Первое из нескольких «кровавых воскресений» в современной ирландской истории случилось в ноябре 1920 года. Начался день с казни четырнадцати британских офицеров в Дублине (в большинстве своем разведчиков). Некоторых из них казнили в присутствии жен, причем убийцы только что вернулись с литургии. Британцы ответили: в тот же день «черно-коричневые» расстреляли двенадцать человек (включая одного игрока) на ирландском футбольном финале в Кроук-Парк. Но даже этим побоище не закончилось, ибо вечером на гауптвахте дублинского замка были убиты еще два военнослужащих ИРА вместе с невинным сторонником «Шинн Фейна», которого привели для допроса.
По мере того как «черно-коричневые» и «огзи» выходили из себя, борясь с неуловимым и быстро передвигавшимся противником, жертв у британской стороны становилось все больше. Самая тяжелая ситуация сложилась в Корке: там сожгли центр города, а пожарным, пытавшимся погасить огонь, перерезали шланги. Правительство, считавшее, что «его взяли за горло» (выражение Ллойд Джорджа), ухудшило положение: главный ирландский секретарь министерства финансов попытался уверить, что граждане Корка специально сожгли собственный город. Еще одно ужасное событие произошло в Балбриггане (графство Дублин). Там «черно-коричневые », ограбив пивную, сожгли город, включая несколько сыроварен. Последние являлись жизненно важной частью местной экономики, а потому такие поджоги стали обычной тактикой «черно-коричневых».
Следует отметить, что на все проявления произвола немедленно следовала ответная реакция. В Корке «огзи» взъярились из-за засады, в результате которой погибли одиннадцать их коллег, а в Балбриггане офицер Королевской ирландской полиции умер от пулевых ранений, что привело в бешенство «черно-коричневых». Провокация, разумеется, не может служить оправданием убийствам и поджогам, но один историк обратил внимание на важный факт: в большинстве случаев после нескольких лет, проведенных в окопах, у «огзи» и «черно-коричневых» расшатались нервы: их бесила легкость, с которой ИРА уничтожала их товарищей.
Британские офицеры интуитивно чувствовали, что война в Ирландии вовсе и не война, а расплата за поведение, вынудившее командира «огзи» от стыда подать в отставку. В целом это было постыдное, грязное и безжалостное противостояние, в котором хороши и легитимны оказывались любые средства. И посреди всего этого находились сами ирландцы, иной раз возмущавшиеся тактикой ИРА, однако часто попадавшие под подозрение королевских сил: те считали их сторонниками ИРА, если они не представляли доказательства обратного. Во многих домах останавливались на постой бойцы «черно-коричневых» и офицеры регулярной армии, в то же время другие жители вынуждены были прятать у себя членов ИРА в силу родственных отношений.
С 1919 по 1921 год были убиты 752 гражданских жителя и военнослужащих ИРА. Цифра кажется небольшой сравнительно с другими конфликтами, однако экономике страны был нанесен громадный ущерб. Никто не был гарантирован от полуночного стука в дверь и от того, что могло за этим последовать. К 1921 году ирландцы устали от конфликта и готовы были к мирному процессу, который неуверенно начал прокладывать себе дорогу сквозь «кровавые воскресенья».
Акт о правительстве Ирландии
Уже в 1920 году Британия приняла акт о правительстве Ирландии. Он содержал основные положения билля о гомруле 1914 года, но при этом создавал два отдельных ирландских парламента — в Дублине и Белфасте. Совету Ирландии было поставлено условие, согласно которому в нем могли находиться северные и южные представители, однако полномочия совета были ограничены.
Главным здесь являлось то, что акт не рассматривал разделение Ирландии на двадцать шесть графств как нечто незыблемое и полагал возможным создание одного парламента Ирландии при условии, что обе стороны согласятся вверить ему свои полномочия. Возможно, Ллойд Джордж был искренен в своем желании принять такое решение, к тому моменту ему хотелось сбросить с себя ответственность за «эту прекрасную и печальную чертову страну». Ничего не получалось, пока у власти находились такие люди, как Карсон и сэр Джеймс Крейг. Так же, как и Пирс, рисовавший себе республиканскую утопию, они фанатично держались своих убеждений: в первую очередь требовали, чтобы им были переданы все девять графств Ольстера, хотя только в четырех из них большинство составляли протестанты-юнионисты.
Полуторагодовое отсутствие де Валера, уехавшего в США в 1919-1920 годах (для республиканцев он собрал там пять миллионов долларов), оторвало его от бурных событий на родине, а потому по возвращении в Ирландию в декабре 1920 года он был уже готов на переговоры с британцами. Случилась оплошность: британские власти по ошибке арестовали его в июне 1921 года. Переговоры по поводу окончания войны оказались безуспешными. Де Валера говорил с Крейгом, представлявшим юнионистов, и лордом Дерби, выступавшим от имени британского правительства, однако существенного прогресса достигнуть не удалось.
Определяющим фактором в переговорах, убедившим ирландский парламент, стало предупреждение Коллинза. Он сообщил де Валера, что ИРА вот-вот потерпит военное поражение. Британцы не знали о слабости ИРА, они находились под давлением зарубежного общественного мнения и готовы были прекратить борьбу. Следует отдать должное роли британской прессы, особенно «Тайме», заставившей правительство Ллойд Джорджа сесть за стол переговоров. Тем не менее переговорный процесс был долгим и тяжелым. С ирландской стороны доминировали де Валера, Коллинз и Гриффит, в особенности первые два. «Большой человек» (Коллинз) и «Высокий человек» (де Валера) отличались друг от друга, как лед и пламя. «Дев» (де Валера) погряз в юридических формулировках и тавтологиях, а Коллинз, как человек военный, действовал решительно и темпераментно.
Поначалу де Валера увел ирландскую делегацию в теоретические дебри относительно того, является ли Ирландия республикой или автономным доминионом, наподобие Канады или Австралии. Когда Ллойд Джордж спросил, как по-ирландски «республика», де Валера вынужден был признать, что в их лексиконе такого слова нет и ближайшее по значению — слово «saorstat», или «свободное государство». Победа осталась за Ллойд Джорджем, который решительно настаивал на том, чтобы ирландцы сохранили связь с британской короной и чтобы новое государство не называлось республикой. Его собеседники с этим не соглашались.
Поскольку о переговорах требовалось извещать Дублинский парламент, де Валера решил, что как президент нового ирландского правительства он должен остаться над схваткой, быть символическим представителем ирландского народа. Коллинз нехотя согласился ехать, хотя и настоял на том, что представит себя делегатом Ирландского республиканского братства (ИРБ) и не станет «смешиваться» с остальной ирландской делегацией.
Переговоры затянулись, и в декабре 1921 года сам Ллойд Джордж, под давлением консервативной коалиции, начал терять терпение из-за «ирландского упрямства». В конце концов он решил поставить типичный для него мелодраматический спектакль. Вынул два конверта и сказал, что один из них вечером будет отправлен на истребителе из Холихеда в Северную Ирландию к сэру Джеймсу Крейгу, и тот узнает о решении, принятом ирландской делегацией. Если они согласятся отпустить шесть графств Ольстера из независимой Ирландии и оставят те частью Британии, все будет хорошо. Но если откажутся, между Британией и ирландскими республиканцами снова вспыхнет война.
Это, конечно, смахивало на шантаж, и ирландская делегация заволновалась (те события очень хорошо представлены в англо-ирландской телевизионном сериале 1992 года «Договор»). Одни делегаты сомневались, имеют ли они право подписывать соглашение без консультации с ирландским парламентом, других ужасала перспектива разделения страны. Коллинз и Гриффит первыми поняли, что реальной альтернативы у них нет, и им удалось убедить в этом коллег. Все понимали, что договор вызовет распри. Майкл Коллинз сказал: «Я подписал себе смертный приговор».
Потребовалась месячная отсрочка для доработки условий договора шести графствам Ольстера — Лондондерри, Антриму, Дауну, Арме, Тирону и Ферманаху. В конце месяца графства получили бы право выйти из вновь созданного Ирландского свободного государства. И они это сделали. Роберт Ки сделал по этому поводу интересное замечание: когда ирландских переговорщиков пригласили в Лондон, они смогли убедительно представить всю единую Ирландию, потому что никто из них не упомянул Ольстер. Именно Коллинзу и его коллегам пришлось решать, как лучше ответить на «национальные чаяния». Перед лицом возможности возобновления войны, в победоносное окончание которой Коллинз не верил, они добились права для исключения ольстерских графств. Но (это точка зрения Ки) делегация в конце концов вела переговоры в отношении всей Ирландии, а не двадцати шести графств, из которых должно было сформироваться Свободное государство.
