из юнацких волос; а в другой упоминается про бердо с нитями из солнечных лучей и про уток – звезды да месяц. На пути на свою родину Вейнемейнен, как рассказывает «Калевала», услыхал вверху над своей головою стук колеса самопрялки; взглянул, а на облаках, озаренных солнцем, сияла великолепная радуга; на той радуге, словно на скамейке, сидела красавица; одежда ее блистала яркими звездами, а руки работали над пряжею: быстро кружилось золотое веретено и, то подымаясь, то опускаясь, обматывалось тонкой серебряной ниткою. Это была дочь вещей Лоухи – та самая, что обещалась вставать вместе с Солнцем, во всякое утро его предупреждала; Солнце еще только выглядывает глазком из-за лесу, а она уж встала и оделась в свои дорогие уборы. В таком поэтическом образе рисовало воображение финнов утреннюю зарю, каждый день являющуюся перед самым восходом солнца. В наших заговорах на унятие крови находим следующие любопытные обращения к богине Заре: «На море на океане (море – небо) сидит красная девица, швея-мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, рудо-желтую, зашивает раны кровавые»; «На море на океане, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень; на сем камне… стоит стол престольный, на сем столе сидит красна девица. Не девица сие есть, а Мать Пресвятая Богородица; шьет она – вышивает золотой иглой, ниткой шелковою. Нитка оборвись, кровь запекись», «На море на океане… Мать Пресвятая Богородица шелковые нитки (вар. – самоцветные шелка) мотает, кровавые раны зашивает; нитка оторвалась – руда унялась!» или «На море на океане, на острове на Буяне девица красным шелком шила; шить не стала – руда перестала». Одинаковое впечатление, производимое цветом крови и зари («Слово о полку Игореве»: «Велми рано кровавый зори свет поведают») сблизило эти понятия в языке: рудый — рыжий («рыже золото»), руда — кровь и металлы в подземных жилах… Эпитет красный равно прилагается к солнцу, заре, золоту и крови; на областном говоре кровь называется краска. Потому «кровь» стала метафорою ярко рдеющих лучей солнца. Розоперстая богиня Заря тянет «рудо-желтую» нитку и своей золотою иглою вышивает по небу розовую, кровавую пелену; испрашивая у ней помощи от разных недугов и вражьих замыслов, заговоры выражаются так: «Заря-Зоряница, красная девица, полунощница! покрой мои скорбные зубы своею фатою; за твоим покровом уцелеют мои зубы», «Покрой ты, девица, меня своею фатою от силы вражией, от пищалей и стрел; твоя фата крепка, как горюч камень-алатырь!». Этой фате даются эпитеты: вечной, чистой и нетленной. Потухающая заря заканчивает свою работу, обрывает рудо-желтую нитку, и вместе с тем исчезает с неба ее кровавая пелена, почему народное поверье и присвоило ей силу останавливать текущую кровь и зашивать действительные раны: «Нитка оборвись – кровь запекись!» или по другому выражению: «Как вечерняя и утренняя заря станет потухать, так бы у моего друга милого всем недугам потухать». Из приведенных заговоров видно суеверное усвоение древнеязыческих представлений о богине Заре – Пречистой Деве Богородице; такое смешение, очень обыкновенное в народных сказаниях, возникло само собою, под влиянием тех тождественных названий, избежать которых не было никакой возможности. Дева означает: светлая, блистающая, чистая, а позднее непорочная, девственная; в санскрите – небесное божество. Древнейшее значение этого слова, затемнившееся с течением времени, было подновлено постоянным эпитетом: красная. Согласно женскому олицетворению Зари и ее чистейшему блеску, она называется в заговорах красной девицей, нередко даже без указания на ее нарицательное имя. Нетленная пелена девы Солнца (утренней или вечерней зари), спасающая от всяких бед и недугов, в понятиях двоеверного народа отождествилась с покровом Пресв. Богородицы. Праздник Покрова (1 октября) установлен в царствование императора Льва, в память видения Богородицы, которая явилась на воздухе и распростерла над Царьградом свой покров, как знамение небесной защиты города от сарацин (сравни: покров и покровительство). Этому церковному преданию новообращенные славяне придали свои народные краски. У болгар существует такая легенда: в давнее время, когда Богородица ходила еще по земле, случилось зайти ей в одну деревню, где жили люди безбожные, немилостивые. Просит она ночлега и отовсюду слышит отказ: «Мы не пускаем к себе странников». Такое жестокосердие раздражило Илью-пророка; он явился с громом и молнией, стал бросать копья, стрелы и град «като глави» (величиной с голову) и пустил сильный дождь, чтобы потопить нечестивых. Но «света Богородичка», по неизреченной ее благости, развернула свое богатое платье и покрыла им деревню. С той поры, говорит легенда, жители сделались добрыми и гостеприимными, а Пречистую Деву стали писать на иконах покрывающею люд божий своею одеждою. В такой христианской обстановке передают болгары древний миф о прекрасной богине летнего солнца: вслед за грозою, рассеявшею темные тучи, надвинутые Перуном, она покрывает небо своею светозарною пеленою, т. е. озаряет его своими ясными лучами, точно так же, как утренняя заря показывается всегда вслед за ночным мраком.
После побоища Игоря Святославича с половцами. Художник В.М. Васнецов
Весна на поэтическом языке есть утро года; подобно заре, выводящей ясное солнце из темных затворов ночи, она выводит его из-за туманов зимы. Ночь, тучи и зима постоянно отождествляются в языке и в мифических сказаниях, и потому та же богиня, которая лучами восходящего солнца прогоняет ночную тьму, являлась народной фантазии и в битве весенних гроз, дарующих победу солнечному свету над зимними сумерками. Только искупавшись в утренней росе или в дождевых потоках, солнце обретало утраченный блеск и восходило на небо несказанной красавицей. Под влиянием таких воззрений, дева Заря, или весеннее Солнце, получила характер богини-громовницы, разящей тучи и проливающей дожди, как это очевидно из преданий о Фрейе и других родственных мифов. По немецким сказаниям, супруга Одина Фригга работала на золотой прялке, которую усматривали в созвездии Ориона. С именем Фрейи соединяются понятия любви, брачного союза и плодородия. Фрейе соответствует славянская богиня Прия, а Венера переводится именем Лады. В народных песнях Ладо до сих пор означает нежно любимого друга, любовника, жениха, мужа, а в женской форме (лада) – любовницу, невесту и жену [33]; с тем же значением слово это встречается и в известном причитании Ярославны и в другом месте сказания о походе северских князей: «Жены руския въсплакашась, аркучи: уже нам своих милых лад (мужей) ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати». В областных говорах: ладить – жить с кем согласно, любовно, «в ладу», лад – супружеское согласие, любовь, в музыке: гармония [34], ладковать — сватать и примирять, лады — помолвка, ладило – сват, ладники — уговор о приданом, ладканя
