секретарь ЦК грузинской компартии Мжаванадзе всегда активно поддерживал Брежнева, и Леонид Ильич это учел. В 1972 г. ему исполнилось 70 лет, и его как бы по возрасту отправили на пенсию. На его место был поставлен Эдуард Шеварднадзе. В Грузии он возглавлял МВД. Но если мы знаем, что Алиев был выдвиженцем Цвигуна, то чьим ставленником являлся Шеварднадзе, остается в тени. Возможно, Брежнев не хотел откровенного усиления роли КГБ и для «равновесия» хотел подыграть своему любимцу, министру внутренних дел Щелокову. Но Шеварднадзе ранее подчинялся Щелокову только по службе, а по своему складу «политика новой формации» был ближе к Андропову. Новый лидер компартии Грузии объявил кампанию по борьбе с коррупцией и теневой экономикой. За полтора года слетели со своих постов 20 министров, 47 секретарей райкомов и горкомов, 10 председателей райисполкомов и их заместителей. Многие были арестованы, попали под суд. Но и здесь серьезные наказания получила лишь мелкая сошка. Вместо одного правящего клана стал складываться другой.
В том же году пришлось сменить партийное руководство в Киеве. Но там причина была иная. Первый секретарь украинской компартии Петр Шелест добился очень солидных успехов в сельском хозяйстве и промышленности. Потому что украинские села не громились, в отличие от российских, и на развитие украинских предприятий правительство не скупилось в средствах. Но Шелест скрыто поощрял национализм. Насаждалась «украинизация» образования, выпускались соответствующие книги, строились «историко-культурные» музеи и заповедники. Шелест покровительствовал националистическим писателям, режиссерам, поэтам. Один из них, Дмытро Павлычко, бывший боец ОУН, впоследствии вспоминал, что глава компартии Украины регулярно принимал его лично: «Шелест меня часто учил: прикуси язык! Шелест – это же Мазепа!» Да, примерно так. Ведь бывшие бандеровцы и те, кто с ними сотрудничал, давно были реабилитированы, судимости им сняли. Теперь их вдруг стали принимать в районные, городские органы власти.
Но за Шелестом присматривал председатель Совета министров Украины Владимир Щербицкий, давний приятель Брежнева по Днепропетровску. А ставленником Щербицкого был председатель украинского КГБ Федорчук. Они собрали материал, доложили. Леонид Ильич, как обычно, шума не поднимал. Шелест был снят «в связи с переводом на должность заместителя председателя Совета министров СССР». Вроде бы даже с повышением уехал в Москву. Его место занял Щербицкий. А через год, опять же по-тихому, Шелест сам написал заявление об уходе на пенсию, и его вывели из Политбюро.
Однако от народа оставалось скрытым не только это. Обозначилась опаснейшая проблема в высшей советской верхушке. В 1970-х быстро стало ухудшаться здоровье Брежнева. Сказывались перегрузки, «разрядки», экономическая неразбериха. И даже дома он не мог полноценно отдохнуть. Любимая дочь, Галина, давно уже пристрастилась погуливать, выпивать, меняла мужчин. В семье происходили скандалы, истерики. Галину специально свели с подполковником милиции Юрием Чурбановым. Брежневу он понравился, возникла надежда, что дочь наконец-то остепенится. Чурбанов быстро пошел в гору, стал заместителем министра МВД. Но дочь опять задурила, ее тянуло в привычный для нее мир «богемы», в пьянки, а о супруге она пренебрежительно говорила: «Я люблю искусство, а мой муж – генерал». Солдафон «не того круга».
Но и сам Брежнев не хотел осознавать своего возраста, «молодился». Любил выпить в товарищеском кругу (хотя никогда не напивался). Увлекался и женщинами (супруга привыкла к таким мимолетным слабостям). Последней его «пассией» стала в 1973 г. медсестра Нина Коровякова, обслуживавшая Генерального секретаря. Уж какая там «любовь» могла быть в 67 лет, другой вопрос. Но Леонид Ильич хорохорился, а семье Коровяковой это шло на пользу – получили квартиру, ее муж, офицер КГБ (как и сама медсестра), стал полковником. Она присутствовала на застольях Брежнева с членами Политбюро, сопровождала его в загранпоездках. Однако лечение нервных нагрузок, к которому привык Леонид Ильич, нембутал и другие сильные снотворные стали оборачиваться бедой. Все чаще проявлялись приступы астении.
Врачи предписывали Генеральному секретарю строгий режим поддержания здоровья, категорически запретили снотворные препараты. Но верная Нина давала их. Да и режиму их «любовь» не способствовала, организм разрушался. К 1975 г. Брежнев превратился в развалину. Возникла реальная опасность, что в любой момент он совсем сломается. И закрутились интриги! Самым вероятным преемником считался Подгорный. Сам он на захват власти никогда не претендовал. Но был человеком недалеким и неумным. А «разрядка» подогрела его честолюбие. Переговоры на высшем уровне возглавлял Брежнев, но он был партийным руководителем, с точки зрения международного права «никем». Документы подписывали Косыгин или Подгорный. Он загордился.
Председателя Президиума Верховного Совета в СССР неофициально называли «президентом», и Подгорному захотелось закрепить этот ранг. Поставить себя на одном уровне с президентами США. Его помощники несколько раз обращались в редакцию «Правды», чтобы фамилию Подгорного печатали с титулом «президент». Главный редактор Зимянин отказывался, но позвонил сам Подгорный, настаивал, чтобы в отчете о его встрече с избирателями написали «президент СССР Подгорный». Зимянин ответил, что по Конституции такой должности нет: «Не могу, Николай Викторович. Звоните сами в ЦК партии» (Белорусская деловая газета. Минск. № 1481. 19 ноября 2004).
Подгорный начал проявлять активность и среди врачей, вызнавал о здоровье Генсека, а в разговорах с другими членами руководства старался поднять тему, что Брежневу худо. К «президенту» на случай его возвышения решил заблаговременно пристроиться Полянский. Но озаботилась группировка Суслова, а подкоп подвел Андропов. Слух о том, что Подгорный рвется к власти, запустили к Брежневу не напрямую, а окольным путем – через Киев, через Щербицкого.
В это время и сам Леонид Ильич спохватился, что надо взять себя в руки. Предстоял XXV съезд партии – по всей стране и во всем мире будут смотреть. Генеральному секретарю требовалось быть в относительно хорошей форме, несколько часов простоять на трибуне, читая отчетный доклад. Брежнев потребовал у Чазова, чтобы до съезда врачи поправили его состояние. Но о том, каким образом это сделать, Чазов совещался не только с врачами, а с Андроповым. До сих пор все попытки удалить от Леонида Ильича Нину Коровякову были неудачными. Теперь врачи фактически поставили Брежневу ультиматум, и он вынужден был согласиться. Его отвезли на правительственную дачу в Завидово, под строгим контролем врачей здоровье стало улучшаться. Леонид Ильич плавал в бассейне, гулял, начал выезжать на охоту, заниматься делами [181, с. 260–267]
В феврале 1976 г. открылся XXV съезд. И почти никто из делегатов или простых граждан СССР не догадывался, какими трудами врачей стал возможен доклад Брежнева. В нем подводились итоги девятой пятилетки – национальный доход вырос на 28 %, валовой объем промышленной продукции на 43 %, сельского хозяйства на 13 %… Цифры, конечно, были подтасованы. Промышленная продукция действительно выросла. Нефти за границу качали больше. Построили
