Юрий хотел было обороняться во Владимире, но оказалось – нет у города больше защитников, так что он тайно бежал. В город вошел Константин, и народ целовал ему крест. А Ярослав, добравшись до Переяславля, приказал пленить оказавшихся в городе новгородцев и смолян. Последних было всего 15 человек, и он их просто запер. А новгородцев бросил кого в поруб, кого в тесную избу, так что полтораста человек попросту задохнулись. Когда объединенное княжеское войско подошло к Переяславлю, Ярослав вынужден был смириться и целовал крест Константину. Правда, по некоторым сведениям, смерть Константина буквально через два года произошла по неестественной причине – Ярослав подослал отравителя.
Северо-восточные князья быстро сообразили, каким способом можно принуждать Новгород к невыгодным для города условиям и соглашениям: все последующие за Ярославом князья просто пережимали путь из Торжка на город, лишая тот хлеба. Так действовали и Юрий, и сын его Всеволод, и уже известный нам Ярослав. Юрий же нашел и чудесный способ выкачивать из Новгорода деньги. За благоприятное для города решение, перекрыв Торжок, он первым потребовал плату. Когда новгородцы просили себе в князья вместо Юрьева сына Михаила Черниговского, тот потребовал за разрешение семь тысяч рублей серебром. К этому способу прибегали после него и другие властители северо-востока. Южные князья и хотели, и не могли оставаться надолго в Новгороде. Всякий раз, когда там оказывался князь не из потомков Всеволода, владимирско-суздальские князья предварительно грабили новгородцев, а новые князья, пытаясь вернуть похищенное добро, оставались ни с чем. Понимая, что они не могут решить городских проблем, они уходили сами. Новгород стал своего рода монопольным городом, где властвовали Всеволодичи. Для горожан это было тяжелое ярмо: князья вводили новые установления, поднимали налоги и пошлины, ужесточали наказания. Они очень хотели прибрать Новгород к своим рукам и сделать таким же городом, какими были города северо-востока, но пока у них этого не получалось. У новгородцев больших побед над северо-востоком, чем липицкая, не было, но одной такой победой можно было гордиться.
Столкновение с немецкими рыцарями
Но все эти княжеские отношения с городами и распри между собой были на самом деле уже не так важны. Русь ждала более худшая беда, чем усобицы и борьба за власть – киевскую или владимирскую. С запада на северные земли начали двигаться немецкие рыцари, с востока готовилась беда еще серьезнее. Рыцари оказались на русских землях благодаря недальновидной политике как польских королей, так и полоцких князей. И те и другие хотели использовать немцев для внутреннего употребления. Польский князь Конрад Мазовецкий разрешил рыцарям обустроиться, чтобы закрыть вопрос с местными языческими племенами, полоцкие князья, имевшие рядом со своими городами беспокойных литовских язычников, тоже дали рыцарям земли и не возражали, чтобы те возводили и отстраивали крепости. И там, и там рыцари взялись за строительство и миссионерскую деятельность. Но эти хорошо укрепленные рыцарские замки стали опорными точками для военных походов в земли язычников, на которые с тем же успехом претендовал Новгород. Само собой новгородские и немецкие интересы столкнулись, иначе и быть не могло. Полоцкие князья, которые прежде тоже считали ливонские земли с язычниками своей собственностью, оказались теперь перед дилеммой: либо гнать укрепившихся рыцарей прочь, либо подарить им Ливонию. Князья выбрали второе решение: сражаться против хорошо вооруженного западного рыцарства им было не по силам. Но эта рыцарская проблема совершенно померкла перед угрозой с востока.
Первый раз эта беда показала свое лицо в 1224 году. Русские, столкнувшиеся с ней, даже не поняли, что эта опасность гораздо страшнее обычных половецких набегов. В этом они очень сильно заблуждались.
Нашествие как воздаяние за грехи
В Средневековье считали, что —
«…наводит Бог по гневу своему казнь какую-либо или поганых, потому что не обращаемся к Богу; междоусобная рать бывает от соблазна дьявольского и от злых людей. Страну согрешившую казнит Бог смертью, голодом, наведением поганых, бездождием и другими разными казнями…»
То есть причину появления сильного врага нужно было по этим понятиям искать не в чем-то внешнем, а в прегрешениях самого народа и его князей. Такими привычными бедами были набеги поганых, то есть половцев, которые систематически вторгались из лежащих по границе степей. Другого восточного врага Русь века не знала. Половцы делились на своих и диких, то есть ничьих. Своих использовали для усиления своего войска, а с дикими приходилось биться. Впрочем, и свои тоже совершали набеги в отместку за невыполнение каких-то договорных обязательств.
«Наведение поганых» – и это знаменательно – стоит в общем списке рядом с болезнями и природными катаклизмами. То есть это было явление обычное, непредотвратимое, которого не избежать. А грехи? Они всегда найдутся. Общество XIII столетия было достаточно диким, чтобы иметь целый список возможных прегрешений.
«Не погански ли мы поступаем? – писал Никифор. – Если кто встретит монаха или монахиню, свинью или коня лысого, то возвращается. Суеверию по дьявольскому наущению предаются! Другие чиханью веруют, будто бывает на здравие главе. Дьявол прельщает и отвлекает от Бога волхвованием, чародейством, блудом, запойством, резоиманием, прикладами, воровством, лжею, завистию, клеветою, трубами, скоморохами, гуслями, сопелями, всякими играми и делами неподобными. Видим и другие злые дела; все падки к пьянству, блуду и злым играм. А когда стоим в церкви, то как смеем смеяться или шептаться?.. На праздники больших пиров не должно затевать, пьянства надобно бегать. Горе пребывающим в пьянстве! Пьянством ангела-хранителя отклоняем от себя, злого беса привлекаем к себе: дух святый от пьянства далек, ад близок…»
Другой радетель за веру христианскую еще в XI веке учил, как требуется жить, чтобы «Бог по гневу своему» не наводил: «Вот, братия, прежде всего эту заповедь должны мы все христиане держать: веровать во единого Бога, в троице славимого, в Отца и Сына и св. Духа, как научили апостолы, утвердили св. отцы. Веруйте воскресению, жизни вечной, муке грешникам вечной. Не ленитесь в церковь ходить, к заутрене и к обедне и к вечерне; и в своей клети прежде богу поклонись, а потом уже спать ложись. В церкви стойте со страхом Божиим, не разговаривайте, не думайте ни о чем другом, но молите Бога всею мыслию, да отдаст Он вам грехи. Любовь имейте со всяким человеком и больше с братьею, и не будь у вас одно на сердце, а другое на устах; не рой брату яму, чтоб тебя Бог не ввергнул в худшую. Терпите обиды, не платите злом за зло; друг друга хвалите, и Бог вас похвалит. Не ссорь других, чтоб не назвали тебя сыном дьявола, помири, да будешь сын Богу. Не осуждай брата и мысленно, поминая свои грехи, да и тебя Бог не осудит. Помните и милуйте странных, убогих, заключенных в темницы и к своим сиротам (рабам) будьте милостивы. Игрищ бесовских (москолудства) вам, братия, нелепо творить, также говорить срамные слова, сердиться ежедневно; не презирай других, не смейся никому, в напасти терпи, имея упование на Бога. Не будьте буйны, горды, помните, что, может быть, завтра будете смрад, гной, черви. Будьте смиренны и кротки: у гордого в сердце дьявол сидит, и Божие слово не прильнет к нему. Почитайте старого человека и родителей своих, не клянитесь Божиим именем и другого не заклинайте и не проклинайте. Судите по правде, взяток не берите, денег в рост не давайте, бога бойтесь, князя чтите, рабы, повинуйтесь сначала Богу, потом господам своим; чтите от всего сердца иерея Божия, чтите и слуг церковных. Не убей, не украдь, не лги, лживым свидетелем не будь, не враждуй, не завидуй, не клевещи; блуда не твори ни с рабою, ни с кем другим, не пей не вовремя и всегда пейте с умеренностию, а не до пьянства; не будь гневлив, дерзок, с радующимися радуйся, с печальными будь печален, не ешьте нечистого, святые дни чтите; Бог же мира со всеми вами, аминь».
Церкви приходилось учить властелинов земли, как им жить по совести, чтобы не пришлось позже горько раскаиваться.
«Сирот домашних не обидьте, – увещевает одно из Поучений того времени, – но больше милуйте, голодом не морите, ни наготою, потому что это домашние твои нищие: нищий в другом месте себе выпросит, а рабы только в твоей руке; милуйте своих рабов и учите их на спасение и покаяние, а старых на свободу отпускайте… Если холопа своего или рабу не кормишь и не обуваешь и убьют их у воровства, то за кровь их ты ответишь. Ты как апостол в дому своем: научай грозою и ласкою. Если рабы и рабыни не слушаются, по твоей воле не ходят, то лозы не жалей до шести ран и до двенадцати; а если велика вина, то и до 20 ран; если же очень велика вина, то и до 30 ран лозою, а больше 30 ран не велим… Рабов, которых возьмешь с собою в поход, чести и люби, чтоб они были тебе в обиде и в рати добрыми помощниками».
