Политическая обстановка в Японии в V в. вырисовывается лишь немногим более отчетливо. Известные места в «Сун шу» (цзюань 97) особо выделяют отношения Китая с пятью японскими царями в 413–502 гг. Один из этих царей в послании сунско- му императору писал, что его «предки, вооружившись, пересекали горы и реки… завоевали 55 стран волосатых людей на востоке и покорили 66 стран на севере за морем» [Japan…, 1957, с. 23]. В этой фразе видят намек на три упомянутые предания о походах. Если верить «Нихонги», уже в начале V в. цари стремились иметь при местных вождях своих людей, которые бы «доносили императору о ходе дел в его отдаленных владениях». Примерно в то же время отмечается знаменательный факт — введение «божьего суда» для претендентов на клановую принадлежность. Это говорит об определенных демографических перемещениях, нарушавших размеренный ход сельской жизни и позволявших самозванцам претендовать на принадлежность к сильному клану [Sansom, 1958, s. 41–51].
Хотя утвержденный китайцами в 421 г. титул «японский государь» как будто предполагал единовластное правление, тем не менее монолитность режима Ямато оставалась проблематичной. От двух сыновей Нинтоку пошли две отдельные линии династии, которые были объединены только в результате брака Нинкэна с Касуга-но Ойрацумэ, заключенного с нарушением (первым в истории Японии) правила экзогамии, запрещающего браки между потомками единоутробных братьев [Kiley, 1973, с. 37–38].
После смерти Юряку в 479 г. началась борьба за наследство. В «Нихонги» она отразилась в переосмысленном виде. Два последующих правителя были у власти всего по нескольку лет, а наследник третьего (Нинкэна) — Бурэцу — изображен злодеем и деспотом. Ему приписаны те же преступления, в которых «Ши цзин» обвиняет тирана Чжоу (1200 г. до н. э.). В этом эпизоде можно усмотреть вмешательство представителей знатных фамилий в вопросы престолонаследия. Крупные вожди — ооми и ому- радзи — конкурировали с кланом правителя в расширении своих владений и в захвате людей. Заняв ключевые посты при правителе, они часто вынуждали законных наследников правителя укрываться в необжитых районах архипелага, спасая свою жизнь. Так, после смерти Бурэцу вымерла линия Нинкэна — вероятно, из- за убийства претендентов. Омурадзи Отомоно Канамура послал за «принцем», но тот бежал, как только увидел отряд, посланный за ним, и пропал бесследно. С трудом отыскали другого «принца» (потомка ветви Нинтоку), который правил под именем- Кэйтая, если верить «Нихонги», уже в VI в. [Кайондзи, 1959, с. 38–39]. Сторонники теории завоевания островов племенами пуё или когурё видят в этом событии уход со сцены линии государей пуё и реставрацию власти правителей из местного населения (вадзин) [Ledyard, 1975, с. 253–254]. Пятеро последующих правителей правили подозрительно мало (с 534 по 587 г.), да и об их делах почти ничего не сообщается. Впрочем, по «Нихонги» они умерли своей смертью, вероятно, вступив на пост в преклонном возрасте.
Правитель в короне (ханива из преф. Фукуока)
В VI в. в ходе восстаний при Кэйтае и Киммэе режим Ямато вступил в период потрясений. Причины этого заключаются в междоусобицах в среде мошных фамилий и в росте сословия простонародья. По «Нихонги», после окончания в 528 г. трехлетнего мятежа Иваи — управляющего областью Цукуси — в 531 г. правитель Кэйтай умер. Сразу же его место занял Анкан, но он как будто из четырех лет фактически правил лишь два последних и умер в 535 г. Наследовавший ему Сэнка умер в 539 г., а после него настала очередь Киммэя. Однако по ряду источников, и в том числе по «Боцзи бэньцзи» (кор. «Пэкче юнги»), Киммэй пришел к власти в 531 г. Из этого как будто следует, что после смерти Кэйтая в 531 г. стараниями клана Сога был выдвинут Киммэй, но он не был признан фамилией Отомо, которая через два года поставила у власти Анкана, а затем и Сэнка. Итак, до 534–539 гг. было два правителя. «Дела» их, похоже, узурпировали приближенные, чье влияние возросло настолько, что они сумели захватить всю полноту власти обходными путями, например брачными. Так, у Киммэя было несколько детей от дочери Сога-но Инамэ, приближенного правителя и главы могущественного клана. Дочь Киммэя — по матери Сога — впоследствии стала женой Бидацу, а овдовев, правила под именем Суйко. Ее брат ЁМЭЙ женился на дочери Киммэя от другой представительницы клана Сога. После его смерти кровь Сога текла в жилах почти всех правителей режима Ямато.
Одним из ранних примеров выдвижения представителей мощных кланов на пост первой персоны после правителя может быть назван Хэгури-но Матори. Это его в 498 г. сверг Отомо. Канамура. Но и последний не выдержал соперничества Сога Инамэ, захватившего власть в 536 г. (после смерти которого в 570 г. его пост занял Сога Умако).
Если несколько предшествующих «царей» хотя бы умирали своей смертью, претерпев при своем воцарении все треволнения борьбы за власть, то с Судзюном дело обернулось куда более трагично. Судзюн — один из сыновей Киммэя и брат Ёмэя — занял свой пост после кровопролитной борьбы между кланом Моно- нобэ, выдвигавшим Анахобэ, и Сога, стоявших за Касикию — будущую Суйко. В ходе борьбы Мононобэ Мория и его креатура погибли. Хотя Судзюн по жене Ёмэя был родичем дома Сога, он обнаружил недовольство засильем отпрысков этого дома и даже посмел жениться на женщине не из клана Сога, а из соперничающего клана Отомо. В глазах Сога Умако это своеволие отягощалось изменой интересам Сога, к которым Судзюн принадлежал по крови, и это решило его судьбу. После его гибели на посту царицы оказалась Суйко (593–628) — жена Бидацу, по матери член клана Сога, а в роли соправителя и наследника — сын Ёмэя, знаменитый Сётоку-тайси. Казалось, дом Сога прочно и навсегда овладел положением.
В таких условиях клан правителей Ямато должен был обладать особыми свойствами, чтобы сохранить свое положение. Правда, следует оговориться: другие сильные фамилии хотели не столько занять место клана правителя, сколько приобрести реальную власть как его «покровители» или «защитники». И этого они (и клан Сога, например) ухитрялись добиться сложными брачными комбинациями. В ходе кровопролитной борьбы Сога создали своеобразную концепцию власти правителя Ямато: правитель становился символом национального единства, и эта его позиция всячески поддерживалась; реальная же власть (с 536 г. после получения звания ооми) переходила в руки Сога. Эта концепция полностью учитывала сильную древнюю традицию почитания правителя прежде всего как верховного духовного вождя, чья власть более вечна, чем временное политическое влияние [Waida, 1976, с. 333]. Нельзя сбрасывать со счетов и некоторые светские преимущества дома правителя: его богатство, обладание регалиями, его положение арбитра в спорах между кланами и роль представителя всего народа Ямато в кампаниях против восставших племен, в сношениях с иноземцами и соседями, в особенности с Китаем.
Однако последние преимущества не меняли характера власти правителя, или царя. Они не имели за собой (если не считать упоминутой устаревшей и «невыгодной» концепции) ни последовательной идеологической теории, ни разработанной политической идеи.
Сётоку-тайси (фрагмент картины)
Сам же по себе социально-экономический базис без этих опосредующих и параллельных аспектов не мог привести к исторически неизбежному результату, к формированию единой царской власти, да и сам этот базис вряд ли в таком значении понимался государственными деятелями эпохи. Другое дело — указанные концепции и идеи. Их искали сознательно, и они были найдены в лице буддизма и китайского учения о правителе.
Знаменитое представление учения буддизма, осуществленное якобы королем Пэкче в 552 г., послужило предлогом для религиозной дискуссии. Консервативная партия, состоявшая из глав мощных кланов, чье положение было тесно связано с осуществлением культа клановых духов, отвергла новую веру (Накатоми и др.). Другие, более прозорливые, видели в буддизме одну из причин усиления корейских государств, в результате чего Япония утратила свои владения в Мимана и предстала перед возможным союзом между Когурё и Силлой. Тесно связывая буддизм с принципами государственного устройства Вэй и Сила», они ратовали за его принятие, видя в нем залог последующих политических изменений. Консерваторов возглавили фамилия Накатоми, несшая функции жрецов духа «императорского» предка, и Мононобэ — воейнный клан, стоящий на националистических позициях, исключавших принятие любых иноземных новшеств. «Прогрессистов» возглавлял клан Cora, ведавший казной. Спор затянулся на 50 лет и не раз принимал бурный характер. Подаренную статую Будды Сога поместили было в храм духа своего клана, но были обвинены в святотатстве. Статую то выбрасывали из храма, то возвращали на прежнее место. Другой представитель Сога где-то после 570 г. получил разрешение молиться Будде и построить для статуи небольшой храм. Царь Ёмэй за кратковременное правление успел высказаться в пользу буддизма, а в борьбе за престол' после его смерти (587 г.) погиб дом Мононобэ, да и дом Накатоми утратил былое значение. Другой важный дом — Отомо, понесший моральный урон после неудач в Корее, признал главенство Сога.
