Ознакомительная версия.
Единственный способ решения колониальной проблемы по Нкруме – «колониальные народы должны полностью уничтожить всю экономическую систему колониализма посредством завоевания политической независимости. Достижение политической свободы откроет путь к экономическому и социальному прогрессу. Этого невозможно добиться, находясь под чужеземным господством»[286].
Для завоевания независимости Нкрума предложил политическую программу, составленную по марксистским рецептам. Главным он считал создание массовой партии и политическое просвещение масс. Основу и главную силу партии он видел в «рабочем движении, фермерах (сельскохозяйственные рабочие и крестьяне) и молодежи». Ее цель – в «полном и окончательном уничтожении колониализма и прекращении иностранного империалистического господства»[287].
В 1945 г. завоевание африканскими колониями независимости казалось утопией. Нкрума «сказку сделал былью». В 1949 г. он вернулся в Золотой Берег и создал Народную партию конвента (НПК). В 1957 г. под руководством Нкрумы она привела Золотой Берег к независимости. Золотой Берег стал Ганой, первой освободившейся колонией в Африке южнее Сахары.
«Европейская колонизация – вот причина страданий столь многих африканцев»
Нкруме не удалось издать брошюру «Вперед, за свободу от колониализма!» в Лондоне, не смог найти издателя. Она увидела свет лишь в 1962 г. В написанном тогда предисловии автор, президент Ганы, подчеркнул, что он полностью разделяет свои изложенные 17 лет назад взгляды на «бесчеловечную природу империализма и колониализма»[288].
Жесткой критикой колониализма пронизаны и вышедшие вскоре его работы «Африка должна объединиться» (1963 г.) и «Коншиенсизм» (1964 г.). «Европейская колонизация, – утверждал Нкрума, – вот причина страданий столь многих африканцев». «Колониальный раб» – истинный носитель «бремени белого человека»[289].
Все беды и напасти начались с приходом европейцев. Эти «разбойники-мореплаватели» нашли в Африке «красивые, процветающие города, чьи обитатели на свою погибель разрешили им беспрепятственный въезд в них». В число африканских государств, исчезнувших «в результате длительного процесса европейского проникновения и грабежа», у Нкрумы попали средневековые империи Мали и Сонгаи, которые были ослаблены междоусобицами и восстаниями социальных низов, сделавшими их легкой добычей марокканцев и туарегов[290].
Затем триста лет работорговли с ее «катастрофическими последствиями для развития Африки». Она по Нкруме – дело рук исключительно европейцев. А как же африканские государства, получавшие значительный доход от поставки чернокожих рабов в европейские форты на побережье? Та же Конфедерация Ашанти на территории современной Ганы[291].
Потом колониальный раздел Африки и империалистическая эксплуатация континента: «Для всех без исключения империалистов колониальная политика стала средством достижения одной цели – эксплуатации порабощенных территорий ради возвеличивания метрополий. Все они хищники, все подчиняли нужды порабощенных стран своим собственным интересам, все ограничивали права и свободы человека, все прибегали к репрессиям, грабили, угнетали. Они отнимали у нас нашу землю, нашу жизнь, наши природные богатства и наше достоинство. Все империалисты – без исключения – не оставляли нам ничего, кроме нашего негодования, а впоследствии и нашей решимости стать свободными и снова ходить, как все остальные люди, с высоко поднятой головой»[292].
Для Нкрумы символ колониального наследства – «голые стены – единственное, что я и мои коллеги нашли в замке Кристианборг, прежней резиденции английского губернатора, когда мы официально заняли это помещение». Колонизаторы оставили ганцам «ограбленную и нищую» страну: «Трущобы и нищета в городах, невежество и суеверия в деревнях. Большие пространства, невозделанные и необитаемые, а среди населения свирепствовали болезни на почве недоедания. Шоссейных и железных дорог было мало. Всюду царила беднота и отсталость, не хватало технических знаний. Свыше восьмидесяти процентов населения было неграмотным, а те школы, какие были, пичкали детей кашкою империалистической пропаганды, абсолютно не соответствовавшей ни нашей истории, ни нашим нуждам. Промышленность и торговля почти полностью были в руках колонизаторов»[293].
Если оценивать колониальное наследие Ганы, руководствуясь объективными фактами и в сравнении с другими африканскими колониями, получается, что оно должно было вызывать не только «негодование» ганцев. Золотой Берег подошел к независимости с развитым товарным сектором экономики (крупнейший в мире экспорт какао-бобов, мощная горнодобывающая промышленность), наиболее высоким в Тропической Африке доходом на душу населения (на уровне Мексики), лучшим образованием и здравоохранением, солидным валютным запасом (200 млн ф. ст.)[294]. Отчасти это признал и сам Нкрума: «Фактически Золотой Берег и по уровню народного образования, и по уровню здравоохранения стоял значительно выше большинства других колоний»[295].
Впрочем, это принципиально ничего не меняло: «Корень зла в том, что колонизаторы не хотели обратить наши богатства на развитие страны. Они эксплуатировали наши природные ресурсы, но доходы от эксплуатации шли не нам, а в метрополию. Именно в этом заключается ответ тем экономистам, которые утверждают, что об империализме надо судить не по тому, что он берет, а по тому, что он оставляет; это также ответ тем, кто выставляет напоказ наследство в виде школ, больниц и дорог, которые оставили нам миссионеры и колониальные правители»[296].
Нкрума призывал изучать колониализм «в свете фактов»[297], но сам не признавал очевидный факт, что получил колониальное наследство, которое не было помехой развитию и могло быть обращено во благо Ганы. А чем тогда объяснить экономические трудности руководимой им страны – убыточность государственных предприятий, провал насаждаемой сверху кооперации крестьянства, огромные затраты на сооружение престижных дорогостоящих объектов, развал торговли, дефицит товаров, повышение цен и налогов, рост инфляции, обесценивание национальной валюты? Собственными ошибками и просчетами? Это равносильно политическому самоубийству. Проще и выгоднее списать все проблемы на проклятое колониальное прошлое.
Африканцы плохо работают? Виноваты колонизаторы: «Какие стимулы могли быть у африканского рабочего при колониальном режиме, когда все его усилия тратились только на обогащение чужеземцев? За последние двадцать лет африканские горняки постоянно увеличивали добычу меди в Северной Родезии; однако за каждый пенс прибавки к заработной плате им приходилось отчаянно бороться. Освобожденные от колониализма, африканские рабочие скоро покажут всему миру, на что они способны, так же как это показали рабочие России и Китая. Ведь русских и китайцев, когда они жили при старых режимах, считали не способными создать современные индустриальные страны»[298]. Выходит, что СССР и КНР при «старых режимах» были колониями?! Здесь проблема не статуса государства, суверенного или зависимого, а модернизации, трансформации традиционного общества в индустриальное.
Понимал это и Нкрума. Среди «препятствий для индустриализации» он называл африканские обычаи, которые превозносят в качестве добродетели «преданность большой семье и которые поддерживают практику семейственности и преподнесения и получения “подарков” как нечто само собой разумеющееся и как нечто благородное, что способствует благополучию семьи». Они «поощряют праздность и взяточничество», «ставят рогатки развитию способностей», подавляют «глубокое чувство индивидуальной ответственности», «мешают росту производительности труда и накоплению сбережений – этим решающим факторам для темпа развития»[299]. Вот он реальный тормоз модернизации. Но без ритуальных проклятий в адрес колонизаторов не обойтись.
«Пришел колониализм и все переменил»
Нкрума негативно оценивал социальные последствия колониализма, ибо он разрушил традиционное общество, где якобы все было наполнено гармонией и благостностью. Лицо традиционной Африки, считал Нкрума, определяло отношение к человеку, который «рассматривается прежде всего как существо духовное, изначально наделенное внутренним достоинством, целостностью и самоценностью». Оно являет собой «противоположность христианской идее о первородном грехе и падении человека». Такое понимание природы человека обусловило «коммуналистский» характер африканского общества, нетронутого колониализмом. Его отличительные черты: «изначальное равенство всех и ответственность всех за каждого», «невозможность появления классов марксистского типа», «интересы ни одной из групп не являются превалирующими, а законодательная и исполнительная власти не обслуживают групповые интересы»[300].
Ознакомительная версия.
