Уже в начале сентября 1570 г. стало известно о появлении татар под Новосилем и Рыльском. В середине сентября пришли сведения о походе Девлет-Гирея на Тулу и Дедилов. Зимой 1571 г. было решено полностью реорганизовать систему обороны южных границ. Осуществлять эти мероприятия должен был виднейший полководец князь М. И. Воротынский. 16 февраля 1574 г. он подписал устав сторожевой и станичной службы. Новая оборонительная система (Засечная черта) должна была сочетать подвижные элементы с крепостями. Стремясь не допустить реализации этого плана, Девлет-Гирей в апреле 1571 г. двинулся на Москву, пользуясь бедственным положением России. 1571 год выдался очень тяжелым для страны. Снова свирепствовал голод. Моровая язва, по словам англичанина Дженкинсона, «похитила тогда около трехсот тысяч человек».3 Чума охватила не только Россию, но и соседние страны, в том числе Польшу.
Крымское войско, насчитывавшее от 40 до 200 тыс. человек, быстро продвигалось на север. Девлет-Гирей сжег тульские посады, разбил под Серпуховом опричный отряд Я. Ф. Волынского. 16 мая Грозный двинулся было к Серпухову, но многие опричники не вышли на службу, и испуганный вестями о быстром продвижении хана царь из-под Серпухова стремительно направился через Александрову слободу к Ярославлю, а потом бежал в Белозерский монастырь. Девлет-Гирей 23 мая неожиданно появился под стенами столицы, куда прибыли государевы воеводы, расположившиеся на улицах Якиманке, Таганском лугу, на Большой улице (ведшей от Варварки к пристани), за Неглинной.
По распоряжению хана крымцы подожгли посады, прежде всего за Неглинной. Поднявшаяся буря разнесла огонь на Арбат и Кремль, где сгорели все церкви и деревянные дворы. После взрыва Пушечной избы загорелся и Китай-город, выгоревший дотла. В огне и дыму погибли И. Д. Вельский, М. И. Вороной-Волынский и многие другие воеводы. Испугавшись «пожарного зноя», Девлет-Гирей отступил от Москвы, захватив огромное количество имущества и пленных. А вскоре, вдоволь намолившись в северных монастырях, в сожженную столицу вернулся Грозный. Город лежал в пепле и развалинах. «Не осталось ни одного деревянного строения, даже шеста или столба, к которому можно было бы привязать коня», — рассказывают Таубе и Крузе. Лишь кое-где торчали каменные трубы. Весь город был наполнен обугленными трупами. Чтобы очистить его, пришлось «наряжать посоху» (вспомогательные отряды) из других городов. Число жертв было огромно. Ведь в Москву, спасаясь от нашествия крымцев, собрались беженцы (по разным подсчетам — 100–120 тыс. человек) из ближайшей и дальней округи. По словам Дженкинсона, поход Девлет-Гирея на Россию в 1571 г. стоил жизни 300 тыс. человек.
Московская трагедия заставила Грозного быть гораздо уступчивее во внешнеполитических вопросах. На переговорах с крымскими послами в июне 1571 г. он соглашался на создание в Астрахани полунезависимого от России княжества. Еще до пожара, на переговорах с английским представителем Робертом Бестом он дал согласие на восстановление торговых привилегий англичан в России.
Поход Девлет-Гирея ясно обнаружил небоеспособность опричного войска. Опричная политика, основывавшаяся на безжалостном грабеже и уничтожении крестьянства, завела страну в тупик. Росло запустение, вызванное бегством крестьян, опричными «правежами», голодом и мором. Решительный перелом в истории опричнины относится к лету 1571 г. Сразу же после похода Девлет-Гирея был казнен главнокомандующий опричным войском князь Михаил Черкасский. Погибли и другие опричники, мнимые и действительные виновники военных неудач. Были казнены князь В. И. Темкин-Ростовский, неудачно оборонявший Москву от крымцев, В. П. Яковлев, отличившийся при осаде Ревеля грабежами и убийствами. Более ста видных опричников были отравлены царским лекарем Елисеем Бомелием. Опричнина была обезглавлена.
В то время как летели головы ближайших сподвижников царя, он сам занимался поисками очередной невесты. Из 2 тыс. девушек в июне 1571 г. он выбрал дочь коломенского сына боярского Марфу Собакину. На свадьбе 28 октября 1571 г. присутствовали Малюта Скуратов, его зять, молодой опричник и будущий царь, Борис Федорович Годунов, родич Малюты Богдан Яковлевич Вельский. Третья супруга Грозного пробыла на царском троне всего 15 дней. 13 ноября она умерла.
В декабре началась война со Швецией, продолжавшаяся две недели. В состав русского войска входили отряды казанских князей, чуваш и мордвы. Однако царь внезапно выразил готовность вести мирные переговоры при условии, если Швеция передаст России Ревель и все свои ливонские земли.
Одновременно со шведской войной продолжались мероприятия по укреплению южной границы. Здесь возводились новые «засеки». Точно устанавливались обязанности отдельных полков и воевод по охране рубежей. На юг было отправлено около 20 тыс. объединенного войска. Надеясь на силу оборонительных сооружений, Грозный потребовал в январе присылки полномочных крымских послов и не дал никакого ответа на требование хана создать полунезависимое Астраханское ханство. Весной 1572 г. мероприятия по укреплению южной границы продолжались. Была построена подвижная крепость Гуляй-город.
Весной 1572 г. созывается церковный собор, который, несмотря на суровые постановления Стоглава, разрешил царю четвертый (неканонический) брак. Царицей стала дочь другого коломенского сына боярского Мария Колтовская. Брак не отвлек царя от мрачных предчувствий, которые овладели им в начале лета — обычную пору крымских набегов. Завещание передает его душевное состояние. «Тело изнеможе, болезнует дух, струпи телесна и душевна умножишася… в разбойники впадох мысленныя и чувственныя… сего ради всеми ненавидим есмь». Он призывает сыновей быть «заодин», настойчиво повторяет Ивану, чтобы тот не «подоискивал» удела Федора, напоминает пример Каина, убившего Авеля (столь понятный для Грозного после расправы над Владимиром Старицким) и не наследовавшего ему.4
Но царь не был бы Грозным, если бы надолго поддавался настроению отчаяния и всепрощения. Другое чувство — страх за свою жизнь — владело им более упорно. Все раннее лето он предусмотрительно хоронился от хана в далеком Новгороде. А в это время его войска во главе с Михаилом Воротынским мужественно держали оборону на юге страны. 23 июля здесь появились крымские отряды, а 27 июля крымский хан был уже на Оке. После успешной переправы передовой полк ногайского мурзы Теребердея был атакован войсками А. Хованского и Д. Хворостинина, оттесненными к Серпухову, где стоял большой полк. Обстрел из пушек Гуляй-города нанес большой урон крымцам. Их основные войска во главе с Девлет-Гиреем продвинулись было до Пахры, но остановились «в болоте», после чего хан вернулся обратно.
Решительная битва произошла 30 июля «на Молодех» в 45 км от Москвы. Русские войска расположились вокруг Гуляй-города, в котором находился Большой полк во главе с Воротынским. Стрельцы, стоявшие вокруг Гуляй-города, погибли под натиском неприятельской конницы. После этого вступила в действие и русская артиллерия. В ожесточенном столкновении ногаи и крымцы потерпели сокрушительное поражение. Попали в плен и погибли видные крымские военачальники, погиб предводитель ногайской конницы, попал в плен главный крымский воевода Дивей-мурза. Захваченное у одного из русских пленных послание московского наместника с сообщением о подходе новой большой рати из Новгорода панически испугало Девлет-Гирея, и, сделав неудачную попытку отбить своих мурз, во время которой были убиты его сын и внук, он бежал в степи. Большая часть оставленных им «крымских людей» была перебита, захвачена в плен или утонула в Оке. Победа была полная. Замыслы Девлет-Гирея отторгнуть от России Казань и Астрахань провалились.
Победа смешанного земского и опричного войска показала его силу по сравнению с чисто опричными войсками. Штаден прямо связывает ликвидацию опричнины с битвой при Молодех. «С этим пришел опричнине конец, и никто не смел поминать опричнину, виновного обнажали по пояс и били кнутом на торгу. И все земские, кто [только] оставался еще в лживых, получили свои вотчины, ограбленные и запустошенные опричниками».5
Летом 1572 г. мысли Грозного были заняты открывшейся перспективой занятия польского трона им самим или царевичем Федором. 7 июля 1572 г. умер польский король Сигизмунд II Август, и литовские паны, чтобы отвлечь Грозного от военных приготовлений, начали поговаривать о желательности его избрания на престол в Речи Посполитой. Незадолго до отъезда из Новгорода Грозный направляет послов в Швецию, которые должны были напугать короля походом, намечавшимся на декабрь. Это была еще одна неудачная попытка решить ливонский вопрос мирными средствами. Шведские представители так и не появились.
Военные действия 1572 г. показали, что опричнина полностью изжила себя. Этим годом и принято датировать ее конец. Имена опричников на века остались в памяти народной как имена палачей и душегубов. Первым из них стал Малюта Скуратов. В конце жизни он занимал видное положение при дворе. Выдав замуж дочерей, он породнился с братом царя — И. И. Глинским и его любимцами — Б. Ф. Годуновым, Д. И. Шуйским. У истоков опричнины стояли такие деятели, как Алексей и Федор Басмановы, князь Д. И. Вяземский. Храбрые и опытные воители, как показало дело под Рязанью, они были безжалостными палачами. Ради спасения своей жизни Федор Басманов не остановился перед убийством собственного отца. Жестокость и распущенность слуг были под стать самому царю. «Прескверные паразиты и маньяки», «прегнуснодейные и богомерзкие Бельские с товарищи», «опришницы кровоядные», по определению Курбского, вошли в историю как символ насилия и беззакония. В. И. Ленин применял термин «опричники», говоря о слугах самодержавия, палачах освободительного движения. В разгар революции 1905 г. он писал: «Старый порядок разбит, но он еще не уничтожен, и новый, свободный строй существует непризнанный, наполовину таясь, сплошь да рядом преследуемый опричниками самодержавного строя».6
