Еще скажи им: если кто из дома Израилева и из пришельцев, которые живут между вами, приносит всесожжение или жертву и не приведет ко входу скинии собрания, чтобы совершить ее Господу, то истребится человек тот из народа своего» (Лев., гл. 17).
Несмотря на то, что данное повеление исходило от самого Бога, оно соблюдалось вовсе не пунктуально. Причем нарушали его не только рядовые евреи. Так Иисус Навин (Иехошуа бин Нун) поставил жертвенник на горе Эвал (Гевал) около Сихема (Шхема), Гидеон – в Офре, Самуил (Шмуэль) – в Мицпе и в Раме. Саул построил жертвенник на поле битвы, Давид – на гумне Орны (на горе Мория, месте будущего Храма), между тем как Скиния в это время стояла в Силоме, Новее и Гибеоне.
После завоевания Иерусалима царь Давид построил там для Ковчега Завета новую скинию, с тем, чтобы перенести духовный центр в Иерусалим. Ковчег был торжественно доставлен туда, где был помещен в особый шатер из драгоценных ковров. Однако Скиния Моисея оставалась по-прежнему в Гибеоне, и именно этот жертвенник считался в то время главным. И лишь после постройки Соломоном стационарного Храма, Скиния была перенесена в Иерусалим и была помещена непосредственно в Храме, который и стал главным местом жертвоприношений.
«Имеются, однако, свидетельства того, что жертвоприношения делались время от времени и в других местах, особенно среди евреев, живших далеко от столицы. И только при правлении царя Иосии (640-609 гг. до н.э.) начал строго навязываться всеобщий запрет на все виды жертвоприношения вне храма.
Этот запрет воспринимался настолько серьезно, что евреи вроде бы даже не пытались делать жертвоприношения и десятилетия спустя после разрушения храма Навуходоносором в 587 году до н.э. Более ранний обычай пользоваться местными храмами при отсутствии национального центра отправления церковных служб был; похоже, безвозвратно утрачен. Все очень просто: раз нет храма, нет и жертвоприношений.
После возвращения из Вавилонского пленения в Иерусалиме был построен второй храм, и был восстановлен институт жертвоприношений исключительно при нем. Одновременно проводился в жизнь полный запрет на местные жертвоприношения, и ему, похоже, подчинялись беспрекословно. Система централизованного жертвоприношения оставалась непоколебимой с 520 года до н.э., когда был освящен второй храм, и до 70 года н.э., когда он был разрушен до основания римским императором Титом» (Г.Хэнкок, «Ковчег Завета»).
Справедливости ради стоит отметить, что самаритяне (в отличие от других евреев) до сих пор приносят жертвы. Однако делают они это неподалеку от руин своего храма, расположенного на горе Гаризим (Гризим), который считают главным храмом. Так что, с определенной точки зрения, это не является нарушением указаний Бога.
Рис. 81. Пасхальное жертвоприношение самаритян
Упоминание о фалашах имеется и в отчете путешественника IX века по имени Элдад-Хадани, более известного как Элдад «Данянин», поскольку он притязал на принадлежность к потерявшемуся израильскому колену Дана. В широко распространенном письме, датированном 833 годом нашей эры, он утверждал, что даняне и три других потерявшихся еврейских колена проживали в Эфиопии, где пребывали в постоянной вражде с христианскими правителями страны: «И они убивали людей Эфиопии, и по сей день они бьются с сынами царств Эфиопии».
Он утверждал также, что фалаши эмигрировали из Святой земли в Эфиопию во времена Первого храма, вскоре после распада на два царства – Иудейское и Израильское (то есть фактически сразу после смерти Соломона). Соответственно, писал он, они не отмечали праздников, установленных после этой даты, вроде Пурима и Хануки. Не было у них и раввинов, «ибо последние появились со Вторым храмом и сюда не пришли».
У фалашей зато, как уже упоминалось выше, есть коэны…
Хэнкок приходит к закономерному выводу, о том, что предки фалашей покинули Ближний Восток никак не позднее VII века до нашей эры, которое преподносит, правда, лишь в виде гипотезы:
«В какое-то время между сооружением храма Соломона и царствованием Иосии группа евреев эмигрировала из Израиля и обосновалась в Эфиопии. Они установили определенные места поклонения, где совершали жертвоприношения своему богу, и принялись обращать коренных жителей в свою веру, Возможно, что поначалу они поддерживали контакты с родиной. Однако от нее их отделяло большое пространство, и логично предположить, что со временем они оказались полностью изолированными. Таким образом, их не затронули великие революции в теологии, свершившиеся в иудаистском мире в последующие столетия» (Г.Хэнкок, «Ковчег Завета»).
И вот что примечательно. Эфиопская «Кебра Нагаст» представляет не только красноречивое, но и вполне логичное описание того, как и почему иудаизм пустил корни в сердце Африки в столь древнее время. А центральное место в этом древнем источнике занимает именно история похищения Ковчега Завета!..
В Средние века имели место события, которые напрямую вроде бы никак не связаны с темой Ковчега Завета, однако косвенно указывают в пользу эфиопской версии.
С конца IV века нашей эры (то есть фактически почти сразу после установления христианства в Эфиопии) духовенство Эфиопской Ортодоксальной Церкви держало постоянное посольство в Иерусалиме. В XII веке, когда город находился в руках крестоносцев, царь Эфиопии Харбай, стремясь расширить и укрепить присутствие в Священном городе, направил просьбу (которая выглядела, скорее, как требование) папе Александру III о предоставлении Эфиопской церкви алтаря и часовни в Храме Гроба Господня. Папа Римский фактически отказал Харбаю, ограничившись довольно уклончивым письмом, посланным эфиопскому царю в 1177 году.
Десятилетие спустя произошло поворотное событие – в 1187 году Саладин (Салах ад-Дин) изгнал крестоносцев из Иерусалима и вынудил эфиопскую общину бежать вместе с другими восточными христианами на Кипр. Но буквально через пару лет, в 1189 году, в ответ на обращение Лалибелы (эфиопского царя, сменившего на троне Харбая) разрешил эфиопам вернуться и предоставил им в собственность придел Обретения Креста в церкви Гроба Господня.
Согласно христианским источникам, придел Обретения Креста создан на месте, где в IV веке нашей эры царица Елена (мать императора Константина Великого) во время ее путешествия в Иерусалим, предпринятого с целью паломничества и поиска христианских реликвий, нашла крест (см. Рис. 30-ц), на котором был распят Иисус Хритос (вместе с крестом Еленой были найдены четыре гвоздя и дощечка с надписью «INRI», которая была прикреплена над головой Иисуса во время казни).
Впоследствии, в относительно новые времена Эфиопская церковь утратила эти привилегии, и абиссинским паломникам приходилось отправлять свои службы на крыше придела, где они устроили свой монастырь (эфиопам еще принадлежали две другие церкви в Иерусалиме, а также крупный патриархат, расположенный в сердце Старого города, в нескольких минут ходьбы от Храма Гроба Господня). Ныне придел Обретения Креста находится в ведении Греческой церкви.
Рис. 82. Статуя святой Елены в приделе Обретения Креста
Но вернемся к событиям конца XII века…
Вызывает удивление решение Саладина – приверженца ислама. Ислам хоть и имеет во многом общую основу с христианством, но это совершенно две разные религии. Причем религии, активно противостоявшие друг другу в этот период. Ведь происходило это в разгар Третьего Крестового похода. По каким причинам Саладин вдруг так расщедрился?..
Да, мусульмане не считают Христа сыном Божьим – в их глазах он только пророк. Но достаточно великий пророк. Тогда почему вдруг контроль над приделом Обретения Креста Храма Гроба Господня они отдают Эфиопской церкви?.. И почему вообще Эфиопская церковь считает, что имеет право притязать на столь священное место?..
Храм Гроба Господня в Иерусалиме широко известен еще и тем, что тут ежегодно происходит одно из неподдающихся пока научному объяснению чудес – схождение благодатного огня, который возникает как бы ниоткуда и первые мгновения не обжигает своим пламенем. В глазах представителей совершенно разных религиозных конфессий, снисхождение благодатного огня является одним из реальных подтверждений существования Бога. В том числе и для мусульман!.. Однако Саладин все-таки отдает контроль за частью столь священного места Эфиопской церкви!..
Рис. 83. Благодатный огонь в Храме Гроба Господня
Странная ситуация. И одной политикой этого решения Саладина не объяснить. Здесь какие-то религиозные тонкости и нюансы, которые наталкивают на мысль, что Эфиопская церковь имела право на подобные требования!..
Чем она могла подкрепить это право?.. Давностью государственности своей религии?.. Я думаю, что для мусульман это не имело никакого значения. Какой-либо армией, которая была бы угрозой для мусульман, Эфиопия не обладала. Да и в самой стране была не слишком спокойная обстановка, чтобы ввязываться в какие-то военные действия за две тысячи километров – Лалибела пришел к власти путем переворота, а вовсе не вследствие автоматического престолонаследия в результате смерти Харбая (см. далее).
