Это мало помогло. На выборах движение «Шинн Фейн» завоевало семьдесят три мандата против жалких шести у националистов. Лишь в Ольстере юнионисты оказались на втором месте, завоевав шестнадцать мест. Каким образом была добыта эта сенсационная победа? Частично благодаря наследию 1916 года, но были и другие важные причины.
Одна из них заключалась в том, что в этот раз был представлен новый электоральный список, в три раза больше, чем в 1910 году. Голосовали женщины старше тридцати и мужчины начиная с двадцати одного года. Другая причина: многие ирландские солдаты, служившие в британской армии, скорее всего, проголосовали бы за националистов, однако избирательных бюллетеней им не выдали. В результате участие в выборах принимала треть списочного состава. И наконец, избирательную кампанию 1918 года отличало то, что сделалось ирландской традицией — «перевоплощение». Организаторы выборов тщательно изучали списки избирателей, выясняли, кто из них умер, но остался на бумаге, а затем чудесным образом «перевоплощались» в них в избирательной кабине. Особенно хорошо удавалось это шиннфейнерам. Некоторые хвастали, что проделывали такое по шесть раз подряд. Были даже случаи, когда люди голосовали двадцать раз!
Принимая во внимание все эти факторы и неудачи националистов, оставшихся без единого кандидата в четверти ирландских избирательных округов, остается лишь процитировать мнение Роя Фостера, разделяемое большинством историков: «С самого начала победа могучего движения "Шинн Фейн" рассматривалась как неизбежная». Движение действительно было могучим и победоносным. «Шинн Фейн» потребовало разорвать связь с Британией и создать в Дублине отдельный ирландский парламент. Хотя у «Шинн Фейн» в Вестминстере было самое большое количество ирландских мандатов, ее депутаты их не взяли. Одной из таких отсутствующих депутатов была Констанция Маркевич — первая женщина, избранная в палату общин.
Вместо Вестминстера «Шинн Фейн» создало собственный парламент — Дэйл Эриан (Dail Eireann) во главе с Имоном де Валера. Британцы, конечно, восприняли его созыв как незаконный акт, и началась война за независимость, длившая до 1921 года.
Полагая, что Британия без зазрения совести покушается на их независимость, республиканцы позабыли об одном факторе, а именно — об Ольстере, с его протестантским большинством, настроенным враждебно и к гомрулю, и ко всей Ирландской республике (католическое меньшинство там, кстати, было не таким уж и маленьким). Несмотря на пропаганду Пирса и 1916 год (были даже слухи о людях, молившихся Пирсу и его соратникам), чувства ольстерских протестантов в связи с предполагаемым разрывом с Британией сильно недооценили. И это только подчеркивает республиканскую близорукость, отличавшую в особенности Пирса. Не было никакого шанса на то, что оранжисты Ольстера мирно вольются в объединенную католическую Ирландию, когда одним из их лозунгов по-прежнему был «Нет папству!». Представить себе что-то другое — значило жить в сказочной стране республиканцев и националистов.
Парламент, собравшийся в Дублине в январе 1919 года, услышал первые выстрелы, донесшиеся из Типперери. Началась «война за независимость». Жертвами стали два полицейских Королевской ирландской полиции. Волонтеры убили их без приказа Коллинза или кого-либо еще. Но смерти этих двух людей предвосхитили то, что уже наметилось в сознании Коллинза. Через несколько недель он говорил коллегам, что
чем скорее будет навязана война и чем больше будет беспорядка, тем лучше для страны. Ирландия от этого только выиграет, это лучше, чем нынешняя ситуация.
Проявив себя политическим и финансовым организатором, Коллинз продемонстрировал способности к партизанской борьбе: он развязал сознательное наступление на королевскую ирландскую полицию (КИП), большинство офицеров которой сами были ирландцами. Инструментом для борьбы он избрал только что созданную Ирландскую республиканскую армию (ИРА), а целью кампании являлось провоцирование британских властей на жестокие ответные действия, чтобы пробудить к борьбе ирландское население. В течение года были убиты четырнадцать полицейских, к тому же ряды полиции поредели в связи с ранним выходом офицеров в отставку и нежеланием молодых ирландцев приходить на их место.
Тем временем сам Коллинз, «Большой человек», как звали его в республиканских кругах, вел двойную жизнь. С одной стороны, он был министром финансов и занимался выбиванием займа для новой республики, а в другой — бесстрашным главарем повстанцев, ездившим на велосипеде вокруг Дублина. Он даже заходил в отделения полиции — поговорить с информаторами. Под кажущейся беззаботностью скрывалась фанатичная преданность идее. Человек, который соревновался в армрестлинге с коллегами из Ирландского республиканского братства, мог безжалостно распорядиться о казни офицеров из политической разведки КИП, если те не внимали его предупреждениям и оставались на своих постах.
В марте 1920 года в городе Корк произошла необычная казнь. Томас Маккертен, лорд-мэр, был застрелен предположительно членом отряда КИП, однако свидетели слышали, что убийцы говорили с английским акцентом. Кем они были на самом деле? Дело усугублялось тем, что вместо знакомой зеленой формы КИП на этих мужчинах были брюки цвета хаки. На самом деле они являлись членами одиозной группировки КИП — «черно-коричневых», чьи «подвиги» увековечены в Ирландии белыми крестами.
Члены карательных отрядов не были отбросами британского общества, арестантами и т. д., как утверждает националистическая легенда. Это были люди, дезориентированные после демобилизации по окончании Первой мировой войны. Их рекрутировали в поредевшие ряды КИП. Война в Ирландии предоставляла бывшим солдатам возможность заработать и на благом деле — налаживании законности и порядка. «Черно-коричневые» получили свое название от знаменитых гончих в графстве Типперери, где впервые обратили внимание на их любопытный окрас. Прозвище прижилось. Своим внешним видом они были обязаны простому факту: не хватало униформы. К 1920 году карательные отряды насчитывали несколько тысяч человек.
Рука об руку с «черно-коричневыми» шли «огзи», бывшие британские армейские офицеры, получавшие фунт в день (больше, чем «черно-коричневые»). Эта небольшая армия заработала еще более скверную репутацию. Посреди ночи они с ревом носились по сельской местности в своих машинах (на автомобильные рамы устанавливали кузова, вмещавшие до десяти человек). Их боялись, считали самыми опасными военными подразделениями. Вместе с КИП, «черно-коричневыми» и британской регулярной армией «огзи» составляли в Ирландии боевую силу в 40 000 человек. Противостояла им ИРА — 15 000 мужчин и женщин, из которых, возможно, только 5000 находились на активной службе, хотя сам Коллинз называл лишь 3000 человек.
Пожар на дублинской таможне
Ирландская республиканская армия смотрела на всех солдат британской короны как на законные цели, поражая которые они смогут изгнать британцев из Ирландии. Самым эффективным их подразделением была «летающая колонна» — от двадцати до тридцати мужчин, быстро передвигающихся по стране, оказывающихся там, где нужно, и полагающихся на помощь сочувствующего населения. Имелись также довольно крупные отряды в городах, таких как Дублин, Корк и Лимерик (они были больше подвержены британским контратакам), однако война не охватила всю страну. Большинство боев ограничивалось западным и южным графствами.
В то время как в городах проводились крупные операции, подобные поджогу дублинской таможни (настоящее бедствие для ИРА), в сельской местности устраивали хорошо спланированные засады для воинских колонн «огзи» и «черно-коричневых», подрывали железнодорожные пути, нападали на здания, принадлежавшие английской короне. Возможно, самой знаменитой стала засада и уничтожение восемнадцати «огзи» в Килмайкле на юго-западе страны. Совершила это «летучая колонна» под руководством бывшего британского солдата Тома Барри. В этом случае «огзи», сымитировав сдачу в плен, подстрелили двух военнослужащих ИРА, за что всех их уничтожили. Другие эпизоды, связанные с ИРА, обернулись позором для организации: они, например, застрелили семидесятилетнюю женщину, предупредившую власти об одной из их засад, и уничтожили компанию ни в чем не повинных теннисных игроков в Голуэе.
Первое из нескольких «кровавых воскресений» в современной ирландской истории случилось в ноябре 1920 года. Начался день с казни четырнадцати британских офицеров в Дублине (в большинстве своем разведчиков). Некоторых из них казнили в присутствии жен, причем убийцы только что вернулись с литургии. Британцы ответили: в тот же день «черно-коричневые» расстреляли двенадцать человек (включая одного игрока) на ирландском футбольном финале в Кроук-Парк. Но даже этим побоище не закончилось, ибо вечером на гауптвахте дублинского замка были убиты еще два военнослужащих ИРА вместе с невинным сторонником «Шинн Фейна», которого привели для допроса.
