Однако тема так называемой войны с террором была не способна повернуть умы и сердца арабов и мусульман от антиамериканизма к проамериканизму. Смысл ее, скорее, заключался в том, чтобы проинформировать Запад: джихадизм существует и должен рассматриваться как идеология, а не религия. Идеологическая война была обращена к активистам демократического движения в регионе, для поддержания их, чтобы они могли заниматься просвещением своих народов в плане ценностей плюрализма и прав человека.
Стратегия, которую я отстаивал, заключалась в поиске союзников и поддержке их стремления в проведении реформ, невзирая на их непосредственное отношение к США, в то время как стратегия администрации заключалась в поиске способов успокоить гнев и «убедить» население региона, что США не желают им зла. В первые годы после событий 11 сентября, особенно начиная с 2004 г., на брифингах в конгрессе и встречах с официальными лицами США я настойчиво повторял, что Вашингтон не должен занимать оборонительную позицию, к чему призывали многие советники. Мы должны вести наступление в борьбе за демократию, потому что угнетенные народы региона ведут за нее борьбу, сотни тысяч граждан уже убиты в Алжире, брошены в тюрьмы в Ливане и Сирии, подвергаются пыткам в Иране и стали жертвами кровавой бойни в Судане.
В беседах с представителями различных СМИ, в том числе и Аl Jazeera, в течение 2004–2005 гг. я говорил моим интервьюерам, что в арабских и средневосточных тюрьмах – от Атлантики до Индийского океана сидит миллион политических заключенных – это равно всему населению сектора Газа. Нужна ли нам пиар-кампания, чтобы убедить угнетенных, что мы протягиваем им руку помощи? Они нас поймут и без нее; разумеется, они ждут такой помощи. И ждут уже слишком долго. Я никогда не слышал убедительных контраргументов по этому поводу на Аl Jazeera, поскольку таковых не существовало. Вполне понятно, что приглашений от СМИ стало меньше. Что непонятно, так это «летаргический сон» тех, кто в правительствах США и европейских стран по долгу службы обязан был вести идеологическую войну. У меня были многочисленные встречи с разумными, стратегически мыслящими людьми из Белого дома (такими, как Эллиот Абрамс, помощник советника по национальной безопасности, и Хуан Зарате, заместитель главы Совета национальной безопасности по борьбе с терроризмом). У нас было полное взаимопонимание по этим вопросам. Но большинство чиновников в то же самое время выбрали иное направление: прочь от диссидентов и местных демократических сил.
На встречах в Совете национальной безопасности в период с 2005 по 2007 г. я поражался тому, что высший эшелон администрации не имел ясного представления о собственной стратегии. Среди участников этих встреч, в том числе и приглашенных экспертов, встречались советники, которые настаивали на том, что правительство США должно вступить в переговоры с исламистами и авторитарными режимами, чтобы постараться изменить их мировоззрение! Другие эксперты настаивали, что президент не должен заниматься продвижением демократии, а США вместо этого следует вести речь о гуманитарной помощи.
На одной из таких встреч один представитель ученого сообщества наивно резюмировал суть кризиса: «Все, что от нас требуется – направить помощь населению, как мы успешно это сделали после цунами. Это изменит образ Америки в глазах мусульманского мира». Я был поражен такой наивностью. Этот эксперт утверждал, что благодаря одной (или преимущественно одной) иностранной помощи Вашингтон способен выиграть идеологическую войну. Очевидно, он не изучал опыт гуманитарной операции США в Индонезии в 2005 г. и то, как пропагандистская машина джихадистов буквально в считанные дни сумела там все поставить с ног на голову. Пока американские вертолеты спасали оказавшихся в беде индонезийцев, салафитское духовенство утверждало, что «неверные своей помощью вызвали цунами и оказали давление на мусульман». Салафиты использовали СМИ и киберпространство, чтобы разнести свою мысль как можно шире.
На этой встрече в Белом доме я старался доказать, что важны не только действия. Важно и то, как вы преподносите свои идеи, как ваши союзники интерпретируют их. Любопытно, но большинство экспертов, советовавших администрации Буша не вступать в контакт с демократами региона, в 2009 г. быстро присоединились к администрации Обамы и стали советовать президенту установить контакт с исламистскими режимами. Инстинкт меня не подвел: на всех уровнях администрация Буша была переполнена «экспертами», которые фактически занимались подрывом политического курса президента.
В 2004 г. на встречу, организованную «Агентством международного развития» (USAID), были приглашены представители мусульманско-американских, арабо-американских, средневосточных американских неправительственных организаций и интеллектуалы. Целью встречи была выработка стратегии по улучшению имиджа США в арабском и мусульманском мире. Я с удивлением обнаружил среди ее участников людей, которые ранее появлялись на канале Аl Jazeera с проклятиями в адрес американской политики. Я не представляю, чем думал человек, ответственный за «стратегические взаимоотношения» в ведающем Средним Востоком подразделении программы «Инициатива ближневосточного партнерства». Чтобы успешно поддерживать демократическую кампанию, необходимо привлекать людей, которые в это верят и хотят, чтобы она успешно развивалась. Многие из гостей представляли демократические движения сопротивления на Среднем Востоке, но часть из них были либо агентами арабских режимов, либо апологетами нефтяных интересов. Стало ясно, что предстоит непростая борьба. Солдаты США и стран-союзников жертвовали жизнями на Среднем Востоке, население этих стран страдало и надеялось, что помощь уже близка, а американское чиновничество открыло свой «фронт», яростно сопротивляясь усилиям администрации по продвижению идей демократии. Я видел свидетельства такого сопротивления почти на каждой встрече, как в вашингтонских политических кругах, так и за их пределами.
Сражения в «Агентстве международного развития» были особо ожесточенными, поскольку именно там решалось, как будут потрачены сотни миллионов по всему региону. Разумно направленный, этот поток помощи мог бы наполнить энергией вены народного сопротивления и позволить гражданским обществам взвалить всю борьбу на свои плечи. Но механизмом американской помощи управлял «другой лагерь». В него входили чиновники, не желающие действовать согласно представлением высшего политического руководства, эксперты, которые подтасовывали факты, местные политические активисты, которые не позволяли достучаться до нужных региональных организаций. Когда помощь, в конце концов, оказывалась распределенной, во многих случаях ее получателями становились неправительственные организации, сформированные апологетами или контролируемые исламистами (салафитами или хомейнистами). Нельзя было и надеяться, что американская финансовая помощь обеспечит в регионе изменение в отношении к политике США. Этот путь был закрыт.
Дело было не в том, как многие думали, что администрация США не осознавала важности «стратегического взаимодействия» с арабским и мусульманским миром. По моему опыту наблюдений за действиями чиновников и процессом принятия решений скорее следует говорить о том, что политики-апологеты похитили или, по крайней мере, парализовали инструменты осуществления этих социально-ориентированных программ.
Одним из центральных органов по реализации программ помощи был Отдел стратегического взаимодействия и планирования при Государственном департаменте. В официальной справке сказано, что отдел «обеспечивает кратко– и долгосрочное стратегическое планирование, поддерживая усилия Госсекретаря в донесении вопросов внешней политики до американского народа. Отдел разрабатывает стратегию продвижения приоритетных направлений политики администрации, формулирует эффективные послания, разъясняющие политику США по новым и продолжающимся направлениям, и развивает взаимодействие с американским народом. Отдел координирует свои действия с управлениями через Государственный департамент, Белый дом и другие агентства, имеющие отношение к внешней политике, и сотрудничает со структурами общественной дипломатии Государственного департамента по координации стратегического планирования для внутренней и международной аудитории». Этот отдел возглавляет важная фигура – заместитель министра по общественной дипломатии и общественно-политическим вопросам. Он «осуществляет программу помощи американской общественной дипломатии, в которую входят взаимодействие с международной аудиторией, организация культурных программ, научные гранты, программы обмена в области образования и международные гостевые программы, а также усилия правительства США в противодействии идеологической поддержке терроризма. Заместитель министра контролирует работу Бюро по образованию и культуре, программы общественных отношений и международные информационные программы, принимает участие в развитии внешней политики»9. Короче, это эквивалент «царя идеологической войны», человека, отвечающего в «военном кабинете» за борьбу с идеологией и политической стратегией джихадизма во всем мире.
