Для поддержания атаки на него Кессельринг перебросил в Африку из Греции и с Крита все имевшиеся пикирующие бомбардировщики. Бомбежки и действовавшие в промежутках между ними немецкие саперы проделали проходы сквозь минные поля и проволочные заграждения, и танки Роммеля покатились вперед в сопровождении пехоты. Несмотря на решительное сопротивление, кольцо обороны было прорвано под постоянный вой пикирующих «Штук» и взрывы их бомб. В последний момент генерал Клоппер, командующий обороной Тобрука, отдал приказ уничтожить все запасы, и продовольственные склады были подожжены, склады боеприпасов взрывались при помощи электрозапалов, а горящие нефтяные цистерны добавляли к пламени обширные облака черного масляного дыма. Немецкая артиллерия еще вела огонь, звук непрерывных взрывов также доносился из гавани, где британские саперы взрывали причалы и портовые сооружения. Прежде чем обстрел полностью прекратился, Роммель организовал свое триумфальное вступление в город, чтобы принять формальную капитуляцию.
Шесть дней спустя силы Роммеля были уже в Сиди-Баррани[225], где состоялась встреча немецких маршалов, которым предстояло решить, какими должны были быть следующие шаги в кампании. Звезда Роммеля была теперь в зените, и он вел себя чрезвычайно уверенно. Он объявил, что перед ним фактически нет никого и что в ближайшие десять дней он окажется на Ниле. Кессельринг был менее оптимистичным. Он указал, что немедленное продолжение наступления — даже если оно столкнется с незначительным вражеским сопротивлением — будет означать выход из строя многих танков и самолетов, которым уже сейчас требовался ремонт. Кроме того, в течение некоторого времени нельзя было ожидать никаких крупномасштабных поставок. Поэтому он склонялся в пользу паузы для укрепления на захваченных рубежах. Этого требовали его собственные силы, люди и машины достигли своего предела, и многие из самолетов больше не были пригодны для действий. Также можно было не сомневаться, что британские силы получили бы подкрепления с Ближнего Востока.
Но Роммель был настроен крайне оптимистично, и итальянцы также. Затем Кессельринг получил от Гитлера короткую телеграмму, в которой тот предлагал ему не вмешиваться в решения фельдмаршала Роммеля и напоминал о его собственных делах. Это успокоило Роммеля, и тот двинулся на Каир. Он дошел до Эль-Аламейна, где был остановлен из-за неожиданного вражеского сопротивления и истощения собственных сил. Кессельринг был прав. К моменту, когда Роммель достиг Эль-Аламейна, лишь около тридцати его танков все еще были пригодны для действий. Кессельринг также оказался прав и в отношении снабжения: грузы не могли пересекать Средиземноморье беспрепятственно — Мальта все еще находилась в руках англичан.
Что же случилось с операцией «Геркулес»? В Эль-Аламейне положение Роммеля больше не казалось блестящим — не хватало людей, техники и материалов, особенно бензина. В этой ситуации он требовал подкреплений, хотя в то время каждый человек, которого Германия могла призвать на военную службу, был необходим на Востоке. Перспектива победы на Ниле больше не казалась реальной.
Две парашютно-десантные дивизии, предназначавшиеся для вторжения на Мальту, были теперь вместе с пехотной дивизией направлены Роммелю. Все имевшиеся люди, их снаряжение, запасы и танки предстояло перебросить через Средиземноморье. Требования Роммеля о снабжении становились все более настойчивыми, и предназначенные для него грузы концентрировались в Южной Италии и на Крите. Но Мальта снова угрожала линиям коммуникаций, тем временем остров получил подкрепления и материалы, хотя и ужасной ценой.
Кессельринг не единственный понимал огромную стратегическую важность Мальты. Англичане тоже понимали это и 9 августа пошли на почти отчаянный шаг. Флот во главе с линкорами «Нельсон» и «Родней» с 7 крейсерами, 32 эсминцами и 4 большими авианосцами вышел в Средиземноморье, чтобы прикрыть большой конвой судов с грузами для Мальты[226]. 11 августа он был замечен немецкими самолетами-разведчиками около Алжира. Люфтваффе сразу же предприняли мощные атаки. Авианосец «Игл» затонул[227], но «Спитфайры», взлетевшие с авианосца «Фьюриос», смогли достигнуть Мальты. 12 августа немецкие и итальянские налеты на конвой продолжались весь день без перерывов. Поскольку конвой приближался к узким водам Сицилии[228], линкоры были вынуждены повернуть, предоставив меньшим кораблям[229] добираться до Мальты, как они смогут. Сумерки не принесли никакого облегчения, к пикирующим бомбардировщикам теперь присоединились подводные лодки и торпедные катера, и непрерывные атаки шли всю ночь.
К утру затонули семь транспортов и два крейсера, а два других крейсера и танкер «Огайо» получили тяжелые повреждения. Но тем же вечером три судна со своим драгоценным грузом смогли достичь Валетты и в течение ночи были разгружены. Двумя днями позже в гавань Валетты был приведен на буксире поврежденный «Огайо»[230]. На острове снова был бензин, позволявший использовать прибывшие новые самолеты. Британские подводные лодки также смогли прорваться через минные заграждения и снова базировались на Мальте. Цена была заплачена высокая, но оборону удалось усилить, и Мальта больше не задыхалась.
По мнению Черчилля, немцы и итальянцы могли бы полностью уничтожить конвой, если бы не подозрительность и соперничество между ними. Утром 13 августа два отряда итальянских крейсеров вышли в море, чтобы атаковать конвой с двух сторон южнее Пантеллерии. Поскольку крейсерам предстояло действовать поблизости от Мальты, командование итальянского военно-морского флота попросило немцев выделить истребительное прикрытие, но те отказались. Согласно Черчиллю, это говорило о том, что немцы не доверяли союзникам и не желали сотрудничать с итальянским флотом. В любом случае, когда истребительное прикрытие оказалось невозможным, Муссолини приказал отозвать крейсера. Немецкий адмирал прокомментировал это так: «Несмотря на тяжелые потери, британская операция была успешной и ее результатом стало полное стратегическое поражение оси, и вскоре мы должны будем заплатить за это».
С этого времени Мальта начала восстанавливать прежнюю значимость, и потери итальянских грузовых судов на Средиземноморье снова стали непомерно высокими. Всякий раз, когда итальянские корабли показывались в море, их сразу же атаковали и часто топили. Например, пока британские войска во главе с генералом Монтгомери успешно наступали в Эль-Аламейне, три итальянских танкера с топливом для Роммеля были атакованы в Средиземном море и все три посланы на дно. Измотанные и ослабленные люфтваффе теперь были не способны поспорить за господство в средиземноморском воздухе с превосходящими союзническими силами, и к ноябрю снабжение Роммеля морским путем практически полностью прекратилось, и его отступающие танки должны были снабжаться горючим по воздуху.
Это было время, когда началось сражение за Сталинград. Если бы Германия использовала свой флот транспортных самолетов там, вместо Северной Африки, где Роммель в любом случае вел безуспешные бои, то, вероятно, можно было бы выручить Сталинград.
Немецкая разведка теперь то и дело поставляла Кессельрингу ложную информацию относительно намерений союзников. Его информировали о том, что «надежные агенты» сообщили о предстоящей высадке многочисленных англо-американских сил в Западной Африке. Вскоре это сообщение было «скорректировано» в пользу союзнической высадки в Норвегии. Потом появилась новая «корректировка»: не Норвегия, а все же Африка. Эти противоречивые сообщения о планах союзников приводили штаб Кессельринга в настолько большое замешательство, что генерал Дейхманн[231] связался с Канарисом, руководителем немецкого абвера, и потребовал, чтобы тот назвал, кто эти «надежные агенты», но Канарис заявил о своих особых правах и отказался отвечать.
Британские военно-морские и военно-воздушные силы, действовавшие с Мальты, снова наносили все больший и больший ущерб оси, и в результате очень немного судов с грузами прорывалось к Роммелю. Тогда Геринг приказал начать новый «блиц» против Мальты, хотя теперь было уже слишком поздно, чтобы он произвел большой эффект. Однако в середине октября бомбардировщики II авиакорпуса еще раз атаковали остров, но на сей раз встретились с мощным противодействием британских истребителей, и через три дня налеты пришлось прекратить, потому что потери были слишком высокими. После этого стало ясно, что возможность захвата Мальты или, по крайней мере, вывода ее из строя как базы для боевых действий потеряна окончательно.
Несмотря на информацию, которую продолжал получать от абвера, Кессельринг был убежден, что высадка союзников состоится где-нибудь в Северной Африке, если не прямо на Сицилии, и соответственно расположил свои силы. 7 ноября поступили первые действительно важные новости от немецких агентов: из Ла-Линеа[232] сообщили о проходящей армаде из 800 кораблей. На следующий день, к большому удивлению немецкого Главного командования, но не Кессельринга, союзники высадились в Оране, Алжире и около Касабланки.
