Сципион все еще страдал от ран, когда в начале декабря в лагерь прибыл Семпроний. Вскоре после этого Ганнибал, опять испытывая проблемы с продовольствием, напал на группу галльских племен, населявших территорию между По и Треббией, которые он подозревал в предательстве, и опустошил их поля. Вожди племен обратились к римлянам с просьбой о помощи. Сципион отговаривал вмешиваться в их дела, но Семпроний, согласно Полибию, «только и ждал возможности, чтобы нанести удар». Семпроний отправил большую часть конницы, находившейся непосредственно под его командованием, и 1000 копьеметателей против карфагенских налетчиков, но едва те завидели римлян, как бросились в лагерь. Римляне тоже вернулись в лагерь, но Семпроний опять отправил их обратно. В течение двух дней карфагеняне совершали налеты на поля, подвергались нападениям и отступали в лагерь. Ганнибал не был готов вступить в решающее сражение и, чтобы положить конец этой истории, отозвал фуражиров. Семпроний торжествовал. Он расценивал это как победу, и больше всего он радовался, что победа завоевана римской конницей, которая потерпела поражение при Тицине.[346] И Полибий, и Ливий изображают дело так, будто в римском лагере шел спор между Сципионом и Семпронием относительно сражения с Ганнибалом. Сципион был решительно против сражения, утверждая, что римляне ничего не добьются, если сейчас вступят в бой с Ганнибалом. Легионеры еще не пришли в себя: Сципиона — после поражения при Тицине, Семпрония — после длительного, тяжелого марша из Аримина. Необходимо отойти на зимние квартиры, чтобы люди могли отдохнуть, где было бы проще заняться обучением неопытных воинов Сципиона. Кроме того, Сципион понимал, что зимой перед Ганнибалом особенно остро встанет продовольственный вопрос, он особенно активно займется опустошением территории, что отвратит от него галлов, которых он пытается привлечь на свою сторону. Между галлами и карфагенянами нет никаких связей, кроме личного интереса. Если Ганнибал перейдет к обороне, то галлы просто разойдутся по домам. По словам Полибия, Семпроний согласился с доводами Сципиона, но, побуждаемый честолюбием и будучи весьма самоуверенным, он спешил сразиться до того, как Сципион сумеет принять активное участие в борьбе, а новые консулы возьмут власть в свои руки. Семпроний руководствовался не общими, а корыстными интересами.[347]
Следует помнить, что Полибий был близок к Сципионам, и его резкие слова в адрес Семпрония, возможно, являются попыткой избавить Сципиона от обвинений в поражении при Тицине, которые были склонны приписывать ему в Риме. Ганнибал стремился вступить в сражение по тем же причинам, по каким Сципион стремился избежать его. У Ганнибала были проблемы с продовольствием. Он понимал, что сейчас будет сражаться с необученными новобранцами, и опасался, что галлы разойдутся по домам, если он не нападет на римлян.[348] К тому же Сципион, еще не вылечившийся от ран, не сможет принять участия в сражении. В свою очередь, Ливий резко высказывается в адрес Сципиона, заявляя, что «у него болен рассудок, а не тело. Одно только воспоминание о ране заставляет его отказаться от мысли о крови и сражении».[349]
Все исследования сражений Ганнибала демонстрируют простую, но важную истину: в древности победа и поражение в огромной степени зависели от ландшафта и его тактического использования. Ганнибал, как позже было сказано о Наполеоне Бонапарте, обладал coup d'oeil (быстрый взгляд), то есть умел быстро оценивать местность и использовать ее в своих интересах. Примером может служить битва при Требии. Изучив местность между лагерями, своим и противника, Ганнибал нашел необходимый участок земли. «Между карфагенским лагерем и рекою протекал ручей с высокими берегами, поросшими болотной травой и диким кустарником. Там можно было укрыть даже всадников».[350] Планируя заманить в засаду римлян на открытой равнине, Ганнибал взял на вооружение опыт римлян в борьбе с галлами. Как правило, галлы устраивали засаду в густом лесу, и римские командующие, памятуя об этом, принимали особые меры предосторожности.[351] На открытой равнине римляне утратят бдительность, и этим собирался воспользоваться Ганнибал.
Вернувшись в лагерь после рекогносцировки, Ганнибал вызвал младшего брата Магона, велел ему отобрать для засады сто пеших воинов и сто всадников и вечером всем явиться к нему. Когда все собрались, Ганнибал изложил свой план и приказал каждому из них отобрать из своих подразделений еще по девять человек, которых они считают лучшими. Таким образом, он собрал элитную ударную силу из тысячи всадников и тысячи пеших воинов. Командование этим отрядом Ганнибал поручил своему брату Магону. Ночью отряд Магона занял позицию под высоким берегом. Когда рассвело, римляне, оглядев из лагеря расстилавшуюся под ними равнину, не увидели на ней вражеских войск.
И Ливий, и Полибий пишут, что у Магона были нумидийские всадники, но есть серьезные причины усомниться в их словах. Нумидийская конница была легкой конницей. Всадники ездили на лошадях без седла и даже без сбруи и были вооружены дротиками. Сильной стороной была маневренность, а не нанесение ударов, и не было обычая везти на поле боя в качестве пассажиров пеших воинов. А вот тяжелая испанская конница, вооруженная фалькатой и копьем, специализировалась на нанесении смертоносных ударов в ближнем бою и имела обычай доставлять пеших воинов на поле боя. Так что, скорее всего, в засаде находились испанские, а не нумидийские всадники.
Был день зимнего солнцестояния, 22 или 23 декабря, и «шел снег, а близость рек и болот делала стужу особенно жестокой».[352] Ганнибал, поставив ловушку, надеялся заманить в нее Семпрония.
Перед рассветом Ганнибал отдал приказ нумидийской коннице перейти через Треббию и напасть на римский лагерь. Застав римлян врасплох, они окружили лагерь и забросали караульных дротиками. Разбудив римлян, нумидийцы стали медленно отступать, перешли через реку, пытаясь заманить противника на другую сторону реки, где в засаде с ночи ждал Магон. Семпроний попался на удочку. Он построил несколько конных отрядов и приказал преследовать нумидийцев, а следом отправил «шесть тысяч пеших воинов, вооруженных копьями».[353] Семпроний вывел всю армию на бой с Ганнибалом. Между римлянами и Ганнибалом была вздувшаяся, стремительно бегущая река Треббия. Было холодное, серое декабрьское утро. Шел снег. Ганнибал выбрал поле боя на своей стороне реки. Если римляне стремились вступить в бой, им сначала требовалось перебраться через реку.
Карта 4. Битва на реке Треббия, 218 год до н. э.
Вот описание Тита Ливия.
«Было время солнцеворота, и повсюду между Альпами и Апеннинами шел снег, а близость рек и болот делала стужу особенно жестокой. Между тем люди выбегали впопыхах, не успев ни поесть, ни толком одеться; они зябли с первой минуты, и чем ближе к реке, тем сильнее. Наконец, продолжая преследовать нумидийцев, они вошли в воду и погрузились чуть не по горло — ночью лил дождь, река поднялась, — и когда выбрались на берег, то уже до того закоченели, что оружие выпадало из рук. Они уже были измотаны, а в течение дня к усталости добавился еще и голод».[354]
Римляне, вероятно, во время переправы понесли потери в лошадях, хотя ни Ливий, ни Полибий не упоминают об этом.
В то время как римляне страдали от холода в ледяной воде, воины Ганнибала сидели вокруг костров. Они плотно позавтракали, растерлись оливковым маслом, чтобы защитить тело от дождя и снега, и накормили лошадей. Получив сигнал, что римляне перешли через реку, Ганнибал построил свои войска. Первую линию составили 8000 балеарских пращников и копьеносцев в качестве прикрытия остальной армии. Семпроний выставил в центре пехоту — 4000 велитов, еще 2000 воинов от союзников и, по словам Ливия, кеноманов, единственное галльское племя, сохранившее преданность римлянам.
Расстояния между карфагенянами и передней линией римлян хватало, чтобы Семпроний мог обычным образом построить армию из 16 тысяч римских пехотинцев, 20 тысяч союзных пехотинцев и 4000 всадников.[355] В центре Семпроний выстроил пехоту, а на флангах — конницу. Во всех сражениях с римлянами Ганнибал видел одно и то же построение, словно римлянам не хватало тактического воображения. Спустя шестнадцать лет Ганнибал будет сражаться с римским командующим, который применит другую тактику и боевое построение, и тогда Ганнибал потерпит поражение.
Армия Ганнибала построилась на равнине в «восьми стадиях от лагеря». Ганнибал выстроил в прямую линию 20 тысяч африканских, испанских и галльских воинов, поставил в центре галлов. Он разделил пополам 10-тысячную конницу, по 5000 всадников на фланги. И на обоих флангах перед конницей встали слоны. Итак, в распоряжении Ганнибала было 40 тысяч воинов: 20 тысяч пеших воинов, 10 тысяч всадников, 8000 застрельщиков, 1000 всадников и 1000 пеших воинов под командованием Магона. Построенная для сражения армия Ганнибала по фронту занимала порядка полутора миль.[356] Прошло меньше двух месяцев, как Ганнибал пришел в Италию, а его армия была уже почти вдвое больше. Пока его план относительно пополнения армии за счет галлов полностью выполнялся.
