Ознакомительная версия.
Времени до заката у нас было более чем достаточно, и это позволило нам поближе познакомиться друг с другом. Последние несколько часов сблизили нас теснее, чем годы дружбы с иными людьми. Извините за каламбур, но, варясь в одном котле, нам нечего было скрывать друг от друга. Именно тогда Олег поведал нам кое-какие подробности, пробудившие во мне уважение к некоторым представителям руководства нашей группировки под Иловайском. Мы беседовали на тему, кто и где находился во время операции. В самом Иловайске представителей ВСУ было совсем мало, а о том, что рядом с нами находятся элитные части спецназа, мы вообще не слышали. Неразговорчивому Олегу пришлось нам пояснить, что они не были в городе. Им была поставлена задача вывести из окружения определенную группу людей, но когда они добрались до них, то те отказались покинуть группировку и заявили, что будут выходить только вместе со всеми подразделениями. Спецназу нельзя было возвращаться без этих людей, и потому десантники остались рядом с ними и тоже выходили по «зеленому коридору» вместе со всеми. Многие из этих ребят погибли. Олегу относительно повезло. Не знаю, насколько правдоподобен его рассказ, но врать ему нам не было смысла. Теперь каждый раз, когда я слышу те или иные обвинения в трусости руководящего звена группировки под Иловайском, я абсолютно уверен, что это ложь. Я многого не знаю и не утверждаю, что знаю истину в последней инстанции, но рассказ Олега вызывает у меня уважение к высшим офицерам штаба Хомчака. Это всего лишь мое личное субъективное мнение.
Воспользовавшись заряженным телефоном и карточкой МТС, мы сумели при помощи смс-сообщений снова связаться с друзьями из Днепропетровска. Всех, кто был поднят на наши поиски, интересовало наше местоположение, но мы до сих пор не могли точно указать, где именно находимся. Никакой привязки к местности не было. «Зеленка» среди полей. В нескольких километрах юго-восточнее от нас наблюдали перед рассветом огни большого населенного пункта. Скорее всего, это было Комсомольское. Нам настоятельно рекомендовали, как можно быстрее передвигаться к нему, и сообщали, что поисковые группы разведчиков уже ищут нас.
Очищая травой свой автомат от остатков тканей головного мозга, я пытался анализировать входящие на мой телефон сообщения. Передвигаться быстрее… Видимо, те, кто нам тогда это писал, не учитывали некоторых обстоятельств. Ни о каком быстром передвижении не могло быть и речи. За прошедшую ночь мы преодолели не больше четырех километров. Если учитывать, что приходилось постоянно возвращаться за вторыми носилками, то для нас эти четыре километра превратились в восемь. Олегу Бирюку и Игорю Калиниченко, почти весь путь преодолевшим самостоятельно на коленях, это тоже показалось марафоном. Как, впрочем, и остальным раненым.
Во время ожидания сумерек Филин со Сталкером прикопали в укромном месте пулемет Кости, поскольку тянуть лишний груз было уже тяжело. Сталкер помог Филину разобрать один из автоматных магазинов, в который попала пуля. Патроны и магазин также решили прикопать рядом с пулеметом. Силы понемногу таяли, и мы старались максимально облегчить наши разгрузки и сбрасывали лишний вес.
Патроны и лишнее оружие нам тогда были уже ни к чему. Вступить с кем-либо в бой означало обнаружить себя и лишиться последнего шанса выйти самим и вынести раненых.
Очень хотелось есть, но еще больше хотелось пить. Если голод еще можно было как-то перетерпеть, пережевывая сырые семечки из подсолнухов, то воды взять было негде. У кого-то обнаружилась небольшая баночка с драже, и мы разделили витамины между собой. Затем у Союза нашлась одна сигара «Captain Black». Это был нереальный элемент роскоши в наших условиях. Растянули сигару на всех. Иногда где-то недалеко слышалась автоматная стрельба и рокот перемещающейся техники. Однажды совсем рядом с нами раздались голоса проходящих людей. Тогда я про себя подумал, что на месте групп зачистки я не стал бы соваться в глубь колючего кустарника, но обязательно бы его обстрелял или бросил гранату. Никто наше укрытие не обнаружил, и граната, к счастью, не прилетела.
Начинало смеркаться, и Прапор объявил:
— Мы так долго не протянем. Нужен транспорт для раненых. То, что нас ищут, хорошо, но я на это не сильно рассчитываю. Значит, так. До поселка должно быть совсем недалеко. Я выдвигаюсь в Комсомольское к ближайшим нацгвардейцам. Возьму у них транспорт и вернусь за вами. Ваша задача — с наступлением темноты пройти пару сотен метров к железнодорожным путям. Затем осторожно перебираетесь через железную дорогу и укрываетесь в ближайшей к ней «зеленке». Там ждете меня.
Сергей вышел еще до наступления темноты, а мы подождали еще около часа и отправились вслед за ним. Время от времени кое-где в разных направлениях в небо взлетали сигнальные и осветительные ракеты. От нашего укрытия до железной дороги путь проходил через поросшую камышом вязкую низину. За ней начинался крутой подъем по насыпи к путям. Нас оставалось четыре человека, способных нести носилки и помогать остальным раненым. Труднее всего приходилось Олегу и Косте на носилках во время нашего подъема и спуска возле железнодорожного полотна. Грунт и щебень под ногами иногда проваливался, и кто-нибудь из нас падал, перекашивая носилки. При этом любое лишнее движение причиняло парням в носилках невыносимую боль. Мы старались передвигаться как можно тише, но шуршащий под ногами гравий создавал, как мне тогда казалось, предательский и громкий шум. Подъем и спуск от путей были достаточно крутыми, и преодоление этого препятствия отняло у нас очень много сил и времени. Кроме носилок, нужно было еще помочь миновать эту крутую насыпь раненым товарищам. Олегу и Игорю, ползшим рядом с нами, было еще труднее. Иногда ребятам казалось, что дальше они уже не в состоянии двигаться. Мы, чем могли, помогали им. Перебравшись через железную дорогу, мы должны были преодолеть около трех сотен метров до условленного места встречи с Прапором. Путь проходил по узкой грунтовой дороге у края подсолнечного поля. Когда добрались до края посадки, то устроили небольшой привал. Гоша с Якутом после последнего перехода совсем выбились из сил.
Отдохнув около получаса, мы решили, что у нас в запасе еще есть несколько часов темноты и мы можем дальше продвинуться в сторону Комсомольского. За посадкой было большое перепаханное поле, за которым виднелась следующая посадка. Огни поселка казались совсем рядом, и каждая «зеленка», которую мы видели перед собой, тоже казалась последним рубежом перед селом. Осталось совсем немного, и мы решили сделать еще один рывок. Гоша и Якут остались на месте в ожидании Прапора. Мы пообещали вернуться за ними после того, как преодолеем поле. Чуть позже они признались, что не рассчитывали на то, что мы вернемся. Взявшись за носилки, мы шли через эту пахоту, которая тогда показалась мне бесконечной. Противоположный конец поля был совсем близко, но дойти до него было нереально. Потратив еще около часа, мы все-таки преодолели этот путь и почти без сил свалились в низине, окруженной деревьями. Было настолько холодно, что мы, пренебрегая всеми мерами предосторожности, развели небольшой костер, чтобы согреться. После этого мы со Сталкером пошли снова через поле за Олегом и Игорем.
Они были на том же месте, где мы их оставили. Ребята сказали нам, что к ним приходил Прапор. В Комсомольском он встретил национальную гвардию, но не смог убедить гвардейцев выехать на грузовике для нашей эвакуации. Оставив парням несколько сигарет, Прапор снова ушел в поселок, чтобы найти хоть какой-нибудь транспорт и обязательно вернуться за ними. Ни в тот день, ни на следующий мы Сергея так и не увидели. Вернувшись в поселок, он, по доносу одного из местных жителей, оказался в плену, из которого его освободили лишь спустя две недели. Со слов Прапора, человека, который приютил его у себя, боевики расстреляли прямо во дворе.
К счастью, Олег и Игорь немного отдохнули и набрались сил за те полтора часа, что мы потратили на переход к следующей «зеленке». Сталкер взвалил Бирюка Олега на себя и перетащил таким образом к остальным. С Игорем было сложнее. Характер его ранений не позволял поднять его ни под руки, ни забросить на спину. Помогая тянуть Гошу, я вспоминал наши занятия в мариупольском аэропорту по оказанию помощи раненым. Тогда мы с Гошей тренировались носить друг друга. Во время занятий у меня не получалось пронести Игоря больше десяти метров. Сейчас перед нами было распаханное поле, по которому нужно было пройти не менее пятисот метров. Во время занятий у меня хоть и было побольше сил, чем сейчас, но мотивация полностью отсутствовала. Теперь же напротив — отсутствие физической силы с лихвой компенсировалось мотивацией.
Испробовав все, какие только можно, способы транспортировки с Божьей помощью я помог Гоше перейти через эту пахоту. Иногда Игорю казалось, что все это напрасная трата сил. Что ему никогда не выбраться из этого окружения. Я поддерживал его, как мог. Заглядывая в будущее, пророчествовал ему, что еще погуляю у него на свадьбе и увижу, как он будет танцевать. Не помню, сколько прошло времени, но примерно около пяти часов утра, когда начинало всходить солнце, мы все вместе собрались вокруг догорающего костра и стали думать, что делать дальше.
Ознакомительная версия.
