Рассматривая различные категории сельского населения (старожильцы, серебреники, кабальные люди, половники, монастырские детеныши, бобыли), автор приходит к выводу, что русская деревня изучаемого им времени, «втянутая в водоворот товарных (простых) отношений, переживала очень серьезное время» («расслоение внутри», возросшие в связи с образованием централизованного государства требования казны, нажим на крестьян со стороны землевладельцев)[349].
Книга Б. Д. Грекова явилась одним из крупнейших достижений советской исторической науки. Все же ряд выводов автора является спорным. Б. Д. Греков преувеличивает степень развития товарно-рыночных отношений во второй половине XV в. и их роль в процессе крестьянского закрепощения. В то же время он далеко недостаточно показывает значение в этом процессе эволюции форм феодальной собственности и развития вширь и вглубь системы феодальных отношений. Ни теоретически, ни конкретно-исторически недоказуем тезис о большей приспособляемости к рынку поместно-дворянских и монастырских, чем вотчинно-боярских, хозяйств. Вызывает ряд возражений трактовка Б. Д. Грековым различных категорий сельского населения, о чем я скажу в специальной главе.
Экономическое положение русских крестьян XIV–XV вв. явилось предметом исследования А. Д. Горского[350]. Автор прежде всего подробно разбирает (на основе всестороннего изучения скупых данных письменных источников и археологических памятников) состояние на Руси в указанное время земледелия, скотоводства и птицеводства, бортничества, рыбной ловли, охоты, солеварения и других видов хозяйственной деятельности крестьян. Особенно большое внимание А. Д. Горский уделяет земледелию. Он касается вопроса о разводимых хлебных злаках и технических культурах, о системах земледелия (среди которых все больший удельный вес получало трехполье), о земледельческих орудиях (А. Д. Горский считает, что в XIV–XV вв. на смену трезубой сохе приходит более производительное сельскохозяйственное орудие — соха двузубая), об основных производственных процессах (пахота, посев, уборка урожая), об урожайности, о крестьянских трудовых производственных навыках. Детально рассмотрен в книге вопрос и о технике и организации промыслов.
Далее А. Д. Горский ставит вопрос о характере крестьянского землевладения (надельного и вненадельного). Он, по-моему, убедительно возражает против высказанной в печати точки зрения о том, что черные крестьяне владели землей на правах частной собственности, и доказывает, что собственником черной земли было феодальное государство.
Детально изучены А. Д. Горским крестьянские повинности, в частности повинности крестьян в пользу государства. Автор приводит убедительный материал, говорящий о сосуществовании в XIV–XV вв. ренты продуктами и ренты отработочной.
В работе А. Д. Горского впервые в советской литературе нарисована конкретная картина развития производительных сил в русской феодальной деревне в период образования на Руси единого государства. Всесторонне раскрыто экономическое положение в это время основного производящего класса феодального общества — крестьянства.
Вопрос об изменении в положении холопов в период образования Русского централизованного государства ставится в труде А. И. Яковлева. Автор обращает внимание на то, что политическая сила удельных князей и бояр в значительной мере определялась количеством их военных и дворцовых слуг — холопов. Ликвидация политической раздробленности была связана с лишением бывших удельных князей и бояр их «дворовых воинств — своего рода зубов и когтей удельного княжья». Эти «воинства» или переводились «на московскую службу», или просто разгонялись[351]. Однако, «разбивая или опрокидывая малые и великие удельные столы», московское правительство часто «не доламывало» «гнезд» удельных князей с их дворней. Сохранялась дворня и у тех князей, которые перебирались в Москву. Но эта «многотысячная в своей совокупности боярская дворня» вызывала враждебное отношение со стороны служилых людей — помещиков. Под их воздействием и правительство поставило вопрос об ограничении холопства. «Суверенитет Московского государства» столкнулся с «суверенитетом холоповладельца». Однако борьба московского правительства с холопством велась непоследовательно, ибо «крепостному государству неудобно было разрушать до конца основные органические принципы своего социального строя, выгодного всем высшим его классам». В то же время московское правительство «легко и незаметно» превращало бывших княжеских и боярских холопов «в своих городовых служилых людей». А. И. Яковлев считает, что выражение, употреблявшееся служилыми людьми в челобитных царю, — «холоп твой» являлось не «раболепной метафорой», а «простым адекватным выражением фактического положения: масса московского служилого класса вышла именно из холопства, воспитывалась на нем и жила его идейным наследием, нивелируя нехолопьи элементы под общий холопский уровень»[352].
А. И. Яковлев правильно обратил внимание на роль военных холопов в политической борьбе, сопровождавшей процесс образования централизованного государства, на значение, принадлежавшее им в формировании служилого поместного дворянства. Но речь в данном случае идет лишь об одной части холопов. Недостаточно раскрыто А. И. Яковлевым положение другой части холопов — той, которая работала в вотчинном хозяйстве феодалов и в жизни которой в период складывания единого государства на Руси происходили существенные изменения.
Характеристике городов в период образования Русского централизованного государства посвящена первая часть первого тома исследования П. П. Смирнова «Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века». Автор исходит из предпосылки о принципиальной разнице между русскими городами XIV–XV вв., с одной стороны, и городами XVI–XVII вв. — с другой. Характерным признаком городов XIV–XV вв., которые П. П. Смирнов называет «раннефеодальными», он считает преобладание «крупного феодального землевладения — княжеского, боярского и церковного, представленного городскими вотчинными дворами и слободами феодалов-землевладельцев». Основным признаком городов XVI–XVII вв. («периода цветущего феодализма»), именуемых П. П. Смирновым «среднефеодальными», или «средневековыми», является принадлежность их территории «великому государю московскому», передававшему ее «в держание, военное — белое и оброчное — черное, своим государевым «холопам», т. е. служилым людям и «сиротам» — черным тяглецам». Появление на Руси «среднефеодальных» («средневековых») городов, по П. П. Смирнову, было связано с переходом от «раннего феодализма» к более высокой ступени феодального развития, на которой города становятся «центрами зародившегося менового рыночного хозяйства»[353].
Автор следующим образом рисует процесс превращения «вотчинных», или «своеземческих», городов и слобод (поселков, возникавших из договора между землевладельцем и населением, призываемым им для заселения своих земель и специальных служб) в центры «рыночного хозяйства». Введение паровой зерновой системы и рост производительности «раннесредневекового хозяйства» приводят к «разрушению крупных вотчин и к разложению крестьянского хозяйства». Из крупных вотчин «развивается более жизнеспособное, связанное с рынками, мелкое феодальное землевладение, поместье». Из крепостного хозяйства «выделяется торгово-промышленный посад, население которого образует новую классовую группу — посадских людей»[354].
П. П. Смирнов указывает, что «большие запасы хозяйственных благ», создаваемых трудом крестьян и холопов и выбрасываемых на рынок, привели к снижению цен на припасы и вызвали «настоящий сельскохозяйственный кризис». Началось движение населения из деревни в город, где оно заводило промыслы. В то же время происходили «ломка и разорение старых городов, переходивших в XVI в. от удельной Руси». Процесс «приспособления феодального землевладения к условиям рыночно-ремесленного хозяйства в городах» выражался в массовом превращении крупными феодалами вотчинных городских дворов в промышленные «слободки крестьян и бобылей», в «усиленном накоплении городских слобод». Великие князья, со своей стороны, стремятся к «захвату в свои руки всех городов и к полному по возможности освобождению их от остатков частной зависимости, к монополизации права на владение городскими землями и торгово-промышленными людьми на этих землях»[355].
Хотя в книге П. П. Смирнова собран большой и ценный материал и сделан ряд интересных наблюдений, его концепция истории древнерусского города не принята советской наукой. Нельзя согласиться с тем, что до XIV в. на Руси отсутствовали города как торгово-ремесленные посады. Существование последних убедительно доказывается рядом источников. Тезис П. П. Смирнова о перерастании на рубеже XV и XVI вв. города «своеземческого», частновладельческого в город государев, тяглый, имеет искусственный характер и не подтверждается материалом. И до XVI в. «черное» население ряда городов Северо-Восточной Руси было подвластно непосредственно князьям и несло тягло. Обилие сельскохозяйственных продуктов на русских рынках в конце XV в. (о чем пишут многие иностранцы) свидетельствует не о кризисе, а о слабой покупательной способности населения в условиях натурального хозяйства. При обилии продуктов население часто голодало.
