Но Рада не принимала решения о «ручном голосовании»!
Вопрос к тому, кто вел заседание. Сегодня этим занимаются следственные органы, поэтому пусть они свое слово скажут».
Задать эти вопросы самому Калетнику возможности, увы. не представилось. После победы Революции Достоинства он спешно покинул Украину. Весной его много раз видели в Москве, в компании других «политических эмигрантов». Позже видели и в Киеве, но после того, как против Калетника возбудили уголовное дело, он исчез вновь. Попытки выйти на связь результата не имели. Где он сейчас и что с ним — достоверно неизвестно. Впрочем, это и не суть важно — очевидно, в той ситуации он был лишь пешкой, безвольным исполнителем. Вспоминает Андрей Шевченко:
«Когда началось это голосование руками, мы, оппозиция, были растеряны. Почти никто толком не понимал, что происходит и, соответственно, не знал, как действовать. Так унизительно — это чувство полного бессилия, когда ты понимаешь, что ничего не можешь сделать, никак помешать».
Но не только оппозиционеры не понимали сути происходящего. невластные депутаты тоже не понимали, за что голосуют. В зале стоял невообразимый шум, то тут, то там вспыхивали драки. В какой-то момент «большевики» начали синхронно поднимать руки вверх — вроде как «за». Некоторые особо рьяные регионапы поднимали вверх две руки одновременно — это хорошо видно на многочисленных видеозаписях. Впрочем, руки эти никто особо ие считал. Даже просто «для приличия». Таким образом, всего за несколько минут был принят пакет законов. Целых одиннадцать штук. Правда, последние два ставились на голосование уже после перерыва в присутствии Владимира Рыбака и посредством электронной системы «Рада» — как и положено.
«Первый был закон об амнистии майдановцам, второй — о создании в парламенте профильной временной специальной комиссии. Оппозиционеры потом заходили в кабинет, благодарили, что я эти законы провел. Люди сидели в тюрьмах, и мы обязаны были их вызволить», — уточняет Рыбак.
Говорит Петр Порошенко:
«Уже после голосования Калетник выходит в кулуары — со стороны ПР и КПУ. Я как раз в ту минуту там находился. «Ну, что? Что теперь будет?» — бросается он ко мне. «Все», — отвечаю. «В смысле, все?» — «В прямом смысле. Конец тебе как политику. И вообще. Ты понял, что совершил?» И туту него в глазах появляется не просто страх, а паника. По крыше в зал ему не страшно было пробираться, а вот тут сообразил наконец, что к чему».
Вскоре после полудня третья сессия парламента была объявлена закрытой, и депутаты разошлись на каникулы.
«Когда разобрались, за что мы проголосовали, во фракции начался страшный скандал, — рассказывает один из видных «регионалов», просивший не указывать его имя даже сейчас. — Нас просто использовали «в темную». Рыбак утверждал, что на принятии законов настаивал Янукович, что он ему звонил несколько раз (см. выше. — С. К.). Мол, сам он ни при чем».
За что проголосовали
Итак, кроме госбюджета, 16 января были приняты 11 законов. Их положения устанавливали:
• Запрет деятельности СМИ без государственной регистрации.
Эта норма была фактическим приговором всему украинскому Интернету. Дело в том, что отечественное законодательство тогда не содержало, да и сейчас еще не содержит, термина «электронные СМИ». Таким образом, интернет-СМИ как бы не существовали — они автоматически оказывались вне закона. Некоторые крупные электронные издания были зарегистрированы как информационные агентства, но ясно было, что этот «иммунитет» им если и поможет, то ненадолго. Истинная задача этой нормы — полностью зачистить не угодное власти медиапространство — была ясна и очевидна.
• Уголовную ответственность за клевету: штраф, исправительные работы или ограничение свободы до 2 лет.
«Клеветой» могла считаться любая новость, любой текст, любой заголовок, хоть чем-то не понравившиеся представителям власти Не говоря уже о комментариях, которые оставляют на сайтах ноль-эомтеди. Судебная система в Украине времен Виктора Януковича работала так, что вполне могла это обеспечить.
• Уголовную ответственность за «экстремизм» — создание и распространение материалов, призывающих к свержению режима.
Таковым вполне могли назвать любое цитирование оппозиционных политиков.
• Запрет на движение транспортных средств в колонне более пяти (без согласования с ГАИ). Санкция — административная ответственность, максимальное наказание — лишение прав на 2 года, изъятие машины.
Норма, направленная против Автомайдана. Заодно под ее действие попадали свадебные и похоронные кортежи.
• Существенные ограничения на участие граждан в мирных митингах. Так, за использование средств, «затрудняющих идентификацию лица» (читайте: балаклавы, маски, защитные шлемы и т. д.), предусматривался штраф и арест на 15 суток. Аналогичное наказание за несанкционированную установку палаток, сцен, звукоусиливающей аппаратуры, использование открытого огня (бочек для обогрева), пиротехники и т. д.
• Уголовную ответственность за блокирование государственных зданий (до 5 лет).
• Уголовную ответственность за незаконный сбор и распространение информации о сотруднике правоохранительных органов и его родственниках.
Норма, направленная против активистов, распространявших в Интернете, а также в виде листовок информацию о продажных судьях и силовиках, участвовавших в акциях против демонстрантов (о тех, кого удалось опознать).
• Понятие «иностранный агент».
Норма затрагивала многочисленные общественные, неправительственные организации и даже СМИ, работавшие благодаря зарубежным грантам, а также правозащитников. Отныне поле их Деятельности существенно сужалось.
• Упрощение снятия депутатской неприкосновенности.
Норма, направленная против депутатов-оппозиционеров, для которых иммунитет оставался единственной зашитой от политических арестов (см. в предыдущих главах о готовившихся арестах).
• Заочное судопроизводство.
Норма, разрешавшая выносить человеку приговор заочно. Распространялась в том числе на Юлию Тимошенко, которую уже более полугода не доставляли на суд по ее делу, а теперь могли законно осудить без ее присутствия.
• Существенные ограничения для использования всех видов связи.
Так сим-карты для мобильных устройств предполагалось продавать отныне только по паспортам. В свою очередь, интернет-провайдеров обязывали отключить от сети клиентов, «распространяющих незаконную информацию». Решения суда для этого не требовалось — достаточно было «решения эксперта». Какого эксперта и на каком основании выносилось такое «решение», законы не уточняли. При этом соответствующее «шпионское» оборудование операторы должны были устанавливать за свой счет.
Украина превращается в диктатуру
Это лишь краткий перечень норм «диктаторских законов». При желании его, увы, можно продолжить. Власть апеллировала к тому, что сами по себе законы не так уж страшны, — их аналоги действуют по всему миру, в куда более демократических странах, чем Украина. Министр иностранных дел Леонид Кожара договорился даже до того, что назвал законы необходимыми для «имплементации в украинском законодательстве ряда норм, которые уже существуют в законодательстве большинства европейских государств».
Организация Transparency International выразила другую точку зрения, указав, что принятие этих законов превратит Украину в диктатуру. Было совершенно ясно, что все эти нормы направлены против гражданского общества, прав и свобод украинцев в целом и против Майдана в частности. Было ясно, что власть пошла в наступление и намерена действовать решительно.
Вечером того же дня Владимир Рыбак подписал диктаторские законы и отправил их на визирование президенту.
«Как же я мог их не подписать? Согласно Регламенту, я по закону был обязан подписать. А что касается президента — это к нему вопрос», - отмахивается он.
«Я позвонил Януковичу сразу же после того, как узнал о принятии этих законов, — вспоминает Ринат Ахметов. — Я сказал: эти законы не нужны Украине, не подписывайте их, наложите вето.
Что он ответил?
Ничего. Промолчал».
Но законы «принимались», разумеется, не для того, чтобы их не подписывали. Той же ночью Виктор Янукович поставил под ними свой автограф. А к вечеру 17 января тексты документов появились неофициальном сайте главы государства. 21-го они были опубликованы в официальных СМИ и вступили в силу.
Без права на профессию
Что произошло в Раде, стало более или менее понятно только к вечеру 16 января. Мы с моим напарником, главным редактором Lb.ua Олегом Базаром, сидели в нашем кабинете и думали о том, что сказать коллективу. Объясниться было необходимо. Но мы, люди, работающие со словами, не находили слов. Ясно было только одно: мы остались без профессии. Без прав на профессию в Украине. Вообще. Мы все могли выключать компьютеры и идти домой. Навсегда. Диктаторские законы делали невозможным существование независимых СМИ в Украине. Ясно было, что Интернет сметут первым. И сколько мы при таком раскладе проработаем — неделю, две, — вопрос исключительно времени и расторопности правоохранительных органов. Уже имея печальный опыт двух с половиной уголовных дел против Lb.ua при Януковиче (третье удалось купировать в зачаточной стадии), иллюзий мы не питали. Это чувство липкой беспомощности я запомню на всю жизнь.
