Рашид-ад-Дин пишет, что в 1312 году хан отправился вверх по Волге, чтобы произвести осмотр русских областей. Никто из ордынских ханов еще не затевал ничего подобного (да и в будущем последователей у Тохты не найдется). Неизвестно, чем закончилась бы эта неслыханная инспекция, но по дороге хан заболел и умер.
Должно быть, вся Русь вздохнула с облегчением.
Воцарившийся затем хан Узбек (1313–1341) приходился Тохте племянником. Годы его правления стали пиком могущества Золотой Орды, и само это название, как я уже писал, вероятно появилось благодаря шатру, в котором государь давал аудиенции. Арабский путешественник Ибн-Баттута рассказывает: «Одна из привычек его, что в пятницу, после молитвы, он садится в шатер, называемый золотым шатром, разукрашенный и диковинный. Он из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листками». Это невиданное великолепие поражало чужеземцев.
Мечеть в Старом Крыму, построенная при хане Узбеке
При Узбеке, который был мусульманином, ислам стал официальной религией Золотой Орды. Последующие ханы к старой монгольской вере уже не возвращались, да и вообще с этого времени в жизни степного государства остается очень мало монгольского. Пожалуй, пора начать называть новую нацию, сформировавшуюся из разноплеменных, в основном тюркских этнических элементов, татарами.
Воинственностью Узбек не отличался. Он, правда, попробовал вернуть контроль над Балканами, утраченный после гибели Ногая, и поддержал болгар в конфликте с византийцами, но особенных успехов не достиг и в дальнейшем жил с Константинополем в мире.
Русским владениям хан придавал важное значение, однако, в отличие от Тохты, кажется, намеревавшегося управлять Русью напрямую, то есть превратить ее в ордынскую провинцию, Узбек рассматривал эти области как колонию: норовил вытянуть побольше дани, не вмешиваясь во внутреннюю политику местных феодалов. Зато хан очень внимательно следил за самими феодалами, держа их в трепете. При малейшем подозрении или недовольстве требовал князей к ответу, лишал ярлыка, а то и казнил. В царствование Узбека в Орде погибло больше всего Рюриковичей.
Курс хана по отношению к Руси следовал древнему принципу «разделяй и властвуй». Хан хорошо понимал опасность центростремительных тенденций в этой большой стране и всячески им препятствовал.
Сначала он сделал было великим князем владимирским сильного и независимого Михаила Тверского, однако затем передал ярлык слабому Юрию Московскому и вообще начал покровительствовать Москве в противовес более древним и сильным княжествам. Хан не пресекал и, кажется, даже поощрял вражду между Рюриковичами – она не давала Руси окрепнуть. В середине XIV века именно с этой целью – помешать русскому единству – татары дали статус великих княжеств Рязани, Твери и даже Суздалю.
Ордынское государство процветало. Торговые караваны пересекали его огромную территорию из конца в конец, не опасаясь разбойников. Для коней и вьючных животных на всех путях был заготовлен корм; купцам было где остановиться на отдых.
Столица Узбека достигла таких размеров и такой пышности, что с ней не мог соперничать ни один город европейского континента. Как я уже писал, Сарай-Берке был разделен на «районы», отведенные представителям разных народов. Районов насчитывалось шесть, одним из самых больших был русский (пять остальных – монгольский, кипчакский, черкесский, аланский и греческий).
Хан и хатун. Персидская миниатюра XIV в.
Золотой век Золотой Орды
Сохранилось немало свидетельств, описывающих великолепие ордынского двора и семейную жизнь хана Узбека. Примечательней всего здесь высокий статус ханш, сохранившийся у Чингизидов и после того, как они перешли в ислам. Монгольские традиции – во всяком случае, на первых порах – оказались сильнее религиозных предписаний. Супруги монарха не сидели взаперти, на женской половине, активно участвовали в государственных делах и вообще вели себя с поразительной для средневекового Востока независимостью.
Ибн-Баттута, близко наблюдавший придворную жизнь, оставил два интересных рассказа, иллюстрирующих эту примечательную особенность ордынских нравов.
Первый повествует о ханше Байялун, дочери византийского императора Андроника III. Эта женщина была своеобразным трофеем, доставшимся Узбеку после войны с империей в качестве залога добрососедских отношений. Царевне пришлось перейти в ислам, что во времена могущества Константинополя было бы совершенно невообразимо, а в новую эпоху уже никого не удивляло.
Некоторое время пожив со своим татарским мужем, хатун заявила, что желает навестить отца, – и была отпущена прокатиться в Константинополь. Ибн-Баттута, сопровождавший царицу в поездке, пишет: «У Султанши была дорожная мечеть, которую ставили на каждой станции, и она в ней молилась, но в Матули мечеть была брошена, умолкли голоса муэдзинов, и на обеде Султанши появилось вино; мне сказывали, будто она ела даже свинину; по крайней мере, на молитву она и свита ее не являлись более». Добравшись до родного города, Байялун заявила, что к мужу не вернется. И обоим государствам пришлось смириться с решением этой волевой дамы. Ее ордынская свита была отправлена обратно с почетом и подарками.
Очень вероятно, что гордая императорская дочь не пожелала мириться со своим положением при ханском дворе, где ей достался всего лишь ранг третьей жены. Первой же супругой, которую Узбек любил, ценил и отличал перед другими, была Тайдула, которую называли «великая хатун».
«Что касается Тайтуглы, – (так Ибн-Баттута именует главную ханшу), – то она царица и самая любимая из них у него. Он идет к ней навстречу до двери шатра, приветствует ее и берет ее за руку, а когда она взойдет на престол и усядется, тогда только садится султан». Путешественника поражает столь невиданная галантность, и он (впрочем, вообще большой сплетник) находит ей следующее объяснение: «Сообщил мне (один) из заслуживающих доверия знакомых с рассказами об этой царице, что султан любит ее за одну свойственную ей особенность, которая в том, что каждую ночь он находит ее как бы девственницей». На самом деле Тайдула была незаурядной и сильной личностью. Она и при Узбеке участвовала в обсуждении политических дел, а после его смерти некоторое время фактически правила государством.
Влияние Тайдулы сохранялось и в краткое царствование ее старшего сына хана Тинибека (1341–1342), и при следующем государе, тоже сыне Тайдулы, могущественном Джанибеке (1342–1357). Впрочем, к энергичной хатун мы еще вернемся.
Всё это время Золотая Орда продолжала сохранять свое первенствующее положение в восточноевропейском регионе. Ханы больше не пытались подчинить себе Балканы и сохраняли хорошие отношения с Византией; поддерживали они и союз с мамелюкским Египтом, куда поставляли множество рекрутов из числа русских и половецких рекрутов.
Около 1346 года на густонаселенную крымскую провинцию Золотой Орды обрушилась страшная беда – эпидемия чумы, видимо, привезенная индийскими или китайскими купцами. Крым почти обезлюдел, там умерло 85 тысяч человек. Оттуда «черная смерть», переносчиками которой были трюмные крысы, распространилась на Средиземноморье, Европу и таким кружным путем через несколько лет добралась до Новгорода, охватив русские владения Орды.
Это событие, пожалуй, было единственным серьезным потрясением, которое Золотая Орда испытала за всю первую половину XIV века. Мощь державы казалась несокрушимой, власть беспредельной, вероятность восстановления русской независимости абсолютно нереальной.
И тем не менее всего через двадцать лет после смерти блистательного хана Джанибека объединенная Русь осмелится открыто выступить против Орды – и одержит свои первые победы.
Как же удалось разделенной, несуществующей стране преодолеть внутренние противоречия и консолидировать свои силы?
Процесс был долгим и трудным.
Итак, в последней трети XIII века – в значительной степени благодаря трудам Александра Невского – самый тяжелый период монгольского владычества закончился. По выражению летописи, «бысть ослаба Руси от насилия татарского».
Вскоре вслед за тем обнаружилось одно отрадное обстоятельство, о котором часто забывают, живописуя ужасы «ига». Оказалось, что в положении ордынского протектората есть и свои выгоды. Русь включилась в оживленный товарооборот большого государства и – шире – всего евразийского пространства. В Орде можно было купить и сбыть всё что угодно; изделия русских мастеров и продукция русского хозяйства беспрепятственно достигали самых отдаленных рынков. Оживилась речная торговля, стало крепнуть купеческое сословие. В особенно выигрышном положении были новгородцы, находившиеся между Европой и Азией; с защитным ханским ярлыком они развозили пришедшие через Балтику товары по всей ордынской территории, не тратясь на охрану караванов.
