В результате «операции Барни» подводная лодка Хайдмэна отправила на корабельное кладбище Японского моря шесть неприятельских судов общим тоннажем 29 500 тонн. Самым крупным из них был танкер типа «Ниссио Мару».
В своем боевом донесении о действиях «Сидог» Хайдмэн докладывал, что все его офицеры и старшины проявили высокое мастерство, находчивость и волю.
Несчастье, постигшее «Сидог» при переходе в район операции и во время действий, грозило многими опасностями, да и выход из Японского моря требовал пристального внимания всего офицерского состава. При переходе в Японское море и во время действий там «Сидог» встретилась с многочисленными трудностями. Напряжение, связанное с преодолением этих трудностей, безусловно, сказалось на личном составе, особенно на офицерах. Однако работоспособность экипажа оставалась очень высокой даже тогда, когда люди не отдыхали по нескольку суток подряд, ремонтируя машины и радиолокационное оборудование, устраняя течь горючего, следя за работой винтов, уклоняясь от противолодочных сил и средств и выходя в торпедные атаки.
В донесении отмечалось: «Из офицеров и матросов, внесших свой вклад в общее дело, следует отметить двух, которые особенно отличились. Это старший помощник лейтенант Линч, чьи блестящие боевые качества, организаторские способности и присущая ирландцам воинственность воодушевляли весь экипаж подводной лодки, и лейтенант Рид, работе которого в качестве торпедного офицера и оператора на торпедном автомате стрельбы мы в большой степени обязаны потоплением нескольких японских судов. Когда они склонялись над торпедным автоматом стрельбы, у японцев оставалось мало шансов на спасение».
21. «Кревалле» выдерживает атаки глубинными бомбами
Было пасмурно. Время близилось к полудню. Подводная лодка Стейнмеца патрулировала на участке, начинавшемся в двух с половиной милях от мыса Ранутаппа и заканчивавшемся в паре миль от мыса Сунэко. Район патрулирования, располагавшийся рядом со 180-метровой изобатой, протянулся почти на 50 миль. 180-метровая изобата — это та линия, на которой серо-зеленые тона мелких прибрежных вод переходят в темно-голубые, характерные для глубоководных районов моря.
Если есть люди, которые прямо-таки неравнодушны к глубоководным районам, то это, конечно, подводники. Где большая глубина, там и большая безопасность. С этим нельзя не согласиться.
Среди людей, находившихся в этом походе на борту «Кревалле», особенно выделялся высокий, атлетически сложенный англичанин с приятным британским акцентом и темно-каштановыми волосами, гладко зачесанными над высоким чистым лбом. Это капитан-лейтенант английского военно-морского флота Барклей Лэкин. Он был единственным сверхштатным офицером среди подводников группы «морских дьяволов». Лэкин добровольно вызвался участвовать в «операции Барни», и высшее командование дало на это согласие.
Лэкин — опытный подводник. Он принимал участие во многих боевых походах в Средиземном море и наряду с другими наградами получил орден «За отличную службу». К нам он прибыл в 1944 году в качестве офицера связи вместо отозванного капитана 3 ранга английского военно-морского флота Тони Миерса, который также отличился в боевых действиях в Средиземном море и был награжден орденом «Крест Виктории». Барклей был способным, веселым, добродушным и в то же время весьма проницательным человеком. Везде он чувствовал себя как дома и находил приятелей всюду, где только появлялся. На борту «Кревалле» Барклей оказался потому, что Стейнмец выиграл его в карточной игре, в которой приняли участие все командиры подводных лодок группы «морских дьяволов». Командир каждой подводной лодки хотел заполучить его к себе. Желанный гость, Лэкин старался быть максимально полезным на корабле. Обычно он располагался в углу боевой рубки «Кревалле».
Было 14 июня. «Кревалле» следовала в подводном положении. Служба на ней шла по обычному распорядку. Через каждые четыре часа сменялись вахты. В 14.40 наблюдавший в перископ офицер доложил:
— Мачты по пеленгу 15°.
Одновременно поступил доклад гидроакустика:
— Шум винтов по пеленгу 15°, не слишком близко.
Матрос-диктор отрепетовал эти сведения в микрофон к сведению личного состава в отсеках. Такая организация оповещения на подводной лодке не давала команде поводов к напрасной тревоге.
Прошло еще пять минут, и вахтенный офицер у перископа воскликнул:
— Торговое судно! Пеленг 130°!
Через семь минут «Кревалле» со скоростью пять узлов пошла на сближение с судном противника. Но в 14.52 обстановка резко изменилась. Вахтенный офицер доложил:
— Три транспорта следуют вдоль берега в южном направлении. Затем, не прерывая наблюдения в перископ, он вскрикнул: — Минутку! — и, осмотрев весь горизонт, добавил: — Два эскортных корабля справа по носу. Идут курсом на север. Лодка находится между транспортами и эскадренными миноносцами.
Командир подводной лодки в это время отдыхал в своей каюте после обеда. Услышав переданное по трансляции сообщение вахтенного офицера, он по телефону отдал приказание своему старшему помощнику лейтенанту Морину, находившемуся палубой выше, в боевой рубке:
— Боевая тревога! Не всплывать! Приготовить торпедные аппараты!
Через секунду по отсекам подводной лодки пронесся мелодичный, но всегда так возбуждающий сигнал боевой тревоги:
— Бон, бон, бон, бон!..
Привычно, без лишней суеты подводники разошлись по своим боевым постам.
— Боевая тревога! Не всплывать! Приготовить торпедные аппараты! разнеслось по отсекам приказание командира, повторенное диктором. По должности диктор был помощником фельдшера, но его зычный голос и четкую дикцию грешно было бы не использовать для корабельных радиорепортажей.
Вполголоса обмениваясь шутками или молча, поодиночке и группами члены экипажа заняли боевые посты. Те, кто перед объявлением тревоги спал, теперь проснулись и быстро одевались. Прервалась обычная карточная партия в кают-компании. Недописанные письма были брошены в рундуки. Коки на камбузе принимали меры, чтобы в случае срочного погружения уберечь свою утварь.
Подводная лодка двойственна по самой своей природе. Во-первых, это корабль, получающий энергию от четырех мощных дизелей для движения в надводном положении и от большой аккумуляторной батареи, насчитывающей 240 элементов, — для движения под водой. Во-вторых, — и это главное, — подводная лодка — высокоманевренное и гибкое оружие, которое наводит и выпускает в цель метательный снаряд в виде торпеды, начиненной почти 300 килограммами вещества огромной взрывчатой силы.
Старшие торпедисты и их подчиненные в носовом и кормовом торпедных отсеках сконцентрировали все внимание на торпедных аппаратах. Казалось, сверкающие бронзовые крышки торпедных труб являются средоточием бесконечного количества вентилей и приводных рычагов. Торпедные аппараты были расположены в два ряда. Шесть аппаратов находились в носовом и четыре — в кормовом торпедных отсеках. Между рядами труб — узкая рабочая площадка. В конце площадки, склонившись над репитером торпедного автомата стрельбы, находившегося в боевой рубке, сидел торпедист. Следя за показаниями репитера, он устанавливал направление осей гироскопических приборов Обри, обеспечивавших точное наведение торпед на цель.
Когда в этот июньский полдень личный состав подводной лодки занял боевые посты, все торпедные аппараты были уже заряжены. Для окончательного приготовления их к залпу должно было последовать приказание из боевой рубки. На стеллажах вдоль бортов торпедного отсека лежали наготове гладкие, сверкающие сталью тела запасных торпед. После первого залпа отлично подготовленные торпедные расчеты за какие-нибудь десять минут с помощью талей загрузят эти торпеды в ненасытные утробы торпедных аппаратов.
Под бдительным наблюдением старшего торпедиста давление воздуха в носовом и кормовом стрельбовых баллонах было увеличено до 27 атмосфер. Давление нужно было повысить для того, чтобы торпеда весом в 1360 килограммов могла начать движение, а оси гироскопических приборов, которыми торпеде задается направление, вошли в свои гнезда. Торпедисты были готовы заполнить водой кольцевые зазоры торпедных аппаратов. После этого стоит лишь открыть передние крышки торпедных аппаратов, и торпеды будут готовы к своей миссии уничтожения и разрушения.
Все ждали приказа командира: «Все торпедные аппараты приготовить!» или: «Такие-то и такие-то аппараты приготовить!» Получив это приказание, торпедисты произведут окончательные приготовления к выстрелу, и связист торпедного отсека, доложив в боевую рубку, что торпедный отсек готов, повернет переключатель светового сигнала в положение «Готово». После этого для торпедистов наступит небольшая передышка. По-прежнему наготове останутся лишь два торпедиста, стоящие на рукоятках ручной стрельбы. Они должны нажать на рукоятки, если вдруг откажет электрическая цепь стрельбы, приводящаяся в действие из боевой рубки.
