Мы переживаем «смутное время». Как и четыре века назад народу придется взять свою судьбу в собственные руки, но на этот раз он уже не отдаст ее ни боярам, ни «демократам», а предатели и продажные шкуры получат по заслугам.
1991 г.
В последние годы часто можно было слышать это своеобразное словосочетание — «реальный социализм».
Разумеется, никто никогда открыто не признавался, что говоря «реальный социализм», молчаливо подразумевает, что он не совсем то, что «теоретический» социализм Карла Маркса и Фридриха Энгельса, хотя иначе просто не понятно, зачем тогда вообще проводить это разделение между «теоретическим» и «реальным» социализмом.
Итак, социализм «реальный» и социализм «теоретический». В чем же разница? Очевидно, тот, кто говорит «реальный» социализм и призывает, то ли честно заблуждаясь, то ли исходя из каких-то своих интересов (в данном случае это не имеет никакого значения) как, например, А. Куньял, принимать его таким, каков он есть (если и можно его покритиковать, то бороться против него нельзя — грех великий! — ведь он РЕАЛЬНЫЙ! Шутки в сторону!), имеет ввиду, что «реальный» социализм лучше «теоретического». Почему? Да потому, что он — реальный, а не выдумка К. Маркса и Ф. Энгельса.
Мне, конечно, могут возразить — отличие «реального социализма» от «теоретического» всего лишь в том, что жизнь, практика, и это вполне естественно и закономерно, вносит неизбежные поправки в любую самую научную и прекрасную теорию. «Наша теория — это теория развития, а не догма, которую надо затвердить и механически повторять». Серьезное возражение, тем более, что высказано оно Ф. Энгельсом.
Своей задачей я и ставлю выяснение вопроса: действительно ли жизнь внесла коррективы в теорию К. Маркса и Ф. Энгельса, и если внесла, то какие именно?
Никогда я не мог понять, почему в социалистической стране, например, в СССР, одни (ничтожное меньшинство) пользуются всеми благами цивилизации и ни в чем не испытывают нужды, еще меньше людей — доли процента населения, несколько тысяч человек, разъезжают в роскошных лимузинах с личными шоферами, имеют загородные особняки, а несколько десятков человек — элита элиты — живут во дворцах, у теплых морей им отведены целые пляжи, каждого из этих людей обслуживают в целом сотни, если не тысячи человек — и почему-то эти люди называют себя самыми истинными коммунистами — может быть потому, что для себя они уже давно построили «коммунизм»?
Почему остальные — рабочие, крестьяне, подавляющая часть работников умственного труда, живут в постоянной нужде, не имеют даже самого необходимого из продовольствия, одежды, жилья? Почему для того, чтобы купить хоть что-нибудь на честно заработанные деньги люди должны простаивать часами в очередях, давать взятки или платить втридорога спекулянтам? Почему человек, который всю жизнь проработал, получает в конце концов пенсию, на которую не то что человеку, а и собаке-то не прожить?
Почему экономическое положение в стране, которая, согласно заявлениям ее руководителей, развивается быстрыми и устойчивыми темпами и не знает кризисов, а народ един в своих устремлениях и сплочен вокруг своей «родной коммунистической партии», постоянно ухудшается, почему люди в этой счастливой стране с каждым годом, по их общему мнению, живут все хуже, почему растут пены, почему процветает беззаконие, воровство и спекуляция, почему небывалыми темпами растет пьянство, почему социалистическая страна, которая выплавляет больше всех стали и производит много всего другого больше, чем любая другая страна, может неограниченно увеличивать производство водки, но не в состоянии производить мясо или бумагу в достаточном количестве, почему в СССР двое рабочих производят столько же, сколько один американский, а четверо крестьян столько, сколько один американский фермер, почему в результате бурного развития страна перешла со второго на третье место в мире по уровню валового национального продукта? Этот ряд вопросов можно продолжать и продолжать.
Тот, кто задаст себе эти вопросы (а их сейчас задают себе все), невольно должен задуматься — где он живет? В социалистической стране? Но все говорит против этого. В капиталистической? Но у нас нет капиталистов. «Связь между исторически данным распределением и исторически данными материальными условиями существования того или иного общества настолько коренится в природе вещей, что она постоянно находит свое отражение в народном инстинкте. Пока тот или иной способ производства находится на восходящей линии своего развития, до тех пор ему воздают хвалу даже те, кто остается в убытке от соответствующего ему способа распределения. Так было с английскими рабочими в период возникновения крупной промышленности. Более того: пока этот способ производства остается еще общественно — нормальным, до тех пор господствует, в общем, довольство распределением, и если протесты и раздаются в это время, то они исходят из среды самого господствующего класса (Сен-Симон, Фурье, Оуэн) и как раз в эксплуатируемых массах не встречам никакого отклика. Лишь когда данный способ производства прошел уже немалую часть своей нисходящей линии, когда он наполовину изжил себя, когда условия его существования в значительной мере исчезли и его преемник уже стучится в дверь, — лишь тогда все более возрастающее неравенство распределения начинает представляться несправедливым, лишь тогда люди начинают апеллировать от изживших себя фактов к так называемой вечной справедливости. Эта апелляция к морали и праву в научном отношении нисколько не подвигает нас вперед; в нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, экономическая наука может усматривать не доказательство, а только симптом. Ее задача состоит, напротив, в том, чтобы установить, что начинающие обнаруживаться пороки общественного строя представляют собой необходимое следствие существующего способа производства, но в то же время также и признак наступающего разложения его, и чтобы внутри разлагающейся экономической формы движения открыть элементы будущей, новой организации производства и обмена, устраняющей эти пороки. Гнев, создающий поэтов, вполне уместен как при изображении этих пороков, так и в борьбе против проповедников гармонии, которые в своем прислужничестве господствующему классу отрицают или прикрашивают эти пороки; но как мало этот гнев может иметь значения в качестве доказательства для каждого данного случая, это ясно уже из того, что для гнева было достаточно материала в каждую эпоху всей предшествующей истории.»
Может быть социализм — красивая сказка, придуманная К. Марксом и Ф. Энгельсом? А может быть все проблемы возникли просто из неправильных, неумелых действий отдельных людей? Но, если мы живем в социалистическом обществе, где власть принадлежит народу, значит народ может и должен сменить этих руководителей? Мы все отлично знаем, что это невозможно, что народ у нас никого не сменяет.
Безусловно, руководитель (или руководители) может быть лучше или хуже, талантливым или бездарным, даже ничтожным, и ни одно общество не застраховано от того, что по какому-то стечению обстоятельств к власти может придти болван или негодяй, но все дело в том, каковы формы и степень контроля за этой властью. Экономические отношения не зависят от воли и желания отдельных людей, какие бы «царские посты» они ни занимали. Если в XX веке в течение 70 лет общество не может обеспечить себя всем необходимым, когда более ила менее сносно обеспечивается лишь столица государства, да и то потому, что революция слишком страшный призрак, когда после 30 лет мирного развития экономика страны начинает топтаться на месте и даже идти вспять, если через 70 лет социалистического развития по размеру национального дохода на душу населения страна занимает место в третьем десятке, то возникает вопрос — что же это за строй, в котором люди, работающие и живущие в отвратительных условиях, не в состоянии купить себе килограмм мяса или приличный костюм, что же это за строй, руководители которого являются выдающимися и даже гениальными деятелями, «верными марксистами-ленинцами», а после ухода их о политической сцены «выясняется», что они как на подбор были уголовными преступниками, извращали марксистскую теорию, да и просто были… дураками? Я говорю о Советском Союзе и далее в основном исследуется эта страна, хотя в любой другой дело обстоит примерно также, будь то Китай или Польша.
Советский Союз — первая и единственная (почему единственная — станет ясно позже) классическая страна «реального социализма», также как Англия в свое время была классической страной частного капитализма, а Французская революция классической буржуазной революцией. Естественно, что исследование «реального социализма» просто необходимо вести на примере СССР.
