский «шанхай» – хаотичную слободу у Адмиралтейства. Специальная комиссия под началом Петра Еропкина – талантливого ученика итальянского архитектора Чиприани – разработала новый проект застройки центра города. Именно Еропкин придумал трехлучевой «каркас» материковой части города: три длинные першпективы – Невская, Вознесенская и Средняя (Гороховая) «вытекали» из единого центра – Адмиралтейства, а их расходящиеся «лучи» были связаны цепью улиц, проспектов и площадей, так что, двигаясь, например, по Садовой, и до сих пор можно трижды увидеть золотой кораблик Адмиралтейства.
