постановления.
Постановление начиналось с общепринятой на Родосе в таких случаях датировки по жрецу Гелиоса и, кроме того, по демиургу, вероятно, пребывавшему на о. Симе (так же, как в Камире). [373] Затем следует не εδοξε ται κτοίναι, но εδιίξε τωι κοινωι, хотя в самом постановлении члены союза названы ктенетами. Формулировка ιεροθυταν γνώμα встречалась нам в почетном постановлении ктены Потидейцев в честь Памфилида. Таким образом, в данном постановлении κοινόν и κτοινα как будто бы тождественны.
Как же следует рассматривать членов союза, «проживающих в Симе»? Как показывает эпиграфический материал, термин κατοικουντες употребляется в различных значениях, [374] однако всегда обозначает людей, не пользующихся гражданскими правами, будь то представители низших классов, метеков, или иноземцев, или наемников. В Малой Азии термин κατοικία часто служит синонимом военной колонии, по-видимому, и здесь мы имеем дело с военными колонистами, в значительной своей части состоящими из наемников, образующих военный гарнизон на о. Симе. Наличие там такого гарнизона подтверждается в родосских надписях существованием должности αγεμων επι Σύμας. Поскольку Аристофан показывает результаты своих трудов тем из граждан, которые временно проживают на о. Симе, — подчеркивается правовое различие между κατοικουντες и πολιται.
Военный гарнизон, проживающий на о. Симе, базируется в районе акрополя, и центральным местом объединения этих κατοικουντες является храм Афины с наличием в нем гиерофитеона.
В военной организации родосцев в основном лишь флот обслуживался гражданами Родоса; береговая охрана Кари, Херсонеса и близлежащих островов всегда, как правило, состояла из завербованного местного населения или наемников, возглавлявшихся родосским командованием. Таким образом, в военно-религиозный «союз проживающих на Симе» включались, вероятно, и основной состав военных колонистов и возглавлявшие их родосские военачальники. [375]
Именно этим, по нашему мнению, объясняется наличие коллегии гиерофантов, а также забота ялисского гражданина, приглашенного на народное собрание (экклесию) ктенетов, о восстановлении храма; этим объяснялось бы и то, что предложение об увенчании союзом Агафодора, сына Агафона, Амийца вносится Ликамедом, сыном Ликиада, гражданином из дема Кесарей.
Этот союз образован по аналогии с ктеной, как территориальным округом, объединенным вокруг центрального в данном районе храма (территория катойкии, не входящая в демы о. Симы).
Существует и еще одна надпись с о. Симе, где мы встречаемся сразу с упоминанием двух ктен (конец I в. до н. э.): союз Самофракиастов Афродисиастов Борборитов чтит метека Евфросина из Идумеи. Этот человек увенчивается союзом уже в третий или четвертый раз; кроме того, он увенчивался и союзом Адониастов Афродисиастов Асклепиастов сирийцев [και] υπο τας κτοίνας τας — Η|Λ —— — — и υπο τας κτο[ίν]ας τας ‘Επι[ρ]ωμους (?) золотым венком. [376]
Подлинность этих ктен очень сомнительна, ибо они чтят метека за его заслуги перед союзом Самофракиастов Афродисиастов Борборитов совместно с явно негражданским союзом сирийцев. Имя первой ктены пока не восстановлено, имя второй — также недостоверно (оно может трактоваться и как родительный падеж женского имени на -ω). Самая искусственность и необычность второго наименования уже вызывает мысль о подражании гражданским ктенам родосских городов.
Правильность этого предположения, нам кажется, подтверждается еще одним интересным эпиграфическим свидетельством из родосской Переи. Το κοινον τας πτοίνας чтит метека Филумена и увенчивает его травяным венком. Этот Филумен дважды был должностным лицом ктены и отстроил на свои средства мужской зал, разрушенный землетрясением. [377]
Надпись вызывала ряд недоумений. Прежде всего удивляло самое слово «птена», очень ясно читаемое. Все комментаторы единогласно признают, что это не ошибка резчика, а какая-то своеобразная форма, параллельная форме «ктена». Кречмер пытался доказать чередование π и κ, устанавливая двойную форму πτοίνα || κτοίνα, хотя и признавал, что он не в силах окончательно решить эту загадку. [378]
Однако после заметки Кречмера для последующих историков Родоса стало правилом ссылаться на двойную форму πτοίνα || κτοίνα как на вполне установленный факт. Более того, вошло в обычай пользоваться этим примером для доказательства того, что ктена || птена, членами которой состоят метеки, не может являться древней, связанной с родовым строем, формой.
Нам кажется, что решение этой загадки лежит не в возможности языковых перебоев и чередовании π и κ, но в той же имитации древних родосских институтов, при наибольшем приближении к ним (избегая, однако, полного отождествления).
Ктена, прежде всего, не являлась союзом — το κοινόν и никогда ни одна родосская ктена, объединявшая определенную группу граждан, не выступала в форме и под именем το κοινόν.
Кроме того, ктена была не только территориальным, но и религиозно-правовым объединением граждан, куда не имел доступа метек. На это указывает и камирское постановление.
Подобно тому, как «проживающие на Симе» могли называть себя ктенетами, не включая, однако, этот термин в официальное наименование союза, так и в данном случае птена, вызывая определенную ассоциацию с ктеной, не была, однако, вполне тождественной родосскому имени. Различие подчеркивается еще и тем, что союз именуется не просто α πτοίνα, но το κοινόν τας πτοίνας. Вполне возможно, что и мужской зал, отстроенный Филуменом после землетрясения, подражал либо гиерофитеону ктены, либо каким-нибудь совместным трапезам и мужским объединениям, которые могли иметь место в ктене. Характерно, что ктена не сопровождается здесь обычно сопутствующим ей наименованием.
Отметим в заключение, что надпись открыта на территории родосской Переи, т. е. в том районе, в котором подражательность греческим полисным, культовым и родовым формам достигала наиболее мощного развития.
Сохранение и укрепление родовых по форме институтов свидетельствует о том, что они были нужны государству и служили общеполисным интересам гражданского коллектива.
При аристократическом строе родосской республики, государство, естественно, должно было опираться в своей внутренней политике на определенные кровнородственные коллективы не только для обеспечения власти аристократов, но и в целях поддержания внутри полиса некоего внутреннего равновесия, необходимого для его процветания.
Яркий пример такого использования родовых институтов мы встречаем в надписи из Олимпии (вторая половина IV в. до н. э.). Это — сакральный закон, обязательный для членов родов; он запрещает изгнание и конфискацию земель в пределах отдельных родов. Преступившим закон грозит изгнание, сопровождаемое сакральным проклятием. Все ранее изгнанные члены родов должны быть возвращены и восстановлены в своих имущественных правах. Виновники конфискации обязаны вернуть изъятое имущество в двойном размере. Повреждение надписи является религиозным преступлением против божества и приравнено к похищению статуи богов.
Этот родовой закон был издан в разгар классовой борьбы, имущественных конфискаций и политических изгнаний в Элиде. По-видимому, в один и тот же род входили приверженцы разных политических партий, а следовательно, люди различных имущественных состояний. Целью закона и было — приостановить гражданскую борьбу внутри родов, а следовательно, и
