Друзья сидели перед большим, богато накрытым столом и с аппетитом ели разнообразные холодные закуски, оказавшиеся в буфете, несмотря на поздний час. За кубком хорошего старого вина они возобновили свои прежние, чисто товарищеские отношения, которые одно время были прерваны переходом Кэйрля на сторону роялистов, а теперь, с возвратом его к парламентариям, начали вновь укрепляться.
- Да, Ричард, если бы не вы, Массею так скоро не удалось бы взять Монмаутса, - проговорил Кэйрль, продолжая начатую беседу.
- Нет, он этим обязан скорее вам, Роберт, - возразил сэр Ричард. - Надо же отдать должное и черту, как уже успели прозвать вас роялисты, - с улыбкой добавил он.
Кэйрль не обиделся на эту шутку и с веселым смехом подхватил ее.
- Так как в данном случае я в роли "черта", то вам нечего и беспокоиться насчет того, что мне будет воздано "должное", - заметил он. - На мою голову теперь посылается весь запас ругательных слов, каким так богат лексикон роялистов. Но пусть называют меня, как хотят, я этим нисколько не буду смущен; совесть моя чиста, и мне нечего стыдиться своего поведения, каким бы оно ни казалось в глазах других. Вам известны его мотивы, Ричард.
- Конечно, я знаю, что руководило вашими поступками, Роберт, и никогда не осуждал вас. Я говорил об этом Массею, когда мы с ним вчера вечером находились на Бекстоне и любовались на Монмаутс как раз в то время, когда мне принесли вашу записку, вынесенную отсюда в деревянной ноге нашего тайного вестника.
- Благодарю вас, Ричард! - воскликнул взволнованным голосом Кэйрль. Впрочем, другого отношения ко мне я от вас и не ожидал. Когда я узнал, что вы находитесь в Хай-Мидоу-Хаузе, то решил присоединиться вновь к вам во что бы то ни стало, хотя бы мне пришлось бежать одному. Вы и представить себе не можете, как мне было противно среди роялистов. От них так и веет одуряющим запахом разврата. Роялисты и паписты пропитали своим специфическим запахом весь Монмаутс. Но теперь, надеюсь, скоро в стенах этого города повеет другим духом. Об этом позабочусь я сам. Массей сказал, что намерен сделать меня здешним комендантом.
- Радуюсь этому, - с искренностью проговорил сэр Ричард. - После того, что вами сделано, вы вполне заслуживаете такого доверия.
- Ну, сделал-то я, в сущности, немного. Тонкий план, только выполненный мною, задуман был вами, Ричард.
- Выполнение-то и важно. Успех плана именно от этого и зависит.
- Ну, что нам считаться, Ричард! Каждый из нас сделал, что и как мог.
- С этим я, пожалуй, согласен, Роберт. Но, благодаря глупой случайности, успех наш висел на волоске, когда нам с моста сообщили о бежавшем корнете.
- Да, момент, действительно, был критический, - сознался Кэйрль. - Я сам подумал тогда, что все пропало.
- Однако, вы выпутались из этой петли великолепнейшим образом! - подхватил сэр Ричард. - Я едва удержался от смеха, когда вы так искусно разыграли возмущенного "ложью" сбежавшего корнета. Впрочем, он и в самом деле струсил, хотя и по другой причине, чем та, которую вы расписывали перед мостом. А каким глупцом оказался тот офицерик, который начальствовал на мосту! Наверное, его теперь уже нет в живых. Следовавшие за нами товарищи вряд ли пощадили его.
- Да, боюсь, что так, - сказал Кэйрль. - В сущности, это был один из самых симпатичнейших людей в здешнем гарнизоне.
- Интересно знать, что сталось с вашим корнетом, который продемонстрировал такую удивительную прыткость ног? - сказал сэр Ричард.
- Все это мы узнаем завтра, когда будем проводить смотр. Корнет, может быть, ухитрился опять удрать. Пожалуй, и не один он. А оставшиеся здесь подозрительные субъекты все будут мной обезврежены. Я очищу весь город от роялистов, папистов и тому подобной гадости.
Наступило минутное молчание. Кэйрль достал бурдюк с испанским вином и наполнил им оба кубка. Когда он снова взглянул на своего собеседника, то заметил на его лице прежнее озабоченное выражение.
- В самом деле, что с вами, Ричард? - вторично спросил он, ставя перед ним кубок. - Право, вы смотрите так уныло, словно я - принц Руперт, а вы мой пленник... Простите, что я пристаю к вам с расспросами о причине вашей необъяснимой грусти. Кажется, не следовало бы грустить после такой блестящей экспедиции, как та, которая привела вас сюда. Но если у вас есть тайна, то я, конечно, не настаиваю. Быть может, вас тяготит что-нибудь, относящееся к сердечным делам? Тогда, разумеется, я молчу.
- Вы угадали, Кэйрль, - просто ответил сэр Ричард.
- Да?.. Вот уж не думал, что и ваше сердце может быть затронуто такой нежной страстью, Ричард!
- Нет, Роберт, то, что озабочивает меня, не имеет никакого отношения к моему сердцу - в том смысле, как вы думаете.
- Так чьего же сердца или чьих сердец касается это?
- Знаком вам молодой Тревор?
- Нет. Я знаю всех Треворов только по слуху.
- Тот, о котором я говорю, - Юстес Тревор, сын сэра Вильяма Тревора, владельца Эбергавенни.
- Ах, этот!.. Лично с ним я не знаком, хотя он и провел здесь несколько дней в качестве пленника. Он был взят Линдженом в Холлимид-Хаузе, близ Руардина, и завезен сюда по пути в Бечлей. Возвращаясь назад, Линджен снова забрал его с собой, чтобы отвезти в Гудричский замок. Это было третьего дня, поздно вечером. Кажется, он ранен.
- Да, и я слышал, что он ранен. Вот это-то меня и тревожит. Не знаете, какого рода у него рана? Опасна ли она?
- Не знаю. Я только заметил, что у него правая рука на перевязи. Но почему вы так беспокоитесь о нем, Ричард? Разве он вам родственник?
- Нет. Но он мне дороже всех родственников, Роберт! - с чувством проговорил сэр Ричард. - Так любить, как я люблю Юстеса Тревора, я мог бы разве только брата, сходного со мной характером и убеждениями. Но брата у меня нет... К тому же его любит еще одна особа, которой я симпатизирую.
- А!.. ну, конечно, эта особа - женщина, первопричина всяческого зла на земле! - презрительно буркнул Кэйрль.
- Нет, Роберт, не всякая женщина - причина зла, - возразил сэр Ричард. Например, та, о которой я говорю, никогда никому не причинила ни малейшего зла, зато много делает добра другим и даже принесла большую пользу нашему делу. Она сделала и то, что мы с вами сейчас сидим в стенах Монмаутса.
- Будет вам шутить, Ричард! - вскричал Кэйрль. - При чем здесь женщина к взятию нами Монмаутса?
- Уверяю вас, Роберт, что без нее из нашей затеи ничего бы не вышло. Вдвоем с вами нам не взять бы Монмаутса. Надо было поднять на это дело Массея. А это сделала именно та женщина. Она любит Тревора и захотела освободить его из плена, вот и сумела повлиять на Массея...
- Вот как! - воскликнул с удивлением Кэйрль. - Значит, благодаря ей...
- Да, только благодаря ее убедительным просьбам и уверениям, что, как ей было известно от хорошо осведомленных лиц, Монмаутс охраняется довольно слабо, Массей и решился помочь нашему с вами предприятию.
- О, в таком случае, эта женщина достойна всякой благодарности с нашей стороны! - снова вскричал Кэйрль. - Могу я узнать ее имя?
- Это младшая дочь Эмброза Поуэля, о котором вы, вероятно, тоже слышали.
- Конечно! Кто не слыхал об этом истинном патриоте. Теперь мне понятно, почему Тревора захватили именно в Холлимиде, а не где-нибудь еще... Если не ошибаюсь, Поуэль сейчас находится в Глостере? Мы с ним соседи по владениям, но лично нам как-то не пришлось познакомиться, и подробности его жизни за последнее время я мало знаю.
- Мистер Поуэль со своими двумя дочерьми, Сабриной и Вегой, в начале гражданской войны перебрался было в Бристоль. А когда этот город был взят Рупертом, он воспользовался данным победителем позволением и переселился в Глостер. Вега, младшая дочь Поуэля, и есть наша добрая помощница. Но, как мне известно, она знает о Треворе только то, что он попал в плен и был перевезен сюда, а о его ране совсем не была осведомлена. Я боюсь, что когда до нее дойдет весть и об этом, да, пожалуй, еще в преувеличенном виде, она будет страшно потрясена. Всего обиднее будет для нее сознавать, что он теперь, так сказать, вне нашей досягаемости.
- Вне нашей досягаемости? - медленно повторил Кэйрль, видимо, пораженный какой-то мыслью. - Вы так думаете, Ричард?
- Разумеется! Разве мы в состоянии будем овладеть замком Гудрич? печально произнес сэр Ричард.
- Не сейчас, конечно, а через некоторое время мы попытаемся сделать это, сказал Кэйрль, начиная возбуждаться. - Никто так страстно, как я, не может желать увидеть срытым до основания это разбойничье гнездо, а его владельца повешенным над дымящимися развалинами! Много горьких обид нанес Линджен моему старому отцу, и не я буду, если не отомщу ему за это!
- Но если вы собираетесь разрушить Гудрич, то надо сначала освободить оттуда Тревора.
- Ну, конечно, это будет сделано прежде всего, и я уже придумал способ. Очевидно, вы не прочь рискнуть кое-чем для его спасения, Ричард?
- Я готов ради этого пожертвовать хоть самой жизнью! - горячо воскликнул Уольвейн.
