Историческая традиция приписывает честь открытия прецессии Гиппарху (190—125 гг. до н.э.)[66], блестящему математику и астроному эллинистической эпохи, жившему во II веке до н.э. Однажды ночью, ведя наблюдения за звездным небом, Гиппарх заметил некую новую звезду в том месте, где еще накануне никаких звезд не было. Он внес в свой «каталог» около 1100 известных ему звезд, расположив их по небесной широте и долготе. После этого он сравнил свою карту звездного неба с картой, созданной одним греческим астрономом более 150 лет тому назад. Вычислив, что все звезды за это время сместились приблизительно на 2°[67], Гиппарх назвал это изменение положения прецессией.
Трудно поверить, что древние египтяне, проводившие тщательные наблюдения гелиакального восхождения основных звезд, ничего не знали о прецессии до тех пор, пока идея о ней не пришла в голову Гиппарху. Известно, что египтяне проводили переориентацию своих храмов по звездам через каждые 200—300 лет, когда в результате прецессии храм переставал соответствовать изменившемуся положению звезды, на которую он первоначально был ориентирован. Как обнаружил Локьер, Большой храм в Луксоре на протяжении многих веков своего существования претерпел целых четыре крупномасштабных переориентации. «Это изменение ориентации, - писал Локьер, - представляет собой одну из самых поразительных особенностей, наблюдаемых в древнеегипетских храмах».
Зная величину влияния прецессии на положение Солнца и звезд, Локьер мог определять время строительства храмов и прочих сооружений, установив, когда расположение небесных светил совпадало с ориентацией древних монументов. В итоге он обнаружил, что древнеегипетские памятники часто оказываются куда более ранними, чем это считают египтологи. Древние египтяне, по-видимому, поступали точно так же, ориентируя свои сооружения по астрономическим объектам, чтобы увековечить меняющуюся картину небес в каких-то иных монументах, чем храмы, возможно -в Великой пирамиде.
Древнее небо древних богов
Труд Локьера вызвал серьезное противодействие в научных кругах, в особенности - у египтологов-классиков того времени, не имевших основательной научной подготовки. Дело в том, что археоастрономия даже спустя несколько десятилетий была не в чести и не пользовалась доверием. Положение в этой области практически не менялось вплоть до конца XX века, когда она получила широкую известность благодаря публикациям популяризаторов темы тайн Великой пирамиды, которые обратили пристальное внимание на странную особенность монументов на плато в Гизе: три пирамиды расположены не по одной линии.
Это особенно хорошо заметно на снимках пирамид с воздуха. Возьмите линейку или карандаш и соедините между собой вершины пирамид Хуфу и Хафре - и вы заметите, что пирамида Менкаура, что называется, выбивается из ряда. Поскольку строители пирамид строго выдерживали ориентацию этих монументов по сторонам света, соблюдая квадратную форму оснований и перпендикулярность углов, это отклонение не могло быть случайностью. Но ради чего строители пирамид сознательно нарушили стройность шеренги пирамид в Гизе?
Ответ на эту загадку нашел Роберт Бьювэл, инженер-строитель бельгийского происхождения и вместе с тем уроженец Египта. Однажды ночью, когда он любовался звездным небом над Аравийской пустыней, его друг обратил внимание, что особенно ярко выделяются три звезды, составляющие так называемый Пояс Ориона. Наименее яркая из них несколько отстоит от оси, образуемой двумя яркими звездами. Внезапно Бьювэл осознал, что перед ним своего рода небесный план необычного расположения трех пирамид в Гизе: монументы как бы воспроизводили на земле Пояс Ориона как по расположению, так и по относительной величине.
В этом выборе не было ничего банального или тривиального. Люди эпохи Древнего царства знали некоторые из привычных нам созвездий, но - знали их под другими названиями. Наш Орион соответствует их Осирису - идентификация, лежащая в основе религиозных представлений в IV и III тысячелетиях до н.э. В той религиозной мифологии, которая господствовала в Древнем Египте, история об Осирисе занимала центральное место, подобно тому как в христианстве центральное место занимает Иисус, а в иудаизме - Моисей и исход из Египта.
Осирис был старшим сыном Нут, богини неба; он считался и богом, и человеком. Возмужав, Осирис стал правителем Египта и, следуя древней царской традиции, женился на своей родной сестре - Исиде. Разумеется, Осирис считался добрым царем. Он распространял в своем царстве ма'ат (истину и справедливость) и с помощью своего визиря, Тота, также почитаемого в качестве божества, познакомил египтян с цивилизацией и процветанием и научил жить честно и счастливо. Однако доброта Осириса повергла в ярость его брата Сета, который предательски умертвил Осириса и рассек его тело на множество кусков, которые разбросал по всему Египту.
Исида спешно собрала все до единого кусочки тела супруга со всех концов страны и соединила их. После этого, возвратив мужа на короткое время к жизни, Исида совокупилась с ним и зачала сына. Осирис же, исполнив свое главное назначение, превратился в звезду, именуемую Орион, а Исида, вынашивая их будущего сына, который получил имя Гор, нашла убежище от Сета в непроходимых нильских болотах. Гор вырос и стал сильным молодым царевичем; вскоре он бросил Сету вызов, предложив ему решить в поединке, кто из них должен править Египтом. Бой между дядей и племянником оказался поистине ужасным: Гор потерял один глаз, а Сет лишился гениталий. В итоге Гор вышел победителем и стал фараоном Египта.
Эта история, с ее характерными темами борьбы добра и зла, гибели и воскрешения, возмездия и восстановления справедливости в следующем поколении, породила особую религиозную этику, соблюдавшуюся фараонами. Каждый последующий фараон, включая и Хуфу, рассматривал себя как новую инкарнацию (воплощение) Гора - борца, сражавшегося за восстановление гармонии и справедливого порядка в Египте. После своей смерти фараон Гор превращался в Осириса и, как и самый первый бог древнеегипетского пантеона, возносился на небо и обретал свое место среди звезд.
В ближайшие годы после той ясной ночи под небом Аравийской пустыни Бьювэл вместе с писателем Эдрианом Джилбертом приступил к работе над книгой «Мистерия Ориона», продолжая исследования взаимосвязи между Великой пирамидой и мифом об Осирисе-Орионе. Бьювэл понял, что звездная карта Ориона выходит далеко за рамки плато в Гизе, включая в себя все крупнейшие пирамиды, возвышающиеся на берегах Нила от Дахшура до Абу-Роаша, причем сам Нил выполняет роль Млечного Пути. Это была поистине величественная панорама. Не пренебрегая более мелкими деталями, исследователь особо отметил тот факт, что стены шахт, проходящих в теле Великой пирамиды и идущих от камеры Фараона и камеры Царицы, облицованы изображениями звезд, что подчеркивает связь с Орионом. Северная шахта из камеры Фараона ориентирована на альфу Дракона, южная шахта - на Пояс Ориона. Что касается двух шахт из камеры Царицы, то северная из них ориентирована строго на бету Малой Медведицы, а южная - на Сириус, священную звезду самой Исиды. По расчетам Бьювэла, эти ориентации соответствовали реальным позициям звезд ок. 245 года до н.э., что очень близко к общепринятой дате возведения Великой пирамиды и подтверждает данные ортодоксальной египтологии.
Но все оказалось не так просто, когда Бьювэл исследовал прежние положения звезд на небосводе, учитывая прецессию и возвращаясь на многие тысячи лет назад. Вернувшись к эпохе ок. 10 400 года до н.э., Бьювэл обнаружил, что «звезды пояса Ориона, видимые к «западу» от Млечного Пути, с неожиданной точностью согласуются с положением и ориентацией трех пирамид в Гизе!». Бьювэл продолжает: «Ок. 2450 г., когда была возведена Великая пирамида, имела место несомненная корреляция, поскольку Пояс Ориона наблюдался на востоке в момент гелиакального восхождения Сириуса, то есть отмечалось совпадение «меридиана с меридианом», когда две системы [68] совмещались, идеально совпадая друг с другом. То же самое имело место, когда мы, люди, ок 10 450 г. до н.э. впервые увидели Пояс Ориона». Указанная дата знаменует «начало великого цикла прецессии, имевшее место в 10450 г.». Зная сам факт и скорость прецессии и следуя грандиозному плану, дошедшему до них через тысячелетия, не могли ли египтяне времен IV династии зафиксировать и увековечить период так называемого Первого явления Осириса (ок. 10450—10 500 гг. до н.э.) посредством расположения своих величайших архитектурных монументов на плато в Гизе? По всей видимости, так оно и было.
Единственное, что заставляет относиться скептически к гипотезам Бьювэла, как он сам признает, - это то, что его датировка слишком близко совпадает с некоторыми моментами платоновской хронологии, в частности - датой гибели Атлантиды, а также указанным известным парапсихологом Эдгаром Кейси временем строительства Великой пирамиды туземными египтянами, которым помогали переселенцы из Атлантиды. Подобные увязки лишь укрепляют позиции критиков. Гипотезы Бьювэла вызывают скептическое отношение в официальных кругах египтологов не столько в силу их кастовой солидарности, сколько потому, что они показывают, что египтяне эпохи пирамид - и даже гораздо ранее - знали явление прецессии задолго до того, как это допускает официальная историография. Но прецессия - это лишь малая частица тех знаний, которыми обладали египтяне.
