Через три часа все три колонны были уже в лесу далеко от того места, где располагались еще утром. При отходе разведчики заминировали дороги в лес неизвлекаемыми минами. Конечно, немцы пока в лес не полезут, но меры предосторожности не лишние. Было решено сегодня же с наступлением темноты уходить к линии фронта. Все командиры жалуются - численность колонн продолжает расти, а вместе с этим растут и трудности. Прибывающее «пополнение», в основном, было без оружия. Много местных жителей, бывших окруженцев, раненых и просто отставших и затерявшихся бойцов из ушедших ранее вперед частей. У этих людей одно чувство - уйти от фашистских деспотов к своим, на «Большую Землю». Договаривались, что командиры предупредят всех, кто присоединился, о тех трудностях, опасности и обязанностях, которые каждому из них придется пережить и выполнить за время перехода. Они должны знать, что следует соблюдать дисциплину, правила маскировки, подчиняться всем приказам и распоряжениям командиров. Никто из них не имеет права отставать или уходить из колонны при движении в тылу врага. Конечно все, кому указанные условия сообщили, с готовностью приняли их.
После короткого отдыха Кононенко отправился в домик лесника в штаб к Галюге. С ним пошли Давыденко и Лобашевский, три командира колонн, связные и три автоматчика из разведывательного дивизиона. Среди автоматчиков находился боец по гражданской специальности геодезист. Он отлично знал каждый клочок земли в этом районе. Кроме того, автоматчики переходили месяц тому назад фронт обороны врага в районе города Кирова, как раз там, где собирались выходить колонны. Их осведомленность о состоянии обороны противника, расположении его огневых средств и резервов, а также знание местности облегчат работу по определению маршрутов движения и места перехода переднего края обороны врага. Преодолев несколько линий партизанского охранения, к указанному сроку Кононенко и его группа прибыли к домику лесника. Галюга вызвал своих разведчиков, и они
доложили, что проходящий за восточной опушкой леса большак занят немцами. В населенных пунктах на нем расположено до двух батальонов мотопехоты с танками. Но именно через указанный большак колоннам Кононенко предстояло пройти сегодня, как только начнет темнеть, иначе они не успеют добраться до переднего края противника. Надо было за короткую ночь преодолеть 30 километров, а любой, даже самый маленький бой с врагом, отнимал бы драгоценное время, предназначенное для движения. Вдобавок ко всему выяснилось, что за большаком проходит хорошо оборудованная оборонительная полоса. Она была создана нашими войсками еще в начале войны в 1941 году. Теперь, если немцы догадаются и займут эту полосу им не так уж трудно будет отбить любую попытку прорваться через большак. Галюга сказал, что при прорыве колонн через большак, он блокирует выходы немцев из обоих населенных пунктов своими ротами.
Кононенко еще раз уточнил маршрут, время выступления, место встречи с партизанскими ротами и время перехода через большак, после чего попрощался с Галюгой.
Еще не совсем стемнело, когда колонны уже подошли к восточной опушке леса. Впереди в 1,5-2 километрах - большак, справа, в 3 километрах - Ветмица, там до батальона мотопехоты и около 10 танков. Слева в 3 километрах - Зловодское, там тоже пехота и танки. На большаке патрулируют автоматчики и бронетранспортеры. Все, что находилось на большаке и за ним, было хорошо видно и не нравилось, но что можно было сделать? По полученным данным Кононенко уточняет командирам колонн азимуты предстоящего движения, намечает ориентиры на местности и… на небе. Да, да! С наступлением темноты на небе точно в створе движения колонн светит яркая звезда. Все знали, что, выйдя из леса нужно строго идти, а вернее - бежать по азимуту на звезду до пункта сбора, который находился в 4,5 километрах от опушки леса. Его пока не видно, он в долине, в 3 километрах от большака. По расчетам в район сбора колонны должны выйти к 24 часам до того, как взойдет луна.
Боевой порядок движения был следующий: в центре -главная колонна, состоящая из управления и штаба группы войск. В голове этой колонны двигались около ста человек автоматчиков. Слева на удалении 400 метров двигалась колонна десантников под командой подполковника Карнаухова. Справа на таком же удалении двигалась колонна под командой командира полка подполковника Белых. (В дальнейшем - Герой Советского Союза). В ее составе было большое число невооруженных, легкораненых, бежавших из плена и бойцов отставших от своих частей. Каждая колонна насчитывала до 300 человек. На флангах колонн на удалении до 200 метров двигались роты партизан Галюги.
Затяжку во времени почти на 40 минут принесли с самого начала движения разведчики. Они должны были без шума «снять» на большаке немецких автоматчиков. Задачу разведчики выполнили, автоматчиков «сняли», но шум все же подняли и время просрочили. Начавшийся ночной бой на большаке принес с собой путаницу и неразбериху. Сильный пулеметный огонь противника слева прижал левую колонну - десантников к центральной и сразу же перемешал боевые порядки. К «счастью» противник вел огонь трассирующими пулями, они помогали ориентироваться не только вражеским пулеметчикам, но и колоннам. Но яркая звезда на небе не помогла. Многие сбились с правильного направления движения, шарахнулись в сторону противоположную той, откуда противник вел огонь. Центральная колонна, сметая врага огнем из автоматов, двигалась правильно и довольно быстро. Но, с появлением в ней раненых и здесь произошло некоторое замешательство. Кононенко бежал впереди вместе с автоматчиками, с ним были три разведчика из разведдивизиона, за ними бежала уже не колонна, а толпа. Когда колонна достигла сборного пункта в долине, оказалось, что она по численности раза в четыре меньше, чем должна была быть. Так обстояло дело и с двумя остальными колоннами. Пришлось долго ждать отставших. К сборному пункту подошли только в час ночи, опаздывая на целый час. Командиры колонн и взводов подсчитывали потери, принимали меры к оказанию помощи раненым.
Довольно тяжело был ранен и переводчик разведывательного отдела Дорфман A.M. (В настоящее время Дорфман Абрам Моисеевич проживает в Саратове). Но ему тоже «повезло»
- разрывная пуля, попав то ли в козырек, то ли в звездочку на его фуражке, разорвалась и развернула ему кожу на лбу, повредив кость. Рана глубокая. Не будь разрывной, пуля прошла бы через череп без всякой задержки. Начальник медицинской службы полковник Морозов (после войны генерал-майор медицинской службы) сам с несколькими санитарами перевязывал раненых, делая «на ходу» необходимые весьма примитивные операции. Люди непрерывно подходили, но многих, очень многих еще не было. Между тем бой на большаке все возрастал. Там уже действовали танки немцев, рвались мины и снаряды. Прибывавшие бойцы левой и правой колонн жаловались, что партизанские роты не вышли на большак, а отошли назад в лес и, что именно поэтому мотопехота и танки противника действуют на большаке. Основной состав всех трех колонн находился в долине, где все было заполнено холодным, густым туманом. Противник не мог их видеть, хотя обильно освещал всю местность ракетами. Его танки вышли на возвышенность и вели беспорядочный огонь из пулеметов и пушек.
Опоздай колонны еще немного с переходом через большак, уже не прошли бы через него. Большак заняли бы мотопехота и танки противника.
Кононенко обошел вновь прибывших, заслушал доклады командиров. В составе одной из групп заметил женщину со слепым мужем и грудным ребенком, все они живы и невредимы. Он очень обрадовался увидев их и сказал, что все, кто струсил сегодня в бою, должны брать пример с бесстрашной русской женщины - матери и жены.
Больше ждать отставших Кононенко уже не мог. Просто не имел права. Впереди был путь в 8-10 километров по совершенно открытой местности. Ночного же времени почти не осталось, было уже около двух часов ночи. Для того, чтобы пройти такой путь до рассвета и попасть в лесной массив, колонны должны были не идти, а бежать. О переходе же в эту ночь через линию фронта, как было запланировано, вообще не могло быть и речи. Ждать же тех, кто отстал, значило погубить всех.
Переправившись в брод через ручей, колонны быстро, местами бегом, двинулись вперед. Останавливаться ни в коем случае было нельзя. Вперед, вперед и как можно быстрее!
К счастью бегущих рассвет наступал медленно. Ему мешал густой туман. Колонны идут еще быстрее. Вдали темная полоса, кажется лес - их спасение. Расстояние к нему все меньше и меньше. Наконец, колонны втянулись в него.
Так закончился день и ночь 23-го и наступило утро 24 июня 1942 года. Прошло уже более суток без генерала Белова. Кононенко не знал, жив ли он? Как долетели все до «Большой Земли»? Не знал и того, что уже вчера днем генерал-лейтенанта Белова и бригадного комиссара Щелаковского принимал Военный Совет фронта. Не знал, между прочим, и того, что, принимая Белова, командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков назвал Белова «окружением». Если это была «шутка», то она была грубой и неуместной. Белов был глубоко обижен. Он вытащил из левого кармана гимнастерки партийный билет, затем показал на ордена, которые были у него на гимнастерке и сказал: «Я и вверенные мне войска были не в окружении, а рейдировали в тылу противника по Вашему приказу в течение пяти месяцев и по приказу же организовано вышли из рейда». Этот ответ Кононенко взял из личных воспоминаний Белова.
