После долгого молчания я услышал, как он двигается вокруг, что-то бормоча себе под нос, затем его шаги удалились. Но далеко ли?
Вытянув руку, я почувствовал траву, песок, скалы, потом обрыв. Он мог быть высотой в несколько дюймов, а мог быть и в пятьдесят футов. Я лежал спокойно, думая.
Кто я? Чертов дурак! Почему я не ответил старику? Что он мне сделал? Он позаботился о Молли.
Можеь быть, я потерял сознание, может быть, заснул, но когда открыл глаза, было светло. Я мог осмотреться. Наверное, меня разбудил свет, но скорее всего - шестое чувство человека, живущего в диких, нехоженных местах.
Открыв глаза, я что-то услышал - тихий шепот трущейся о камни материи. Кто-то в джинсах или грубой одежде, подкрадывался, подползал, скрываясь между валунами, а я лежал под скальным выступом высотой всего два фута. Лежал там, где едва мог двинуться, да еще с простреленной рукой.
Тот, у кого дружеские намерения, приближался бы по прямой, без уловок, не обращая внимания на звук своих шагов. Ну, а если кто-то хотел убить меня?
Неизвестный приближался сзади. Со мной, должно быть, произошло так: я, наверное, упал между этими скалами, вроде как перевернулся и попал в это углубление под скалой и под козырек скалы, и вот я лежал на спине, окровавленная сторона головы - у открытой части козырька, левая рука с ножом подогнута под тело.
Я хотел двинуть правой рукой, но почувствовал такую боль, что чуть не вскрикнул. Здесь неудача. Тяжелое положение. Нож в руке, но если бы неизвестный остановился сбоку иначал стрелять, я был бы конченным человеком.
Меня прошиб пот. Самое худшее то, что я не мог двигаться. Я даже не знал, смогу ли встать - может быть обе ноги у меня сломаны. Я был в сознании недостаточно долго, чтобы убедиться, что они в порядке, однако ноги болели так же сильно, как и рука.
Кто бы это ни был, он хочет убить меня. Я зажмурил глаза.
Старик не был молодым, но он был жилистым и сильным. Я знал много шестидесятилетних, которые могли дать фору большинству молодых. Мне надо действовать быстро, очень быстро.
По лицу струился пот. Почему бы не постараться выбраться из щели? Потому что у него есть револьвер, и он будет стрелять. У меня тоже был револьвер, но правая рука не слушалась. Положение серьезное. Если я выберусь отсюда...
Должен выбраться. Молли у них. И Молли не будет знать, в какую заварушку попала, пока не станет слишком поздно.
Кругом было тихо. Что случилось? Где он? Ждал ли он там, откуда мог меня увидеть? Возможно наблюдает за мной, стараясь заметить искорку жизни? Видит ли он мое дыхание?
Через узкие щелки прижмуренных глаз я уловил движение. Старик стоял здесь, футах в десяти, наполовину в тени, наполовину на солнце, наблюдая за мной. Я видел только одну его руку. В ней был нож.
Уже лучше, чем револьвер. С ножом я мог потягаться. Однако у меня не было возможности двигаться, маневрировать. Преимущество было на его стороне.
Теперь он стоял ближе, продвигаясь очень медленно. Он двигался легко, как змея. И смотрел за мной. Настороженно. Каждый мускул напряжен.
Конечно, он не догадывался, что его подозреваю. Откуда он мог догадаться?
Теперь он был футах в четырех около моих ног.
- Жив? Ты еще жив, Тэлон? Или как она тебя там называла? Майло? Нам нужна была помощница, Майло. Давно никого не было. Бесс уже надела на нее железки. Бесс это может. Наручники на запястьях, кандалы на ногах, и она еще может работать. Иногда, правда, они становятся упрямыми, но после хорошей порки все быстро проходит.
Он ждал, наблюдая за моей реакцией. Внезапно он поднял руку и собрал с камня немного пыли, и в тот момент, как он ее бросил, я понял, что он попытается сделать. Пыль упала на мое лицо, на закрытые глаза, но я не поморщился.
Он дал мне секунду предупреждения, и я успел настроиться.
- Значит, умер, да? Или близок к этому. Ну, мы сейчас посмотрим.
Пусть он был старым, но двигался он, как кошка. Один быстрый шаг, нож поднят, а я ничего не могу сделать, потому что моя рука зажата под телом.
Я со всей силы ударил его ногой в верхнюю часть бедра. Он отшатнулся и нож прошел мимо.
Мне удалось освободить левую руку с ножом. Он хотел отступить назад, но я повернутым вверх лезвием пропорол ему внутреннюю сторону предплечья. Мой нож был острым, как бритва, и вошел глубоко. Старик вскрикнул и качнулся назад, хватаясь здоровой рукой за револьвер.
Он начал вынимать его. Дуло вышло из кобуры, стало подниматься...
Я бросил нож. Нас разделяло менее семи футов, и я швырнул нож в старика.
К этому времени я выбрался из щели и стоял на ногах. Я бросил нож сильно, с ладони из-под руки, лезвием вправо. Я не жалуюсь на свои силы, и в свое время мне приходилось кидать ножи. Лезвие вошло ему в живот под пряжкой ремня, вошло легко и глубоко, по самую рукоятку. Как в масло.
Удар ножа остановил его. Он опять вскрикнул, почти как ребенок, и уронил револьвер. Он сделал полшага назад, глядя на торчащую из живота рукоятку, будто не мог поверить случившемуся. Наверное, так оно и бывает. Наверное, когда человек много убивает, он начинает верить, что с ним этого произойти не может.
Он схватился за рукоятку, затем отвел руки. Его "Оу-у-у" прозвучало больше по-женски, чем по-мужски. Старик посмотрел на меня и сказал:
- Нет, ты не можешь. Ты просто не можешь! Это не...
Не знаю, почему я сказал это, но мысль вдруг сделалась ясной и отчетливой. Вероятно, она ждала своего часа многие годы после того, как я услышал, что рассказал Па.
- Что насчет Дитя Луны? - спросил я. - Что ты с ней сделал?
Он непонимающе уставился на меня.
- Дитя Л... Она работала, - сказал он. - Работала, пока мы не устали от нее. Бесс, она немного ее побаивалась. Та все время смотрела. Ждала своего часа. На ней тоже были кандалы.
Он упал на колени, а я ступил вперед, оттолкнул его, отобрал револьвер и вытащил свой нож.
Многих людей я жалел, но не его. Скольких он убил, в то время как те думали, что он друг?
И Молли. Она все еще была на ранчо, у его жены. Если Молли вообще до сих пор жива.
Глава двадцать третья
Выбравшись из скал, я внимательно осмотрелся вокруг. Моя лошадь, конечно же, убежала и была уже на полдороге к ранчо старика, но как насчет его лошади? Он должен был оставить ее привязанной где-нибудь поблизости.
Молли была пленницей жены старика и пока, возможно, не имела представления, в какую неприятность она попала.
Следы хозяина ранчо были едва видны, Но я нашел один, определил длину шага по высоте роста, поискал вокруг, нашел другой. Проследить его путь по тпечаткам сапог отняло бы слишком много времени, поэтому я искал, в основном, там, откуда они вели. Ярдах в пятидесяти росло несколько небольших деревьев, виднелись кусты, и я направился в ту сторону, неся, несмотря на боль в руке, его револьвер.
Конь старика оказался привязанным в кустах позади той рощицы. Сев в седло, я стал искать отпечатки копыт, пока не сообразил, какой дорогой он приехал.
Молли проснулась холодным серым утром, открыла глаза и посмотрела на белый потолок. Какой-то момент она тихо лежала. Предыдущим вечером она так устала, что как бы ни беспокоилась о Майло, тут же уснула.
Она повернула голову. В комнате не было окон, стены были голые, без картинок, без ничего. Она стала приподниматься, и что-то звякнуло.
Испугавшись, она села, и опять что-то звякнуло, и что-то холодное коснулось ее кожи. Она посмотрела, не веря своим глазам. Она была скована наручниками.
Железный обруч вокруг каждого запястья, их соединяла толстая цепь длиной около двух футов. На лодыжках тоже были железные обручи и около трех футов цепи между ними.
Ее обуял ужас. Что?..
Дверь в комнату открылась, и появилась Бесс.
- О, ты проснулась? Давно пора. Черт возьми, девчонка, ты любишь поспать! Я не знала никого, кто спал бы так долго!
- Что произошло? Что вы со мной сделали? - Молли показала ей скованные руки.
- А, это! Ими мы сковываем девушек. Если их не сковать, они всегда пытаются бежать. Не знаю, что происходит с девушками в наши дни. Они такие беспокойные! Всегда хотят убежать!
- Пожалуйста, отпустите меня! Мне нужно узнать, что случилось с Майло. Ведь он может быть ранен.
- Сейчас этим занимается Дики. - Она очень приятно улыбнулась. - Если он не ранен, Дики о нем побеспокоится. Он всегда о всех беспокоится. Ты знаешь, он у меня такой доскональный! Очень доскональный. Мы так рады, когда кто-нибудь приезжает. Я уже привыкла, что в доме всегда есть девушка, и не очень-то привыкла заботиться о себе самой.
- У вас были такие же девушки?
- О да! Разумеется. Не много. Всего три. Та индейская девушка была первой, но я ее боялась. Она была такая подлая! Все время наблюдала за мной. Мне кажется, она хотела убить нас, и это после того, как мы ей дали прекрасный дом и все такое прочее. Люди такие неблагодарные!
Молли была холодна и рассчетлива, она поняла, что попала в беду, а Майло, хоть она и не хотела этому верить, возможно, мертв. Если дело обстоит именно так, она должна убежать отсюда сама.
