Новрузов провел бессонную ночь. Его терзали тяжелые думы о грядущем дне. Он еще никогда в своей жизни не попадал в такое затруднительное положение. Он чувствовал ответственность за своих товарищей, и каждый раз задавал себе один и тот же вопрос: а будут ли они в безопасности, оставшись здесь?
Ждать помощи было не от кого. Надеяться на чудесное спасение тоже не приходилось. Нужно было действовать и самим отыскать выход из лабиринта обстоятельств. Наконец, уверив себя, что он принял верное решение, Джафар почувствовал облегчение и смог уснуть. Его разбудил на рассвете ученый товарищ. - Просыпайся, Джафар. Если ты намерен бежать, то сейчас самое время. В случае неудачи наказание будет тяжким.
Предупреждение Чемберлена подействовало на профессора как освежающий холодный душ. Он поднялся на ноги, потянулся и зевнул. Наспех оделся и после завтрака почувствовал в себе прилив сил. Скотоводы выходили из дома чуть позже храмовых рабов, поэтому у беглеца было несколько минут в запасе. Наполнив свою флягу водой и положив в пастушью сумку хлебную лепешку, немного сыра и репчатый лук, он попрощался с товарищами и выбежал со двора. Сначала Джафар шел очень быстрыми шагами, затем немного поубавил темп и перешел к умеренной ходьбе.
Добрался до ворот города Атеши-Багуан (тут надо упомянуть, что дом и хлев скотоводов располагались за городскими стенами) и, пройдя крепостные стены, приступил к поискам не изобретателя "машины времени", а той самой предсказательницы, которая, по его предположению, точно могла указать местонахождение горе-ученого.
В Атеши-Багуане, как и во всей Персидской державе, не было таких больших и шумных базаров, как в современном мире, и люди очень часто обращались либо к менялам, либо в лавки продавцов всякой всячины. Расспросив у прохожих о местоположении дома самого предприимчивого менялы, Новрузов направился к нему.
В маленькой лавке в это время дня кроме хозяина и его помощника-мальчугана никого больше не было. В помещении, разделенном несколькими шаткими деревянными перегородками, было множество различных товаров. Тут можно было найти предметы вооружения, драгоценные украшения, бронзовые, медные и керамические предметы обихода, ткацкие изделия, пахотные орудия, инструменты, используемые в строительном деле и, наконец, продовольствие. Все это было аккуратно распределено по деревянным стеллажам и стараниями усердного подростка вычищено до блеска.
Когда Новрузов вошел в лавку, хозяин со вниманием разглядывал раковину каури. Он поднял глаза и, оглядев внешний вид пришедшего, велел пареньку обслужить того. - Я пришел для того, чтобы поменять украшение на информацию.
Мальчуган осмотрелся по сторонам и ответил: - Простите, но мы не располагаем искомым предметом. - Ты, возможно, и нет, а вот у твоего хозяина наверняка она где-то припрятана.
Мальчик удивленно пожал плечами и, подойдя к хозяину, высказал желание новопришедшего. Тот с раздражением посмотрел на Джафара и, отложив в сторону предмет изучения, приблизился к незнакомцу. По привычке он бросил на Новрузова оценивающий взгляд и состроил недовольную гримасу. Все дело было в одежде пришедшего. Поверх судры Джафар носил сисирну, хитон из шерсти с длинными рукавами, широкие складчатые шаровары, короткий плащ из грубого синего сукна без рукавов и с капюшоном. Ноги были обуты в мягкие башмаки с загнутыми вверх носками. Голову его покрывала плоская войлочная шапка, а через плечо была перекинута небольшая сумка из овчины. За время пребывания в прошлом (а с тех пор прошло более месяца), Новрузов оброс такой густой бородой, что она покрыла часть его загорелого лица.
Многие мужчины Пайтакараны не носили бород или же подстригали их настолько, что оставалась лишь тонкая щетина. По одежде и опрятности человека можно было определить его положение в обществе. А внешний облик Джафара выдавал его нынешний род деятельности. - Что же мне может предложить за информацию пастух? - скрестив руки на груди, со смешком спросил меняла. Свой скот? Может, имущество своего виса*? - Нет, золото. Но ты получишь его, если дашь мне точный ответ.
______________ * Вис - владыка, господин.
Джафар раскрыл свою дорожную сумку и, порывшись среди немногочисленных вещей, которые ему удалось припрятать от ненасытных и религиозных хозяев, достал оттуда свое золотое кольцо и показал меняле. - Достаточное вознаграждение за нужную информацию? - Откуда мне знать, что оно настоящее? Сперва дай мне проверить доброкачественность товара, а уж потом требуй, что желаешь узнать.
Новрузов стоял в нерешительности, не зная как ему быть. От природы наделенный проницательностью и живым умом (которые у других людей начинают развиваться в результате долгого обучения и профессиональной деятельности), он видел в этом человеке лицедея и лжеца. Однако, не имея другого выхода, ему пришлось положиться на честность, а вернее, совесть менялы. Он вручил свое "сокровище" мужчине и последовал за ним. - Нет, нет! Стой там, где стоишь, - предупредил тот.
Пройдя к своему месту, он что-то шепнул помощнику и начал при свете сальной свечи со вниманием разглядывать золотое изделие.
Новрузов был так взволнован, что не заметил исчезновения мальчугана. Причину ухода его он понял, когда тот вернулся в лавку с двумя вооруженными людьми. И только теперь до Джафара дошло, отчего меняла так долго и с таким усердием разглядывал кольцо. Он просто-напросто тянул время, ожидая городовых стражников.
При виде мужчин с оружием пришелец понял, что попался в ловушку. Он сознавал, что, обнаружив его побег, "хозяева" не пощадят его. И единственным методом избежать кары было силой вырваться из лавки и скрыться от преследователей.
Но находчивость профессора не помогла ему в этот раз. Силы противников оказались неравными. В схватку ввязался также и хозяин лавки. Новрузова заковали в кандалы по рукам и ногам и доставили к эрбаду Сьяваршану.
В утренний час Хавани* эрбад совершал Хошбам - молитву рассвету. Этот молитвенный обряд он проводил вне стен храма на ритуально очищенном участке земли.
______________ * Хавани - (букв. относящийся к выжиманию хаомы; этот священный напиток следовало готовить утром) - от зари до полудня.
Местные жрецы были самыми богатыми и знатными. Они носили платья, изготовленные из верблюжьей шерсти. Жрец помимо туники до колен с длинными рукавами и широких штанов надевал длинную мантию со свисающими пустыми рукавами. Головным убором им служила высокая тиара с патиданом.
Эрбад Сьяваршан, держа в руке прутья барсмана*, стоял в позе адорации и молился рассветному солнцу, первому и наиблагодатному источнику тепла и света.
______________ * Барсман (а) - ветви тамариска, используемые священнослужителем во время молитвы и литургии.
Процесс возлияния хаомой и восхвалений у главного жреца занимал несколько больше времени, чем у мирян, поэтому беглого раба заставили подождать до окончания богослужения.
Однако наблюдать за совершением обряда любителю истории не позволили. Он стоял спиной к восходящему солнцу, - то ли в наказание за совершенный побег, то ли в целях сохранения в тайне храмового ритуала.
Наконец, молитва эрбада завершилась, и он проследовал со своим приближенным дастуром Феридуном к главному восьмиэтажному башенному храму семи планетных богов и беспредельного света. У входной двери башни наличествовал узкий газовый колодец, перекрытый каменной плитой с отверстием для пламени, которое служило очистительным целям. Попасть в мегарон* можно было лишь перепрыгнув через пламя.
______________ * Мегарон - ритуальное помещение внутри храма с апсидообразной прихожей, служащей для очищения и освящения огнем.
У ворот стены, охватывающей храмовый участок, также имелся газовый колодец. Миновав его, стражники с плененным гиеродулом приблизились к башне семи богов.
Эрбад и дастур, перепрыгнув через пламя, проникли в храм. Вход туда был доступен лишь избранным, поэтому пленник остался стоять снаружи.
Сьяваршан находился в прихожей храма и с надменным видом смотрел на беглеца. Их разделяло пламя, которое должно было защитить эрбада от "нечестивого джуддина". - Ложь в твоих устах при нашей первой встрече была искусно облечена в праведность и правдивость, - начал жрец свою речь. - И не стыдно было тебе притворяться правоверным ради спасения своей плоти?
Новрузов побледнел при этом обвинении, - жрецу откуда-то стало известно, что он не зороастриец. - Истина - лучшее благо. Благо будет, благо тому, чье Истине лучшей благо, - сказал жрец слова из священной Авесты, восхваляющие Истину. - Ты же избрал себе в наставники и друзья дайва* Друджа - Лжи, принял сторону Анхра-Манью и отвратил от себя наилучшего Господа, наилучшего главу по Истине - Ахура-Мазду. Скажи мне, создание Духа Святейшего, что есть в этом мире плотском такого прекрасного и лучшего, что ты решил в борьбе людей и дайвов искать защиты у смертоносного исчадия Анхра-Манью? Разве благая Аши, приходящая на помощь и дающая защиту, отказала предоставить ее тебе? - Джафар молчал, не зная, что ответить. - Ну, что же ты молчишь, или дайвы сдерживают твои уста? - Да не вожусь я с вашими дайвами и друджами и никогда не искал защиты у Злого Духа, - не выдержав долее нападок, вспылил осужденный. - Пусть Арштат** станет мне свидетелем, что я такой же праведник своей веры, как вы - вашей. Может, я и не принадлежу к ашаванам, но и никогда не был сторонником Друджа. В этом мире я борюсь за справедливость своими методами, отличными от тех, которые используете вы, но такими же действенными.... - Такими мыслями, словами и делами ты не пополнишь свою сокровищницу для небес***, - прервал говорящего главный жрец. - Счастье будет тому, чья праведность - ради лучшей лишь праведности. В чем же ты, вероломный лжец, видишь счастье? - В своей свободе! - И ради этого ты вступил на путь лжи? - Где ложь неизбежна, там смело нужно лгать. Ведь лжем ли мы или говорим правду, - добиваемся одной цели - выгоды! Разве не этому принципу последовал Даравауш, убив Бардью? Не произноси в этих священных землях имя этого перса-нечестивца! - негодующе вскрикнул эрбад при упоминании имени Дария I. - Затем он умолк, взял себя в руки и заговорил более спокойным тоном. - Ради награды за благочестие и прощения грехов я творю деяния праведности для любви души! Пусть Рашну взвесит твои хумата, хухта и хваршта****.
