- Да сжалится господь над бедными моряками в такую ночь как эта! проговорил он, уезжая в ночь.
Что это еще за убийство, в котором может быть обвинен Том Винейбл? И какое отношение они могут иметь к контрабанде опиума? Ведь он мгновенно узнал этот запах, ибо забыть его невозможно. Впервые ему довелось ощутить его в одной из придорожных забегаловок на Берегу Варваров. 1)
Теперь он должен подумать; необходимо составить план. Нужно постараться каким-то образом вызволить Дикси из беды, и если больше не останется ничего другого, то он возьмется за оружие, чтобы противостоять Стару Левитту.
И все же ему очень не хотелось этого. Ведь, в конце концов, должен же быть хоть какой-то другой выход.
1) Имеется в виду участок калифонийского побережья США близ Сан-Франциско, район многочисленных салунов, игорных домов, борделей и прочих сомнительных заведений.
ГЛАВА 16
Ближайшие цели и устремления Билла Кеневена были предельно ясны. С остальными же планами и замыслами придется повременить, ведь до понедельника все должно решиться. А все прочие дела, какими бы срочными они ни казались, подождут до лучших времен.
К тому же он не питал на свой счет никаких иллюзий. Он убил Керба Даля. А Даль был одним из их людей, от которого они во многом зависели - и к тому же он был надежным помощником и правой рукой самого Стара Левитта. Его триумф был потрясением для Кеневена.
Он и прежде всегда был ловок и умел в обращении с оружием, обладая врожденной меткостью, направляя пистолет на цель, словно просто указывая на нее пальцем. И не было случая, чтобы он промахнулся. Но все же он никогда не считал себя ганфайтером, и у него не было ничего общего с теми, кто уже успел снискать себе дурную славу на этом поприще.
Они с Кербом Далем были на равных, но он все же застрелил его и к тому же без особого труда.
Для Билла Кеневена это означало лишь одно: возможно, ему повезет, и он останется в живых. Вообще-то, он никогда не был склонен к переоценке собственных возможностей, так как, хоть и считая себя достаточно смелым для того, чтобы встретиться лицом к лицу с вооруженным противником - что неоднократно происходило с ним и прежде - он, тем не менее, никогда не был уверен до конца в неотвратимости собственного успеха.
Но теперь, как бы там ни было, его единственный шанс в том, чтобы успеть встретиться с чиновниками, которым будет поручено расследовать это происшествие, и изложить им суть своего дела. В противном случае он сам будет объявлен преступником.
Кеневен нисколько не сомневался в том, что Стар Левитт приложит все усилия к тому, чтобы только не дать ему такого шанса.
Почти весь вечер у костра на вершине горы, прошел в молчании. Он лишь кратко рассказал о том, что произошло, и Барт задумчиво поглядел в его сторону.
- Если уж тебе самого Даля удалось уложить, то должно быть ты и в самом деле довольно неплох.
- Мы были на равных, если только не считать того, что нервы у меня были на пределе. Наверное, в этом и было мое преимущество.
Он устал. Еще никогда прежде он не чувствовал такой усталости, как сегодня. А ведь, казалось бы, он не делал ничего особенного, лишь разъезжал по округе, наблюдая за происходящим, будучи готовым к любым неприятностям, заведомо зная, что избежать их ему не удастся.
Еще не было семи часов, когда он устроился на ночлег, ложась спать под открытым небом, на котором теперь загорались первые звезды. Глядя на них, он думал о том, куда могли исчезнуть облака, но затем вспомнил, что буря не продвинулась так далеко на север, обходя стороной эти места.
Он проснулся на рассвете, когда на холодные камни легли розоватые блики. Он лежал, глядя, как летящие по небу облака меняют цвет в лучах восходящего солнца.
Ролли Барт к тому времени был уже на ногах, и Кеневен чувствовал витающий в воздухе горьковатый дымок небольшого костра и слышал, как потрескивают в огне сухие дрова. Наконец, он сел на земле и водрузил на голову шляпу. Затем, отбросив с себя одеяла, он поднялся, надевая брюки и вытряхивая сапоги. За эту ночь в одном из его сапог успел обосноваться небольшой тарантул, который, едва шлепнувшись на землю, тут же принялся угрожающе шевелить передними лапами. Но Кеневен явно не собирался с ним связываться, и большой паук отправился своей дорогой, чтобы еще наведаться сюда как-нибудь в другой раз. Он ведь тоже со своей стороны совсем не собирался никому досаждать, а просто искал теплое местечко для ночлега. И эта большая штука, чем бы она там ни оказалась, не имела никакого права вытряхивать его из постели в такую немилосердную рань.
Подойдя к роднику, Кеневен опустился на колени и побрызгал водой себе на лицо и шею, а затем вымыл руки с мылом, которое еще раньше оставил здесь Барт. Глядя в воду, как в зеркало, он причесал волосы обломком гребня.
Барт взглянул на него.
- Ты бы хоть бритву своей щетине показал что ли, - заметил он, - если уж на самом деле надумал судиться.
Кеневен провел рукой по подбородку.
- Честно говоря, судиться я не собирался. Но немного побриться наверное все же не помешает. Это на тот случай, если мне придется говорить с каким-нибудь судьей или шерифом.
- Так, значит, он и в самом деле послал за ними?
- Уверен. Ведь он не дурак. Если они действительно приедут, и ему удастся обелить себя перед ними, то, стало быть, тогда нас объявят разбойниками, а он окажется весь в белом и на белом коне.
- Отсюда до того места, где заседают окружные власти, больше сотни миль, да и то, если ехать по дороге, - вставил свое слово Марби. - Если он сумеет убедить их, что ситуация здесь под контролем, то они будут только рады поскорее вернуться домой и выбросить все эти проблемы из головы. Я в этих краях живу, пожалуй, уже лет пять, и за это время никаких чиновников здесь в глаза не видел. Правда, говорили, что года за два до моего приезда здесь как будто объявлялся помощник шерифа, так его пристрелил кто-то. Снятую с него звезду доставили обратно в канцелярию, и выходит, что до сих пор то был последний представитель властей, которого здесь видели.
- По крайней мере, - уточнил Барт, - последний, кто признался бы в том, кто он такой на самом деле.
Марби взглянул на него, но промолчал.
В ночь на воскресенье они покинули свое пристанище, направляясь в Соледад, трое сильных молодых мужчин, которым было доподлинно известно, на что они собираются решиться, и какими могут быть последствия этой затеи. Но они ехали туда, потому что они были преданы друг другу, потому что над теми хозяйствами, на которых им выпало работать прежде, теперь нависла угроза, и еще потому, что женщина была в беде. Они ехали навстречу своей судьбе, потому что каждый из них твердо знал, что такое праведность и что такое справедливость, хотя ни один из них, скорее всего, не признались бы в этом или не сумели бы выразить это словами.
Им так и не суждено было научиться давать своим поступкам сколь-нибудь рациональное объяснение, и поэтому мир, в котором они привыкли жить, был прост, где без лишних слов было понятно, что хорошо, а что плохо.
Билл Кеневен хмуро размышлял о собственном везении - или его отсутствии. Он приехал в Соледад, чувствуя себя солдатом удачи, собираясь завоевать раздираемую разногласиями долину. А получилось, что он пытается в одиночку выиграть безнадежную битву с казалось бы заранее предрешенным исходом.
Вряд ли ему стоит задумываться об этом теперь. Он уже почти не вспоминал о правах на воду, которые по закону принадлежали ему. Единственным его устремлением было выручить из беды Дикси... А все остальное казалось неважным и второстепенным.
И все же была и другая причина, заставившая их собраться вместе. Потому что все они хорошо помнили грохот выстрелов и ружейный огонь, когда пули косили друзей и знакомых, когда самые лучшие, трудолюбивые люди погибали лишь из-за того, что они вдруг оказались на пути Стара Левитта.
Городские окраины были уже совсем близко.
- Похоже, все тихо, но я все же посоветовал бы вам оставить лошадей у Мэй. Отведете их потихоньку в стойло, так, чтобы никто не видел. Я своего коня тоже там оставлю. Будьте готовы бежать. Возможно, обратно придется прорываться с боем. И тогда уж будьте каждый сам за себя, а иначе никто из нас не выберется. Вы, ребята, если хотите, можете пока спрятаться в сарае у Мэй или попробовать наведаться к Кинни. Я же прямиком отправлюсь к Скотту. Он сможет связаться с Алленом, если это не получится у вас. Старайтесь никому не попадаться на глаза. В худшем случае, мне придется выследить и пристрелить Стара. Еще никогда в жизни я не охотился за человеком, но уж скорей я убью его, чем стану мириться с тем, как он принуждает Дикси выйти за него замуж и выходит сухим из воды после всего того, что он здесь натворил.
- А кто те парни, за которыми посылал Левитт? - спросил Барт.
- Видишь ли, он знал, что о нем должны будут пойти разные слухи... Так всегда бывает. Поэтому он и написал самому губернатору и шерифу тоже. Он хочет, чтобы все как можно скорей разрешилось, и вина за произошедшее была бы возложена на истинных виновников. Разумеется, сам он уже успел замести следы, и поэтому он уверен, что, в конце концов, все грехи спишут на непримиримых врагов - Пога и Рейнолдса. Говорить, конечно же, будет Левитт, и свидетели, которых он приведет с готовностью подтвердят каждое сказанное им слово. Потом все будет как-будто улажено, а он в их глазах приобретет себе репутацию самоотверженного и честного гражданина.
