В Подмосковье есть у меня заветное место — лесная поляна вдали от дорог и тропинок. Я так и зову это место — «моя поляна». И уверен: никто лучше, чем я, не знает этого уголка на земле, заросшего по краям болиголовом, таволгой, ежевикой, а посредине просторного, солнечного, с хороводом ромашек и фиолетовых колокольчиков. Зимой поляна всегда истоптана зайцами и мышами. На молодом клене, вобрав голову в перья, морозными днями любят сидеть снегири. На ольховом кобле возле ручья весною почти всегда видишь сонного ужика и слышишь, как стонут весной над ручьем, трутся друг о друга сухая осина и наклоненная к ней береза.
Но особенно хороша на поляне ранняя осень. На рябину прилетают кормиться дрозды. В сухих листьях под ежевикой шуршат живущие тут ежи, и самое главное — осенью к этому месту приходят лоси. Я не сразу мог догадаться, почему под вечер вижу тут двух-трех лосей. Но однажды все объяснилось: лоси приходили пожевать яблок. Одним боком поляна упирается в заполненный рыжими бурьянами брошенный сад. Неизвестно кем и когда посаженный сад всеми забыт. Деревья в нем засохли и выродились. Плоды дают только растущие от корней дикие ветки. Охотников до нестерпимо кислых и мелких яблочек в лесу, кажется, не было. Но однажды, присев под вечер на краю сада, я услышал, как яблоки аппетитно хрустят на чьих-то зубах. Я приподнялся и увидел лосей. Один из лосей задирал голову и мягкой губой захватывал яблоки. Другой собирал яблоки, лежащие на земле. Он подогнул передние высокие ноги и стал на колени… Такие картины память наша хранит, как лекарство на случай душевной усталости. Сколько раз после трудного дня я приходил в себя и, успокоенный, засыпал, стоило только закрыть глаза и вспомнить рябины со снующими в них дроздами, желтые бурьяны, запах грибов и двух лосей, жующих кислые яблоки…
Из городка Дарвин мы улетали утром, когда солнце только-только взялось на свой каждодневный труд по накоплению в небе воды.
Мелькнул в круглом окошке желтоватый край чужого неуютного берега, и четыре сильных мотора понесли нас на север…
— Саша, подтверди, пожалуйста, что Земля — это шар, — попросил я, заглянув в закуток штурмана.
— Подтверждаю, — сказал штурман, не отрывая глаз от счетной линейки.
— А теперь скажи, Саша, какой наклон имеет земная ось? И не придет ли кому-нибудь в голову поставить ее попрямее?..
— Слева по курсу через сорок минут покажется остров Суматра, потом будет Индия, через три дня будем дома, — понимающе подмигнул штурман.
Возвращение домой — очень хорошая часть в любом путешествии. Я сел подремать в кресле с приятной мыслью о волшебном наклоне оси, из-за которого есть на земле сенокосы и листопады, разливы рек, первый снег и первые ландыши. Из-за которого есть на земле волшебная средняя полоса.
Фото автора. 11 октября 1970 г.
(Окно в природу)
Вы помните уговор: для «Окна» отбираем только по-настоящему интересные редкие снимки — любопытный момент в поведении животных, редкое явление, редкая встреча в природе.
Писем для нашей рубрики пришло много. Но, увы, снимки лишний раз убеждают: не на каждом шагу — находки, не всякий момент, схваченный фотокамерой, интересен широкому кругу людей. Очень много мы получили снимков с такими пометками: «Это моя собачка. Посмотрите, как выразительно она смотрит». «Портрет оленя, я с большим трудом снял его…»
Согласитесь, друзья, снимок «просто собачки», сколько бы вы ни любили своего пса, и снимок «просто оленя», как бы много труда он ни стоил, чаще всего не содержит в себе сколько-нибудь новой информации. РЕДКОЕ, ИНТЕРЕСНОЕ, НЕОБЫЧНОЕ — это условие остается, если и в новом году мы решим оставить наше «Окно» в «Комсомолке».
А сейчас коротко о трех отобранных снимках… Осень была грибная, но, может быть, только Вале Новикову из подмосковной деревни Глухово попала в руки такая находка — «двухэтажный» гриб. Мальчик сообразил, что диковину интересно будет увидеть многим, и разыскал фотографа. Снимок для нас сделал Виктор Тюккель.
А медвежат на березе снял воронежский инженер Алексей Павлов. Весной он был на Урале и видел, как три медвежонка в мгновение ока оказались на дереве, на верхних тоненьких ветках. Опытные наблюдатели природы утверждают, что малыши-медвежата всегда ищут спасения на тоненьких ветках. Дело в том, что голодный папаша-медведь не щадит весной даже и медвежат. Но на тонкие ветки большому медведю никогда не забраться…
И, наконец, третий снимок. Его сделал лесничий Волжско-Камского заповедника Виталий Юхин. Согласитесь, не каждый из нас встречался в лесу с таким муравейником-великаном.
Фото из архива В. Пескова.
17 октября 1970 г.
(Окно в природу)
Когда-то газеты выходили без иллюстраций. Сегодня хороший снимок с места событий способен заменить тысячу слов самых точных и самых ярких. Вот почему газеты идут иногда на большие затраты ради нужного снимка. Ради единого кадра репортера посылают, например, на Камчатку. Я сам летал с таким поручением и с ужасом думал: «Сколько же экземпляров газет надо продать, чтобы окупились затраты на один только билет!» Но все окупается, потому что и видят снимок потом миллионы людей.
Важно только, чтобы фотограф понимал меру своей ответственности и сделал максимально возможное. По этой причине хлеб фотографа-репортера — очень нелегкий хлеб.
Ценность снимка иногда окупает затраты и в миллионы рублей. Вы помните снимок Земли, сделанный с расстояния в девяносто тысяч километров? Мы увидели: да, Земля — это шар, несущийся в космосе. Такая съемка стоила многих денег и многих трудов. Но ведь и ценность снимка огромная! Подобные снимки формируют мировоззрение, утверждают философские истины…
Если теперь вернуться к обычным земным делам и спросить: какая из съемок наиболее трудная для фотографа? Я отвечу: съемка природы.
В поисках нужного кадра прилежный фотограф-анималист тратит иногда месяцы времени. И когда нужный момент наконец наступает, успеть надо в доли секунды.
Нам неизвестно, как были сделаны эти снимки, но это большая удача натуралистов.
Возможно, фотографам повезло — счастливый случай должны караулить все, кто носит с собой фотокамеру. Но скорее всего эти кадры — результат большого терпения, большого желания запечатлеть яркий момент в жизни природы.
В съемке животных фотограф частенько выступает «организатором случая», например, выложит корм для оленей и кабанов и терпеливо ждет. Он знает: звери появятся в нужной точке.
Эти же снимки предвидеть было нельзя. Никто не скажет, в каком месте орел выследит суслика и в какой точке моря вылетят на поверхность огромные скаты. Оказаться в нужный момент на месте и в нужную долю секунды спустить затвор… Такие снимки представляют для нас огромную ценность. Момент, увиденный одним человеком, становится достоянием многих людей, дает нам знания и волнующее зрелище.
Посмотрите, как много рассказал об орле один снимок. Мы видим: вся мощь этой птицы сосредоточена в крыльях, в неожиданно длинных и сильных ногах. Мы знаем теперь, как легко уносит орел добычу, как работают на подъеме огромные крылья…
Эти снимки сделаны американскими фотографами-анималистами.
Фото из архива В. Пескова.
24 октября 1970 г.
(Окно в природу)
После репортажей из заповедников Кении и Танзании я получил письмо, исполненное надежды: «А рыба? Удочкой… Неужели не попробовали?!»
Грешно было бы утаить этот день путешествия, когда мы, проснувшись в полночь, сели в автомобиль с удочками. Как и везде, рыба в Африке ловится лучше всего ранним утром, и потому мы очень спешили. Помню непролазный туман на дороге, незнакомые крики птиц, перевернутый ковшик Медведицы.
К озеру Найваша подъехали на рассвете. С воды не ушла еще ночь, но белые пеликаны, пролетавшие строем над озером, были облиты розовым светом. Лодочник-африканец грел руки над жаровней с углями. На воде, едва угадываясь, чистили перья утки и незнакомые голенастые птицы.
У африканского утра почти не бывает зари. Только что ощупью выбирали из земли червяков. И вот уже желтая лысина солнца показалась над болотистым берегом, и все кругом засверкало зеленью, синевой, золотистыми брызгами. Пеликаны опускались на озеро, распластав крылья, и, смешно вытянув ноги-шасси, гасили о воду скорость.
