Начавшееся в предшествующий период разложение варны вайшьев активно продолжалось в гуптскую эпоху. Бедные вайшьи фактически приближались к шудрам, положение которых, очевидно в связи с бурным развитием земледелия и ремесла, несколько улучшилось. В источниках все больше встречается упоминаний о применении в земледелии труда шудр. В своих «Записках» Сюань Цзан рассматривал шудр как земледельцев, а в шастрах гуптской эпохи уже отчетливо различаются шудры и рабы. Таким образом, постепенно традиционное варновое деление теряет свое прежнее значение. На первый план выдвигается деление на джати (касты). Джати, как и варны, были наследственными, эндогамными и связанными с определенной профессией. Но это были более мелкие единицы, иногда небольшая группа людей, объединенных экономическими интересами. Число джати постепенно увеличивалось.
Образование джати продолжалось и в более позднее время, вплоть до настоящего. В связи с разделением труда и специализацией особенно возросло число каст в городах, среди различных категорий ремесленников; развивались касты и в деревнях. Джати существовали как отдельный от варн институт. В то же время принадлежность к варне строго соблюдалась. В гуптский период еще не было столь строгих законов для каст, как в более позднее время, еще допускалась в некоторых случаях возможность изменения кастами своих традиционных профессий.
В эпиграфике сообщается о том, что в Западной Индии объединение ткачей по шелку, испытывая трудности в производстве шелка, переселилось в другой район. Ткачи приобрели другие профессии — некоторые стали солдатами, лучниками и даже бардами, т. е. в социальном (варновом) отношении поднялись выше.
Вместе с тем брахманы старались объяснить возникновение джати смешением варн. В связи с нарушением строгих норм общений между варнами брахманские законоведы уделяют особое внимание «чистоте» варн. Только от родителей, принадлежащих к одной и той же варне, потомство считалось чистым и законным. Даже брак брахмана с кшатрийкой рассматривался отступлением от «закона» варн. Дети от смешанных браков зачислялись в другую по отношению к родителям группу, в определенную джати. Так брахманы пытались «объяснить» появившиеся в этот период <в результате развития общества, и прежде всего разделения труда, новые социальные общности — джати.
Гуптский период отмечен широким распространением особых каст — неприкасаемых, стоящих вне варновой системы и занимавших самое низкое социальное положение.
Эти группы должны были выполнять грязную работу (мусорщики, уборщики на кладбищах, мясники и т. д.); представителям высших варн не разрешалось общаться с неприкасаемыми, которые иногда имели специальные знаки — свидетельства их низкого положения. К неприкасаемым стали относить некоторые отсталые племена. Эта прослойка не имела никаких политических прав.
Религиозные течения и философские школы в первые века нашей эры
Буддизм махаяны
В истории буддизма очень рано наметились различные течения и школы. Уже первые соборы, как отмечалось, выявили разные толкования многих положений буддийской доктрины. К периоду Маурьев оформились два основных направления — стхавиравадины (последователи учения старейших) и махасангхики (сторонники большой общины, которые выступали за более либеральные правила).
Последнее направление явилось, очевидно, основой учения махаяны (большая колесница, широкий путь), последователи которого стали отличать себя от приверженцев хинаяны. Термин «хинаяна» (малая колесница, узкий путь) встречается в буддийских источниках не очень часто. Им обозначались сторонники так называемого ортодоксального буддийского направления. В Индии открытого конфликта между представителями этих школ не было. Вначале число сторонников махаяны было невелико. По сообщению Сюань Цзана, махаянисты следовали хинаянским правилам Винаи. И даже в VII в. н. э., по свидетельству китайского пилигрима Ицзина, в буддийских монастырях Северной Индии вместе проживали последователи хинаяны и махаяны. «Они следовали одним и тем же правилам Винаи и признавали четыре благородные истины буддизма, но те, кто поклонялись культу бодхисаттв и читали махаянские сутры, считались махаянистами, остальные были хинаянистами».
Древнейшие махаянские тексты появляются, очевидно, еще в I в. до н. э., но большая часть их датируется первыми веками нашей эры. Одной из самых ранних была литература праджнамарамитских сутр, переводы которых на китайский язык появились уже в конце II в. н. э. Наиболее популярными сочинениями махаяны являлись «Саддхармапундарика» («Лотос благого закона»), «Ланкаватарасутра» («Сутра о вступлении на Ланку»), «Суварнапрабхашасутра» («Сутра золотого блеска»).
Махаянисты не считали хинаяну враждебным или ошибочным учением. Они рассматривали ее как доктрину, недостаточно подходящую для широкого распространения буддийских идей, слишком индивидуалистическую. Один из основателей махаянской школы йогачаров, Асанга, отмечал ограниченность учения хинаяны. В хинаяне каждый должен был думать о личном «спасении», (достижении индивидуального просветления и нирваны; махаяна же заявляла о сострадании и помощи всем живым существам независимо от их личных качеств. Махаянисты рассматривали юное учение как (возрождение подлинного учения Будды, которое хинаянисты (вибхаджавадины и стхавиравадины) будто бы убивали своим эгоизмом и индивидуализмом. Поэтому они называли свое учение «широким путем», подчеркивая широту трактовки идеи спасения и широкий охват приверженцев буддийского учения.
Одним из важнейших в доктрине махаяны является учение о бодхисаттве. Понятие бодхисаттвы было и в хинаяне, особенно в поздней школе сарвастивадинов (бодхисаттвой считался Гаутама Шакьямуни до его просветления, т. е. до того, как он стал Буддой), но в махаяне культ бодхисаттв приобрел особое значение. Бодхисаттва — существо, обладающее способностью стать Буддой, приближающееся к достижению нирваны, но из великого сострадания к другим существам и всему миру отказывающееся вступить в нирвану. В махаяне бодхисаттва заменяет хинаянистский идеал — достижение архатства.
Махаянисты считали, что одним из главных недостатков хинаяны является узость цели — освобождение для себя, и даже архат (святой человек) не преодолевает полностью оков своего собственного «я»; он стремится достичь нирваны для себя самого, не думая о других, остающихся в кругу сансары, во власти круговорота рождений и смерти. Архат, учили махаянисты, не мог полностью преодолеть различия между собой и другими и достичь, таким образом, состояния «несущности» самого себя. Поэтому следовало подражать не архату, сконцентрировавшему все внимание на своем освобождении, а бодхисаттве, который оставил мирскую жизнь, чтобы помочь другим, живущим в мире.
Приверженцы махаяны упрекали хинаянистов и за узость учения. Если по учению хинаянистов нирваны могли достичь только монахи, полностью порвавшие с мирской жизнью, то, согласно махаяне, высшее спасение было доступно и мирянам. В махаянских текстах постоянно подчеркивается, что бодхисаттвы не желают достижения личной нирваны, а призваны заботиться о благе всего мира, о достижении нирваны всеми живыми существами. Бодхисаттва добровольно принимает страдания, чтобы помочь другим, и воздерживается от собственного спасения, пока все остальные не освобождены от страданий. «Так как все существа больны, то и я болен» — эта фраза из махаянского сочинения вкратце отражала сущность учения о бодхисаттвах. В этом смысле все существа (т. е. все верующие) рассматривались как одно целое. Эти положения махаянского учения делали его очень популярным среди мирян, которым махаяна открывала «пути к спасению», обещая помощь сострадательных бодхисаттв.
Совершенно иной была в махаяне трактовка образа основателя учения Будды и самого понятия «будда». Если в хинаяне Будда был реальным историческим лицом, указывающим верующим пути и способы «спасения», то в махаяне он рассматривался как всевышнее абсолютное существо, как первооснова всего микрокосмоса, приобретая тем самым особое метафизическое и религиозное содержание. Каждое живое существо потенциально может стать Буддой, потому что в нем содержится определенная частица сущности Будды (буддхата). Это состояние Будды наполняет все существующее и выступает в «трех телах», которые являются тремя сторонами единого Будды: дхармакая (тело дхармы) — космическое проявление, самбхогакая (тело блаженства) — божественное проявление среди сверхъестественных существ, нирманакая (тело преобразования) или рупакая (тело облика), когда Будда проявляется в облике человека. Махаянисты признавали существование нескольких будд, в том числе и Гаутаму. Своим проявлением в «трех телах» Будда спасает всех в космическом, божественном и земном мирах.
