Ознакомительная версия.
Можно отметить, что представления британского общества о странах «зависимой империи» основывались на весьма неполной информации, и испытывали определяющее влияние характерных для викторианского общества предрассудков и стереотипов. Одним из важнейших принципов как либерального, так и юнионистского вариантов имперской идеи являлся расовый принцип. Расовые отличия стали демаркационной чертой, отделявшей британской общество от остального мира. Туземные расы заочно лишались большинства положительных черт, их члены отождествлялись с дикарями или детьми.
В 1880—1890-х гг. шовинистические настроения были несколько опосредованы идеей цивилизаторской миссии как характерного долга передового общества. Благородное дело служения «отсталым народам» империи было возведено в ранг характерных достоинств представителей англо-саксонской расы. Империя в последнее десятилетие XIX в. стала идеалом, стремление к которому должно было облагородить непривлекательную обыденность индустриализированной Англии. Соответственно, система образования была призвана воспитывать будущих строителей и героев империи, англиканская церковь – оказывать религиозное благословение делу миссии. В создании общественного мнения доминировала пресса, оказавшаяся способной разжигать различные настроения часто вне зависимости от реальной ситуации.
В последние годы XIX в. стало очевидно значительное влияние, которое имперская идеология оказывала на общественное сознание. Имперская тематика укоренилась в произведениях художественной литературы, музыки и живописи, стала неотъемлемой частью британской культуры поздневикторианской эпохи. Впервые патриотическая пропаганда, осуществлявшаяся с самыми различными государственными и общественными институтами и организациями, начала охватывать все общество вне зависимости от возрастных и социальных различий. Имперская идеология стала доминирующей идеологией британского общества на рубеже XIX–XX вв.
Эволюция британской имперской идеи отражает, хотя и не всегда полно и достоверно, изменения, происходившие в британской колониальной политике в течение второй половины XIX в. Формирование имперской идеи в Великобритании в этот период проходило под влиянием ряда факторов экономического, политического и культурологического характера. Движущей силой развития имперской идеи в данный период являлась необходимость трансформации имперского механизма в соответствии с требованиями времени. Так, 1850—1860-е гг. стали временем бесспорного торгово-промышленного лидерства Великобритании в мире. В стране была достигнута относительная внутриполитическая стабильность, во внешней политике правящие круги стремились придерживаться принципа невмешательства. В либеральном варианте имперской идеи сохранение господства Великобритании над колониальными территориями оценивалось как временная мера. Возможность модернизации устройства империи рассматривалась в основном за счет расширения практики колониального самоуправления. Принятие экономической доктрины свободной торговли обусловило в 1850—1860-х гг. применение новых принципов к определению экономической эффективности колониальной системы. Ближайшей перспективой развития переселенческих колоний считалось достижение полной экономической независимости от метрополии. Характерной чертой имперской идеи было и опровержение необходимости дальнейшей колониальной экспансии Великобритании как экономически невыгодной.
Положение страны в последние десятилетия XIX в. во многом определялось ситуацией экономического кризиса, «Великой Депрессии» 1873–1896 гг. На внутриполитическую ситуацию значительное дестабилизирующее влияние оказывал ирландский вопрос. Новым явлением в международной политике стала борьба европейских держав за колониальный раздел мира. В этой ситуации в британской имперской идее значительно повышается роль концепций консолидационистского и экспансионистского характера. Идеальным проектом империи в этот период стало политически централизованное, самообеспечивающееся и унифицированное по английской модели сообщество государств и народов.
С изменением экономической конъюнктуры в последней трети XIX в. использование ресурсов Британской империи начало представляться как одна из возможностей преодоления негативных явлений в промышленности и торговле метрополии. С одной стороны, стремление к более широкому использованию потенциалов империи выразилось в идее экономического союза Великобритании и переселенческих колоний. С конца 1870-х гг. начинается пропаганда новой модели империи как самообеспечивающегося и огражденного таможенными барьерами государства. С другой – экспансия империи в странах Азии и Африки начала рассматриваться как одно из средств защиты от иностранной конкуренции, обеспечения новых надежных рынков сырья и сбыта. Страны «зависимой империи» представлялись как важнейший компонент экономической системы метрополии в большинстве случаев как ресурсно-продовольственный придаток и источник дешевой рабочей силы. В этот период с империей связывалась возможность решения острых вопросов социального плана, в первую очередь безработицы и бедности, что нашло свое отражение в идеях социал-империализма.
Определенная преемственность в этот период сохранялась в концепциях культурно-этического плана, а также основных принципах развития взаимоотношений с государствами «белой империи». На протяжении второй половины XIX в. целью политического развития «белой империи» считалось получение права на самоуправление при безусловном сохранении переселенческих колоний в системе империи. Однако изменения на политической карте Европы в начале 1870-х гг., перспективы грядущей дезинтеграции «белой империи» вызвали определенное беспокойство, призывы к усилению политической целостности Британской империи. В результате новое звучание получила идея имперской федерации. Если в 1860 – начале 1870-х гг. имперская федерация рассматривалась как объединение на основе общих культурных и расовых особенностей, то в последние десятилетия XIX в. проекты имперской федерации содержат в первую очередь элементы политического характера, включают реальные механизмы интеграции Англии и автономий. Важной частью этих проектов становятся предложения о партнерстве Великобритании и переселенческих колоний в сфере вооруженных сил и обороны империи.
Политическое будущее зависимых владений во второй половине XIX в. рассматривалось на основе принципа «опекунства», предполагавшего ответственность Великобритании за всестороннее развитие зависимых от нее территорий. Однако широкое распространение социал-дарвинизма привело к тому, что предоставление колониальным странам самоуправления не рассматривалось даже в отдаленной перспективе. Понятие «расы» стало определяющим в рассмотрении различных проблем внутриполитического развития и расширения Британской империи. Расовые концепции способствовали обоснованию господства англичан над зависимыми территориями.
Наименее соответствующей реальности в 1850– 1860-х гг. представляется идея о прекращении дальнейшей колониальной экспансии. Именно высказывания либеральных политиков этого периода сформировали в англо-американской историографии традицию оценивать данный период как антиэкспансионистский. В середине XIX в., несмотря на продолжавшиеся захваты, увеличение сферы ответственности Англии считалось нежелательным. Предпочтение отдавалось установлению неформального контроля над слаборазвитыми странами, ограничиваясь экономическим проникновением и созданием миссионерских станций. В последние десятилетия XIX в. расширение Британской империи представлялось уже как закономерное явление, средство распространения передовой политической системы и служение прогрессу. Колониальные войны и дипломатические конфликты в отражении имперской идеи оценивались как показатель величия нации, соперники на международной арене воспринимались сквозь призму сформированных имперской пропагандой «образов врага».
Устоявшимся элементом имперской идеи, определявшим отношение британского общества к народам «зависимой империи», являлась концепция цивилизаторской миссии Великобритании. Различные трактовки идеи миссии основывались на фундаменте социал-дарвинизма, активно использовали риторику гуманистического и религиозно-этического плана. Идея цивилизаторской миссии носила межпартийный характер и практически не изменялась с течением времени. В 1850—1860-х гг. миссия означала прежде всего распространение передовой модели экономических отношений в страны с традиционными укладами механическим путем за счет контактов с передовой цивилизацией. Специальные задачи просвещения и распространения христианской культуры относились к сфере деятельности частной инициативы, миссионеров и исследователей-энтузиастов. В последние десятилетия XIX в. выполнение цивилизаторской миссии в колониях начало представляться как одна из специфических особенностей национального существования. Миссия перешла в категорию долга, связывалась с проблемой совершенствования характера англо-саксов. Прославление «героев» и «строителей» империи, пропаганда колониальной романтики апеллировала к чувствам жителей метрополии, повышала степень сопричастности, способствовала развитию имперского патриотизма. Этой же цели служила сформулированная и пропагандировавшаяся ведущими имперскими идеологами идея «Великой Британии», воплощавшая новый англо-саксонский национализм и стремление к всесторонней интеграции метрополии и автономий.
Ознакомительная версия.
