А в Америке ликовали дилеры «Крайслера», считая, что сотрудничество компании с одним из самых престижных автопроизводителей в мире непременно обеспечит их машинами лучшего качества и в большем количестве. Когда объявили о сделке, Джин Беннер был на дилерском аукционе подержанных авто. Вернувшись в офис, он с удивлением обнаружил у себя на столе подарок от начальства — трехконечный логотип «Мерседеса».
Детройтское руководство «Дженерал моторс» и «Форда» также решило, что вновь созданный «Даймлер-Крайслер» станет опасным соперником. Однако на тот момент обе компании сами находились на пике беспрецедентного процветания. В 1999-м Джи-эм заработала 6 миллиардов, а «Форд» — 7,2 миллиарда, поставив новый рекорд для автопроизводителя и побив собственный рекорд, поставленный десять лет назад. И все благодаря страсти Америки к внедорожникам.
И дальнейшие перспективы вырисовывались самые радужные. В начале 1999 года верхушка руководства «Форда», сгорая от нетерпения, провела закрытую демонстрацию нового автомобиля для небольшой группы сотрудников. Был типичный для детройтской зимы морозный день, и собравшиеся в продуваемой всеми сквозняками дизайнерской студии «Форда» кутались в воротники пальто. Однако, когда с новой машины сняли покрывало, не все разделили восторг отдела продаж. Некоторые просто ахнули «Боже мой!» или «Господи Исусе!». Кое-кто отпрянул назад и отвернулся.
Новым автомобилем был «форд-экскершен», самый огромный внедорожник, какой только видел свет. По размерам он приближался к небольшому номеру в токийском отеле, был снабжен десятиклапанным двигателем, весил более трех с половиной тонн и был на полных семь дюймов [47] длиннее «шеви-субурбана». Расход бензина его составлял 10 миль на галлон, [48] а при полной загрузке пассажирами, багажом и, возможно, 10 000 — фунтовой [49] моторкой на прицепе — и того больше. Пиарщики «Форда» понимали, что «экскершен» приведет «Сьерра-клаб» и других экологических активистов в истерику, но верхушка компании так и хотела перешибить «Субурбан» размером и не собиралась отдавать этому чудищу «Шевроле» все прибыли.
В конце тысячелетия для Детройта настали хорошие времена: «американские горки» кризисов и возрождений, казалось бы, закончились; японские конкуренты, измученные скандалами, колебаниями курса валют и непониманием американского аппетита на пикапы, впервые упустили инициативу. «Ниссан», страдая посредственностью автомобилей и слабостью системы управления, находился на грани банкротства. В 1999-м второй по значению японский автопроизводитель предпринял когда-то неслыханный шаг. Компания продала контрольный пакет акций лидеру французского авторынка «Рено», поставившему во главе японцев одного из собственных менеджеров.
8 января 1999 года передовица The Wall Street Journal объявляла конец XX века началом нового золотого века «Дженерал моторс», «Форда» и «Крайслера». Конечно, олигополии 1950-х и 1960-х не суждено было восстановиться, однако теперешнее разнообразие продукции на любой вкус покупателя было гораздо лучше.
2000 год стал годом дебюта не только «экскершен», но и крайслеровского хита «ПТ крузер», выполненного в стиле 1930-х и напоминавшего помесь микроавтобуса и «воронка» банды Аль Капоне. «Работать в нашей отрасли сейчас просто замечательно, — сказал газете один менеджер отдела планирования производства. — В 1980-м все олухи твердили, что мы не жильцы, и вот теперь наше производство шире, чем когда-либо».
ГЛАВА 8
С МЕСТА В ОВРАГ И УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
Детройт процветал. «Дженерал моторс» объявила, что представит на автошоу в январе 2000 года «самый большой автоэкспонат, когда-либо созданный в Северной Америке». Пиарщики компании не жалели превосходных степеней. По их заявлениям, если 230 тонн металла, потраченных на создание чудо-машины, переплавить, то можно протянуть линию длиной в семь миль. Это в 99 раз больше длины бейсбольного стадиона «Тайгерс»; это все равно что четыре раза пересечь туда-обратно мост Амбассадор между Детройтом и Канадой или пробежаться через 105 футбольных полей. И на десерт Джи-эм добавляла, что поставленный вертикально металлический прут был бы выше горы Фудзи. Получите, японцы.
Что ж, Детройт, пожалуй, заслужил право на подобные гиперболы. «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер» вопреки всему дважды буквально восстали из мертвых: в начале 1980-х и в начале 1990-х. Прибыли их достигли рекордных отметок, как и стоимость акций «Дженерал моторс» и «Форда». («Крайслер» же, войдя в состав «Даймлера-Крайслера», больше не имел собственных акций.) «Большая тройка» правила самым быстрорастущим (собственно говоря, единственным растущим) сегментом американского авторынка — сегментом малотоннажных грузовых автомобилей. В 2001 году американцы приобрели 8,7 миллиона мини-вэнов, пикапов и внедорожников и лишь 8,4 миллиона седанов, купе и «универсалов». Впервые в истории продажи пикапов превысили продажи легковых автомобилей (51 % и 49 %). По сравнению с соотношением продаж всего 20 лет назад (80 % легковых автомобилей и 20 % пикапов) такие показатели просто поражали. И все это было на руку «Большой тройке».
По крайней мере, они так считали. Два десятилетия борьбы за выживание заставили детройтцев повысить качество продукции и производительность труда, чтобы дать отпор иностранным конкурентам (которые, кстати, становились все менее иностранными по мере того, как японские, немецкие и даже корейские автопроизводители строили все новые заводы на американской земле). Однако в начале XXI века именно успех пикапов отодвинул на задний план все великие планы самореформирования, начатые было в Детройте. В области человеческих ресурсов до сих пор существовала конфронтация между СРА и автопроизводителями, особенно в «Дженерал моторс». Количество рабочих на заводах Джи-эм с 1980 по 1998 год упало с 500 до 220 тысяч. Компания же, едва избежав банкротства в 1992-м, явно не могла работать по-старому.
В ходе постоянных дебатов Джи-эм и профсоюз много раз пробовали изменить порядок их отношений, что зачастую поначалу приносило пользу — однако непоследовательность дальнейших действий сводила все усилия на нет. В результате все было не столь хорошо, как казалось. Подводные камни серьезных проблем периодически давали о себе знать, привлекая внимание общественности. Очень показательной в этом плане была корпорация «Сатурн» — самая амбициозная попытка перестройки Джи-эм. На «Сатурне» компания и профсоюз начали испытание новой, «просвещенной» модели трудовых отношений, но потом забросили ее, вернувшись к прежним стычкам, грозящим катастрофой в ближайшем будущем.
«Сатурн» стартанул в 1983 году, весьма скромно, как один из десятков проектов повышения эффективности и производительности в рамках расширения технического центра компании в детройтском пригороде. Однако в декабре 1984 года Роджер Смит в калифорнийском городе Фремонт дал журналистам понять, что имеет более масштабные планы на «Сатурн». Во Фремонте Смит работал над возрождением ранее закрытого завода, одного из худших во всей системе Джи-эм, с ужасными показателями качества и постоянной войной между руководством и профсоюзом. Для новой инкарнации завода, совместного предприятия «Дженерал моторс» и «Тойоты» под названием «Ньюмми», партнеры наняли двоих довольно строптивых профсоюзных лидеров (по имени Джордж Нанно и Гас Билли). Завод получил новую путевку в жизнь под руководством в духе «Тойоты», и уже вскоре качество его продукции превысило показатели остальных заводов Джи-эм.
На церемонии схода с конвейера первого автомобиля Смит заявил, что объединит опыт управления персоналом «Ньюмми» с высокотехнологичным производством, чем даст толчок развитию всей отрасли (очевидно, включая и саму «Тойоту»). Некоторые из гостей сочли такие заявления Смита оскорбительными для руководства «Тойоты», включая членов династии Тойода, также присутствовавших на церемонии. Однако настоящая проблема заключалась в том, что у Смита, как всегда, были наполеоновские планы, но вот в деталях (например, откуда взять деньги и как внедрить местные инновации во всей Джи-эм) он был не силен.
